Предыдущая глава
Люба осмотрелась. Комната, что им с Демидовым выделили в семейном общежитии, была всего двенадцать квадратных метров.
-Ну вот. Обустраивайся, хозяйка, а я на службу, - Демидов звонко чмокнул Любу в губы и довольный ушёл на работу. Новая должность на новом месте весьма его вдохновляла. Сослуживцы все семейные, бОльшая половина из них проживала здесь же. Водку любили хлестать, в картишки резаться и до хрипоты обсуждать в прокуренном коридоре общаги постоянные сбои в их системе и в самом государственном аппарате.
Хорошо, что ему перевод одобрили. Здесь и город по численности населения больше, и куда сходить есть, съездить. Любка его вон уже, считай, на работу пристроена, в городскую поликлинику пойдёт. Прошку в сад. Всё удачно сложилось. Демидов запрыгнул на подножку троллейбуса и, вцепившись в поручень, с жадным интересом смотрел в окна.
Живот урчал от голодухи. Поесть толком в эти дни не получалось. Пока переезд, пока оформлялся в отделе кадров, то да сё. Но ничего. У него сегодня простава, надо же с коллективом обзнакомиться. Уже ждут его теперь там, руки потирают. Демидов собирался себя сразу же проявить, а не топтаться на задворках. С разбегу, так сказать, да в омут с головой. А как иначе? В тихушника играть? Как в первый день себя проявишь, так и пойдёт.
Усадив Прошку на кровать, Люба, уперев руки в бока, осмотрелась. Занавески она достанет, и паласы. Ковёр на стенку неплохо бы повесить, да кружевную скатёрку на круглый обеденный стол. Пылищи-то сколько! Но ничего, всё вымоет, приберёт, очистит. Их гнёздышко засияет и засверкает всем на зависть.
"С любимым рай и в шалаше", - подумала Люба и, засучив рукава, принялась за дело. Прошку, который только-только топать начал, пришлось на пол ссадить. Ничего, обживутся. О дочери у Любы душа не болела, а вот на мать обида глубоко внутри засела. Ведь сообщили же, что Костик погиб! Что ей, всю жизнь по нём траур теперь носить и не устраивать личную жизнь?
Умер и умер. Вон их сколь погибло там. Судьба у него такая, у Костика, и нет в этом вины Любы. Нет! И Галя не в детском доме, с бабушкой осталась. Люба угрызений совести не испытывала, но постоянно к этому мысленно возвращалась, как бы сама себя оправдывая в своих глазах.
Вырастет Галя - поймёт, а не поймёт, Люба по тому страдать не будет. У неё Прошка есть. Её опора и защита. Как хорошо, что мальчишку ей родить удалось. С девчонками морока одна. Платьица, бантики, капризы. А тут вон мужичок настоящий растёт. Как зря не кричит. Рассудительный не по годам. Видно, что будет из него большой толк.
Люба и с соседками быстро обзнакомилась, что дома были. БОльшая-то часть на работе. Тазик железный достать удалось, в общей душевой воды набрала. Дел невпроворот. И окно огроменное помыть, и полы притереть. Хорошо хоть Прошка не докучает, сидит себе с машинкой играет на полу. Люба ему тужурку старенькую подстелила, чтоб не замёрз, а сама как пчёлка трудилась, чтобы к вечеру всё в более-менее божеский вид привести.
***
Андрей запил без Вари. Не радовала его уже работа. И лес этот. Тёмный и опасный. Со дня на день ждал он, когда постучат к нему и к стенке припрут. Ведь ненужный свидетель он получается. Варька ещё ... Хоть позвонила бы, весточку дала бы, что добралась.
Хотя ... Пёс с ней. Вернётся, никуда не денется. Кому она нужна? Не умеет же ничего. Блаженная. Как только муж с ней жил. Сынку она вряд ли будет долго докучать. Квартиру-то ему оставила со своей снохой, а чтобы самостоятельно себе жильё снять и на работу устроиться, мозгов у этой инфантильной дуры не хватит.
Вернётся. Убеждал себя Андрей, сжимая в трясущихся руках стакан. В окно негромко постучали.
-Не заперто! - проорал Андрей.
Дверь, скрипнув, впустила Оксанку. Вошла она осторожно, словно крадучись. Осмотрелась. Грязно в домике было, не прибрано. И холод собачий стоял, печка, видать, дня два не топлена.
-Ты один, что ли? - Оксана приблизилась к Андрею, поморщившись от стойкого запаха перегара - а жена с дочкой где? Ко мне перестал захаживать ...
-Жена уехала. К сыну, - коротко ответил Андрей, опрокидывая в себя полный стакан горючей жидкости. Занюхал коркой хлеба, больше еды не было. Сам себе он есть не готовил и раньше так жил. Всухомятку. Это на Варваре женился, щи да борщи пошли, блюда разные. Одна и есть в ней заслуга - готовила вкусно. Дрянь. Зря он её отпустил. А вдруг не вернётся?
-Ясно, - Оксана села напротив и взяла холодные руки Андрея в свои. К щекам прижала - соскучилась я по тебе. Тут в лесу одна перестрелка недавно была. Страшно. Весь посёлок гудит об этом. У меня отец даже раньше свой кабак закрывать стал. Ты ничего не слышал?
Андрей мотнул головой. А у самого снова от охватившей его паники руки затряслись. Он слишком хорошо знал, что делают с ненужными свидетелями, и понял, что Оксанка пришла почву прощупать.
-Странно, - протянула она, - ты вроде и день и ночь весь лес объезжаешь и ничего совсем не слышал?
-Отстань! - не выдержал Андрей, с грохотом встав из-за стола - не слышал я ничего, ясно тебе? Чего пришла?
-Говорю же, соскучилась, - Оксана тоже встала и поискала чистый стакан для себя. Неряшливость Андрея в быту разочаровала её. Оказывается, он только в постели хорош, а по мнению Оксанки настоящий мужик должен уметь всё. А этот? Жену спровадил и в доме бардак устроил. Значит, и не жаль его. Разговорить только надо.
Оксана покрутила в руках бутылку. Маловато будет. Хорошо, что она с собой кое-чего принесла. И еды захватила. А то не Андрей, а она на голодный желудок напьётся и всю поставленную задачу завалит.
-Уходи, Оксанка. Один хочу побыть. Бывают у меня такие моменты, потому и жена уехала. В норму войду, всё будет как раньше, - соврал Андрей. Но его глаза уже загорелись при виде еды, что Оксанка выложила на стол, и бутылки коньяка с янтарной жидкостью.
-Дров принеси, я печь растоплю. Дубак у тебя в доме, тут ни один коньяк не согреет, и даже ты, - Оксана загадочно стрельнула в Андрея своими завидущими глазами.
-Я мигом, - прохрипел он, сглотнув, и прямо так, в майке, выскочил на улицу.
***
Катя вошла в квартиру. Давно вроде она отсюда ушла с вещами, а как-будто бы вчера. Нос учуял стойкий запах лекарств, из-за чего Катю сильно замутило.
-Как Олеська ушла от Серёги, так он и слёг, - прошептал Мутный за спиной - в больничку не берут уже его. Говорят, мол, безнадёжен. Выписали только, чем боли снимать, и сказали, что больше ничем помочь не могут. Серёга в самой гуще Чернобыля был. Все те, кто с ним тогда были, давно уже в земле лежат. А ему повезло, пожил немного.
Катя сглотнула ком в горле. Горечь охватила всё её существо от безобидных слов Кирилла: "...повезло, пожил немного". Да ему бы жить и жить! Долго-долго! А он лежит безвольным овощем на диване и лишь глазами водит по сторонам, не в силах слова произнести. Болезнь стремительно лишала его всякой жизнеспособности. Счёт шёл даже не на дни, на секунды.
-Спасибо тебе, что нашёл меня. Я бы себе не простила, что ... - Катя запнулась, натолкнувшись на пристальный и ясный взгляд Серёжи. По его глазам она поняла, что он рад её видеть и даже не надеялся, что она придёт.
-Катюх, да ты чего! Я бы землю перевернул, лишь бы тебя отыскать. И ради Серёги на многое пошёл бы. Бизнес у меня на рынке в гору пошёл, деньги рекой текут. Да если бы он ко мне раньше обратился бы или в больницу вовремя пошёл, мы бы хоть что-то смогли сделать! Так нет же. Гордый он. Всё сам да сам. Мы же с Мартой переехали, и я понятия не имел, что у Серого всё так плохо, пока эту Олеську с хахалем её не встретил. Шла с ним рядом, коляску катила. Смеялась. Счастливая, зараза. Я не выдержал и подлетел к ней. Хотел м*рду набить её спутнику. Думал, она Серёге изменяет. А она разоралась, руками стала махать. Говорит, ничего я не должна Серёге и на развод подала. Ребёнок и то не его, а того, кто с ней рядом вышагивал. Мне только и оставалось, что зубами скрипеть от злости. Что я мог? В тот же день подорвался к Серому, а он лежит никакой. Скорую ему вызвал, отвезли в больничку. Он там неделю полежал и вышел. Сам, под расписку. Ему прямо в лоб сообщили, что не жилец он и что повезло ему, давно бы уже помер от такой дозы радиации, что он успел захватить.
Катя даже не замечала и не чувствовала бегущих по щекам слёз. Она крепко сжимала руку и не сводила своих глаз с лица Серёжки. Жалость сдавила ей сердце так, что дышать было больно.
-Я тебя не брошу, слышишь? Мы ещё с тобой поборемся со смертью, - вполголоса произнесла она, чувствуя, как Серёжка в ответ слабо пожал ей руку.
Дорогие читатели! Не будьте, пожалуйста, скупы на лайк) Если вам понравилась глава, конечно же. Отблагодарите своего автора, который старается чтобы вам было интересно. Для вас мелочь, а для автора и его канала большой стимул двигаться дальше)