Оноре де Бальзак вошел в историю литературы как писатель-реалист, создавший настоящую галерею нравов и характеров Франции XIX века. Его "Человеческая комедия" - это, подлинно, "очерки нравов, образующие общую историю Общества, собрание всех событий и деяний", как пишет сам автор в "Предисловии".
Само название не может не рисовать в ассоциативном ряду пытливого читателя мысль о "Божественной комедии" Данте Алигьери, которую по праву можно назвать энциклопедией божественного мира: ада, рая и чистилища. Бальзак же, убежденный в том, что "история не обязана, в отличие от романа, стремиться к высшему идеалу, но роман не имел бы никакого значения, если бы при этом возвышенном обмане он не был правдивым в подробностях", изображает мир реальный, земной: мужчин, женщин и вещи.
"Человеческая комедия" состоит из трех частей:
- Этюды о нравах
- философские этюды
- Аналитические этюды
В прошлой статье я разобрала трагедию и конфликт одного из романов первого раздела - сцены из провинциальной жизни "Евгении Гранде". Сегодня же я предлагаю рассмотреть один из известнейших романов второй части "комедии" - "Шагреневую кожу".
Мифотворчество в "Шагреневой коже"
Между 1830 и 1837 гг. Бальзак написал произведения, которые позднее составили "Философские этюды". Ведущий, с точки зрения Бальзака, признак всех этих вещей — их философская насыщенность. Другим объединяющим признаком "Философских этюдов" обычно считают фантастику.
В «Шагреневой коже» мифотворческий символ и своеобразный deus ex machina романа - покрытый древними письменами кусок шагрени, выполняющий все желания владельца, но при этом сжимающийся, так что каждое желание становится шагом к роковому концу. Бальзак как бы переносит старый миф во времена Реставрации и, преображая его под стать хронотопу, рисует трагедию молодого сердца.
Многие могут сказать, что мифотворчество - черта исключительно романтическая. Это действительно так: практически все романтики использовали мифы и преображали их своим пером. Так, П. Б. Шелли модернизирует античный миф в своей трагедии "Освобожденный Прометей", с одной стороны, как бы завершить трилогию Эсхила, так как до нас из трех его "Прометеев" дошел только один, а с другой - переосмысливая греческий миф. Шелли переделывает его и фактически создает некую свою собственную романтическую мифологию так, как он ее ощущает, лишь отталкиваясь от эсхиловского творчества.
Неслучайно творчество Бальзака часто рассматривают, как смесь романтического и реалистического в той или иной пропорции, ибо влияние романтизма на него очень велико. Однако "Шагреневая кожа" - все же продукт реализма. В ней фантастична лишь центральная сюжетная посылка - кусочек шагрени. В остальном роман, хотя и лишен черт бытовизма, в отличие от "Папаши Горио" и "Евгении Гранде", обладает исторической достоверностью, в чем, несомненно, сила Бальзака-реалиста.
Трагедия Рафаэля де Валантена
"Шагреневая кожа - это история растления и убиения молодого человека равнодушным, корыстным обществом. В этом романе звучит тот самый мотив "утраты иллюзий", который выльется в отдельный бальзаковский роман с одноименным названием.
Главный герой романа - Рафаэль де Валантен, ученый-востоковед и поэт. Он происходит из довольно благородного и богатого рода, однако сам он беден.
Лицо его хранит "страшную тайну; в его тонких чертах сквозит грустная мысль, выражение юного лица свидетельствует о тщетных усилиях, о тысяче обманутых надежд".
Герой в начале произведения предстает отчаявшимся человеком. Он готов совершить самоубийство, ибо ничего не осталось в его жизни: ни надежд, ни мечт, ни уж тем более сил. И вдруг в его жизни появляется волшебная кусочек шагрени, способный исполнить любое его желание...
Далее сюжет как бы возвращает читателя в начало первой трагедии Рафаэля - в его безответную любовь к Феодоре, из-за которой он и потерял все свои сбережения и стал играть. Именно поэтому автор в начале романа говорит, что порочность героя кажется "случайной". Она как бы прилипает к юному творцу, как несмываемая печать, из-за общества, которое его окружает, а точнее - из-за Феодоры.
"Она - это общество"
В "Гобсеке" перед читателем изображается порочный злой гений, ростовщик Гобсек, который управляет людьми, точно марионетками. В "Шагреневой коже" представлены же не столько язвы общества, сколько выражена их убийственная суть: погоня за деньгами, карьерой, за чувственными наслаждениями, терзающая и губящая неиспорченное сердце. Именно поэтому, когда Рафаэль узнает, что становится наследником крупного состояния, он не испытывает никакого чувства радости или хотя бы удовлетворения:
"Мир принадлежал ему, он все мог — и не хотел уже ничего"
Вычленив ситуацию Рафаэля де Валантена из естественного, жизнеподобного причинно-следственного ряда, Бальзак как бы доводит ее до крайности и абсурда - именно для этого он использует миф. Герой получает идеальную для людей гнилого общества возможность исполнять любое свое желание, однако для него - не испорченного по сути своей, ценящего духовные идеалы, ищущего простого человеческого счастья и любви - это становится проклятием.
Бальзак демонстрирует, как молодой человек, изо всех сил пытаясь попасть в высший свет и получая все козыри для этого, не выдерживает этого гнета и изолируется от общества, ибо "существуют сердца нежные, хрупкие, как цветы, ломающиеся от легкого прикосновения, которого даже не почувствуют иные сердца-минералы…". Герой становится аскетом, зацикленным на своей шагреневой "игрушке", и медленно сходит с ума.
«Жизнь простая и механическая, притупляя наш разум трудом, приводит к некоей бездумной мудрости, тогда как жизнь, проходящая в пустоте абстракций или же в безднах мира нравственного, доводит до мудрости безумной. Словом, убить в себе чувства и дожить до старости или же умереть юным, приняв муку страстей, — вот наша участь».