Юрий Давыдов - блестящий музыкант, вокалист и автор, лидер группы "Зодчие", которая была крайне популярной на стыке веков. Талантливый человек талантлив во всем, и Давыдов написал книгу, которая не только рассказывает историю группы, но и даёт срез музыкальной жизни из-за кулис. Юрий посоветовал мне прочитать эту книгу "по диагонали", но я залипла почти на месяц. Плохо разбираясь в отечественной музыке, я получила гигантский поток уникальной информации в миксе с отменным юмором. Юрий Давыдов разрешил мне выложить бесплатную ссылку на эту книгу здесь, что я и делаю, и в качестве тест-драйва привожу одну из глав. Рекомендую к прочтению всем. Галина Погодина.
Пердуны и Витязи
В целом, мы стали абсолютно гастрольными волчарами, сам чёрт не брат, напугать уже ничем невозможно. Коллектив давно разбит на несколько подгрупп. Первая – алкогольно-сексуальная эскадрилья, гордо именующая себя «Витязи», искатели приключений, стоически переносящие последствия своих подвигов в виде периодических фингалов и закономерных симптомов. Вторая – «Пердуны», ведущие абсолютно небогемный стиль жизни в виде таскаемых с собой электроплиток, кастрюль, запасов круп и консервов, докупающие в местных магазинах картошку, морковку и лук. Запах из их номеров сводит с ума. Но самолюбие «Витязей», умноженное на тайное уважение к «Пердунам», особенно после концертов, когда жрать нечего, никогда не позволит постучаться на тарелку супа, да те и не нальют. Впрочем, и «Пердунам» на фоне критично затянувшегося воздержания, двери в номера «Витязей» с доносившимися оттуда песнопениями и звонким девичьим смехом закрыты, вход заказан. Исключение составляют общеансамблевые празднества, когда «Пердуны» варят побольше, а «Витязи», в свою очередь, снимают девушек с запасом.
Есть ещё третьи – малочисленные и всеми презираемые субъекты, норовящие лавировать между первыми двумя, да так неуклюже, что ортодоксальные «Витязи» и «Пердуны» даже не стали придумывать им название. Конечно, подмывает назвать фамилии и принадлежность каждого, но справлюсь с этим соблазном. Некоторых, к сожалению, уже нет с нами. Живым ещё хуже – жёны-дети начнут расспрашивать подробности. Поэтому оставим каждому путь к отступлению. Нас ждут северные посёлки и города, в одном из которых сталкиваемся с доселе невиданным. Днём перед концертом «Пердуны» кашеварят, а «Витязи» идут на поиски общепита. Сразу от гостиницы, вдоль дороги, просто россыпи, поле непаханое стройных отборных подосиновиков. Берётся ведро, и первый раз в жизни мы не ищем грибы, а просто наполняем ёмкость. На это уходит минуты четыре. Фантастика! Поскольку «Пердуны» всё прощёлкали, а «Витязи» происхождение грибов не раскрыли, согласован внеплановый общий ужин по расчёту: «Витязи» приносят грибы, а «Пердуны» их жарят. При этом водка и чай остаются в рамках кастовой принадлежности. Как-то раз, после концерта, в очередном нефтегазостроительном посёлке к нам подваливает некто одноногий с чёрной бородой и костылями, от всего сердца приглашает на стакан водки. Заходим куда-то неподалёку, как-то рассаживаемся на чём-то, устраиваем скатерть-самобранку. Этот некто берёт в левую руку бутылку водки, в правую – нож-тесак типа сапожного и неожиданно резким наискось ударом срезает-сбивает горлышко вместе с пробкой, причём ни одного осколка, только бутылка и горлышко. Почтенному собранию он поясняет, что работает в местном ОРСе* , а по существовавшим в то время нормам, если предъявить разбитую бутылку с неповреждённой пробкой, то эта бутылка списывается как разбитая при перевозке.
Опыта длительных поездок ещё не хватает. Начинает трещать по швам одежда, не рассчитанная на таскание аппаратуры и лазанье в кузова грузовиков. У Зотова, в какой-то момент, отрывается рукав рубашки, у Никсона на куртке ни одной пуговицы, у Киселёва джинсы протёрлись до дыр. Придётся терпеть до Москвы. Кисель под джинсы надевает синие треники – и ничего не видно. Никсон перетягивает куртку ремнём, и по крайней мере не холодно. Зотов же, определив бывшую красивую рубаху в рабочую одежду, надевает сверху чёрный брезентовый плащ времён кинофильма «Семеро смелых».
Двадцать девятого октября в городе Урай торжественное заседание, посвящённое Дню комсомола, после чего наше выступление. Но туда ещё надо добраться вертолётом из какого-то посёлка. И, как назло, жуткая непогода, липкий снег, туман – короче, вертолёты не летают. Наконец, во второй половине дня садится Ми-8, специально посланный за нами. Опаздываем уже часа на полтора. Лётчики по связи докладывают, что нас забрали, взлетаем. С той стороны рации начальственные просьбы максимально ускориться. Максимально – это как? Вертолёт же не ракета. Летим как летим. На том конце успокаиваются и говорят, что народ не расходится, ждёт.
Садимся – здесь уже настоящая зима: минус пятнадцать, а мы в демисезонном. Но и это не всё. Лётчики говорят, что им нужно лететь дальше, а уже практически стемнело. В полной темноте им взлетать запрещено, поэтому они умоляют нас войти в положение, то есть вертолёт сядет, не выключая винтов, мы сбросим аппаратуру и вещи из дверей, ляжем на них, чтобы не унесло и не разбило, а они очень аккуратно взлетят прямо над нами. Мы пацаны с понятием, преодолеем и это. Не учли только, что минус пятнадцать, точнее не знали. Как это можно описать? Восторга от собственного героизма никакого. Страшно и холодно! Наконец, они улетают к ебеням, а мы грузимся и едем в городской Дворец. Сияющий огнями, очень большой, чистый и красивый. Урай к тому времени – уже достаточно обжитой город нефтяников, поэтому всё объяснимо. В зале торжество, знамёна, ветераны, пионеры, руководство – весь набор! Все нарядно одетые, с воодушевлением ждут концерта, причём ждут уже часа полтора. Видимо, слух по области уже пошел, да и газеты писали. Мы, в суматохе втаскиваем на сцену аппарат, благо несколько комсомольцев помогают, но включать-то мы должны сами.
При нашем появлении на сцене воодушевление зрителей улетучивается. Мы из-под вертолёта, голодные, нечёсаные, небритые – натуральные бомжи, или, по-местному, бичи. Зотов судорожно расставляет барабаны, а они, напомню, стоят на авансцене справа. Чёрный брезентовый плащ ему мешает, он в запаре его сбрасывает, а там красивая рубашка с одним рукавом. Зал не выдерживает, в мёртвой тишине чей-то упавший голос: – Парень, у тебя рубашка с одним рукавом… Зря он это, Зотова злить не надо: – Это я жилетку из неё делал, не успел. И отрывает второй рукав: – Теперь нормально? Через пару минут в дверях перед сценой появляется наряд милиции, зорко следя за каждым нашим движением. Наскоро отстраиваемся и бегом за кулисы. Организаторы нас подгоняют, требуют начать через пять минут. Мы отвечаем, что ровно через двенадцать. Народ не уходит, остаётся в зале. А мы уже умеем и побриться за три минуты без зеркала, и грязные волосы чуть-чуть присыпать мукой, слегка намочить и причесать, в конце концов, просто умыться.
Каждое движение выверено. Конферансье Женька Вокаль выходит первым и начинает свой монолог. Значит, у нас ещё три с половиной минуты, чтобы переодеться и напоследок по очереди глянуть в единственное зеркало. Костюмы две недели назад стирали, пять дней назад гладили, так что одеты, считай, с иголочки. Женька объявляет нас, мы выскакиваем, берём первый аккорд и видим, что зал выпал в осадок. В сознание зрителей не вмещается, как за десять минут эта босота, сироты казанские сумели превратиться в нарядных, красивых, холёных парней, к тому же классно поющих. Это был один из самых удачных концертов. Народ, заведённый контрастом перевоплощения, плюс мы сами, после всех мытарств оказавшись в настоящем, тёплом и уютном зале, себя не щадим, силы не экономим, эмоций не жалеем. Сразу после концерта, с последним аккордом публика в буквальном смысле слова нас не отпускает даже переодеться, вылезает на сцену, фотографируется, берёт автографы. Зотов всё ищет чувака, который выступал, чтобы расписаться ему на оторванном рукаве, но тот смылся.
Наутро после концерта начинается привилегированная жизнь на все четыре дня пребывания в этом расчудесном месте. За нас взялись на уровне не самых крутых перцев, конечно, но вполне соответствующем приёму руководителей средней руки из Москвы, прибывших в 107 командировку. Для нас: бассейн в любое время суток, пропуска в исполкомовскую столовую, все номера с горячей водой, а главное – пиво! Урай был крайней точкой, где есть единственный в округе, самый северный пивзавод, причём из-за чистой и мягкой воды пиво вкуснющее. Соответственно, вся округа, в радиусе пятисот километров правдами и неправдами находит поводы послать в Урай вертолёт, например, для подписания жизненно важных и срочных бумаг, чтобы на обратный путь набить его под завязку вожделенным напитком. Так вот, каждый день нас ждёт ящик бесплатного пива, который не столько экономит деньги, сколько поднимает самооценку на недосягаемую высоту...
Хроники одной группы - читать бесплатно