Из больницы Варвару выписали в подавленном состоянии. Впереди её ждала реабилитация уже в домашних условиях, а еще поездки в больницу на занятия и процедуры. Лиде и Василию не нравилось настроение Варвары. Она была грустной, молчаливой. На все вопросы отвечала односложно и явно о чем-то думала.
- Варюш, что тебя беспокоит? – спрашивали её родители, да и Наташа задавала подобный вопрос. Варя молчала или отвечала:
- Все нормально. У меня все хорошо.
Продолжение рассказа "Обуза"
Глава 40
На самом деле нормально ничего не было. После возвращения из больницы Варвара вновь оказалась в домашнем заточении. Ходить в школу у неё не было сил и возможности, да и как ходить, если история с девочками, напавшими на неё, еще не разрешилась? Выходить одной даже во дворе родители не разрешили. Переживали за дочь. Правда, против гостей ничего не имели. После выписки Варвару часто навещал Максим. Иногда они приходили со Стасом и тогда ребята, располагаясь за большим столом, играли вчетвером (Варвара, Наташа, Стас и Максим) в настольные игры, общались, дурачились, пили чай. В такие моменты Варя оживала, смеялась и шутила, но, оставаясь одна, вновь впадала в уныние, погружаясь в свои тяжелые мысли.
Приходила в гости и Света. Она долго общалась с Варей наедине. Варвара её простила и даже предложила:
- Если хочешь, забегай в гости, буду рада тебя видеть.
- Спасибо, - улыбалась Света.
Ей было тяжело одной. В классе она стала изгоем. Она единственная из девочек не стала юлить и что-то выдумывать, общаясь с полицией. Честно все рассказала, что, естественно, не понравилось одноклассницам. Те предпочитали фантазировать, обелять себя, наговаривать на Варвару, мол она вела себя неподобающим образом, распускала язык, за это и получила.
- Я Варвару не трогала. Просто пошла поддержать Юлю, она попросила, а я… я не смогла отказать подруге. Что такого-то? Никто Седову не бил. Она сама хамила и…
- Что она говорила? – уточнял полицейский.
На такой вопрос далеко не все девочки могли быстро придумать ответ. Было понятно, что врут. Но даже уличенные во лжи, они не собирались сдаваться.
Юлю после этой истории объявили больной.
- У моей дочери после всего произошедшего нервный срыв. Она хорошая девочка, а её обвинили во всех смертных грехах, - с напускной печалью говорил Илья Андреевич. Естественно, он лукавил. Перед обществом он защищал дочь, всеми силами стараясь не допустить серьёзного наказания. Дома же Юля была лишена всего. Отец забрал у Юли телефон, косметику, ноутбук и все милые девичьему сердцу безделушки. Вместо шкафов с одеждой в комнате Юли появились стеллажи с книгами.
- Читай, может ума наберешься! – гневался Илья.
Юля протестовала, пыталась давить на жалость, но поняв, что отец настроен серьезно и не ведется на её слезы и манипуляции, притихла. А подслушав разговор родителей о том, что её хотят отправить в школу пансион, совсем приуныла.
- Да, это дорогое удовольствие, - говорил Илья жене, - но дисциплина там железная, полная занятость и хороший уровень образования. Упустили мы дочь, надо как-то исправлять.
Мать Юли была не в восторге от такого решения мужа, но перечить не осмелилась, да и случившееся её очень напугало.
Дети в школе быстро перестали мусолить ситуацию, поговорили и перешли на другие тему, а вот учителя еще долго гудели. Были бы и рады забыть, но это был вопиющий случай, школу взяли под контроль, а учителям приходилось писать пачками характеристики на девочек, участвующих в потасовке. Учителям хотелось быть честными, писать все, как есть, но Валентина Васильевна давила:
- Характеристики должны быть хорошими, даже отличными. Зоя Павловна, что это вы тут написали? Переписать! Так не пойдёт! Ни капли негатива. Ни единой!
- Но…
- Какие «но»? Вам еще здесь работать или вы решили сменить место? – ехидно спрашивала Валентина, точно зная, что Зоя Павловна не поменяет место работы по личным причинам. Женщине нужна была работа возле дома. Школ в поселке больше не было. Ближайшая – в двух остановках отсюда.
Так было со многими учителями, никто не хотел перечить директору, хотя за спиной шептались, вздыхали.
- Показала Валька свое истинное лицо. Змея. Как теперь с ней работать?
- Может, уволят её?
- Вряд ли.
Об увольнении речи не шло. Точнее, вначале Валентине объявили, что больше работать в школе она не будет, а дальше все стихло. Женщина как работала, так и работала и увольняться точно не собиралась.
Василия и Лидию этот момент очень беспокоил. Они считали, что Валентина Васильевна не должна работать в школе. Вася с Лидой не обвиняли в произошедшем с Варварой директора, но то, как она повела себя, узнав о ситуации, их зацепило. Тем более, Варя планировала вернуться в школу… хотя как это будет, Лида и Вася пока представляли плохо.
***
Василий заправлял машину, думая о своем. Все как-то у них не клеилось. Варвара, которую на ЛФК очень хвалили и подбадривали, ни в какую не хотела заниматься ногами. Ей надо было вставать с помощью специальных упоров, выполнять упражнения, а она боялась… Разговоры, уговоры, подбадривания – ничего не действовало. Василия это угнетало, он не мог найти подход к дочери. Ну, как так-то?!
Всех участниц разборок в проулке поставили на учет. Уголовная ответственность никому, кроме Юли, не грозила, но и та, скорее всего, избежит наказания. Хороший адвокат, отличные характеристики, раскаяние, которые все же смогла изобразить Юля – играли ей на руку. Это тоже расстраивало Василия. Опять виновные не понесут наказания, так… пальчиком погрозят!
А еще и директриса… она чувствовала себя победительницей, всемогущей дамой, которая смогла выйти сухой из воды. Она прозрачно намекнула Лиде и Василию, что Варвару в школе больше не ждут и даже если она появится, но на снисхождение рассчитывать не стоит.
- Сами виноваты, - с неприятной интонацией резюмировала Валентина.
Все эти проблемы в общей массе давили на Василия и, казалось, справиться с ними не получится. Он сделал все, что мог.
- Здравствуйте, - услышал Василий за спиной, уже собираясь садиться в машину. Дальше шло обращение по имени-отчеству и вопрос, - как ваши дела? Как Варвара?
Василий обернулся. Он узнал говорившего по голосу, но не мог поверить такой неожиданной встречи. Своим глазам пришлось поверить, за спиной у Василия стоял Харламов-старший. Отец Давида, мажора, разделившего их жизнь на до и после.
© Баранова А.А., 2024