Признáюсь, я всегда был охотник до поэзии Серебряного века. И не единожды делился впечатлениями об этой особой субстанции изящной словесности. Там, где есть Гумилёв, Мандельштам, Бальмонт и Цветаева, никак нельзя манкировать творчество Брюсова.
Брюсов - разный: он тонкий, он таинственный, он лиричный, он изящный певец эроса. В другой период он странный: его стихи переполнены научных терминов. Ты порой недоумеваешь, пытаясь понять мысль поэта, а мысль там есть, ибо Брюсов - поэт, а не графоман.
В последний период своей жизни он ещё более другой. Он, что называется, принял революцию, как должно, соответственно, и стихи у него про это. Впрочем даже стихи о Ленине и о серпе и молоте - довольно приличные, несмотря на некоторую пафосность. Было ли это искренним? Конечно же, да! Для глубокой творческой личности не дóлжно быть полумер или колебаний.
Этот сборничек я читал не спешно, растягивая удовольствие. Издан он в 1952 году, а поэтому туда не вошло ни одно стихотворение из его любовно-эротической лирики, которой он был так славен на рубеже веков.
Тени.
"Сладострастные тени на темной постели окружили, легли, притаились, манят,
Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий, тягучий, глухой аромат.
И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавить свои пальцы в округлости плеч,
Точно труп, наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем блеске курящихся свеч;
Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность бедер, оттенки волос…
А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела в разноцветный хаос.
О, далекое утро на вспененном взморье, странно-алые краски стыдливой зари!
О, весенние звуки в серебряном сердце и твой сказочно-ласковый образ, Мари!
Это утро за ночью, за мигом признанья, перламутрово-чистое утро любви,
Это утро, и воздух, и солнце, и чайки, и везде — точно отблеск — улыбки твои!
Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный, я бессильно плыву в безграничности грез…
А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает мечты в разноцветный хаос."