Барб вышел из каюты коммандера. Я уже видел эту его манеру: коротко стукнуть кулаком по бедру — что-то вроде ритуала перед особенно важными заданиями.
— Долетаем, фотографируем, возвращаемся, — сообщил он мне, бросив взгляд поверх панели управления. — Участок, правда, опасный, но без фанатизма. Защитное поле на максимум и готовность к манёврам.
— Угу, как всегда ничего сложного, — ответил я, не глядя на него. — Только мы почему-то летим туда, куда даже дроны не пролезли.
Барб пожал плечами:
— Ну дак... дроны — они, конечно, умные, но ты умнее.
Я хмыкнул, проверяя показания панели. Вот не понять мне этого человека — то ли похвалил, а то ли пошутил...
Заесто уже заняли места. Эти двое сидели тихо, хотя было понятно, что у них внутри всё клокочет. Миник, наконец, спросил:
— Сержант, а если поле не выдержит?
Барб не посмотрел на него, но спокойно, с расстановкой произнёс:
— Тогда ты отстёгиваешь свой шлем, лупишь им меня, а я, в свою очередь, луплю Фастера. Вот пусть он и выкручивается.
Ещё одно привычное бурчание Барба, которое теоретически должно было нас всех подбодрить, ага. Я аж закатил глаза, проверяя датчики.
— А вот не надо! Как говорится, не стреляйте в пианиста — он играет как умеет, а стреляет не хуже вас.
Барб усмехнулся:
— Или да — никого не лупим, не паникуем, наслаждаемся полётом.
Бот плавно вошёл в заражённую зону. Показания приборов становились всё менее утешительными: радиационный фон, искажения, обрывочные данные с сенсоров.
— Приборы начинают сбоить, — пробурчал я, сбавляя скорость. Голос глухо звучал внутри шлема, но Барб меня услышал. — Видимость никакая. Если останемся на этой высоте, датчики нас подведут, и мы пропустим всё, ради чего сюда летели. Придётся снизиться.
— Только аккуратнее, — отозвался он. — Поле на мАксимум держишь?
— Держу. Но даже на максимуме долго не продержится, если что-то или кто-то решит "помочь" нам с посадкой.
В кабине царила напряжённая тишина. В скафандрах воздух был сухим, дыхание разносилось по интеркому как громкий шёпот. Это ещё больше усиливало напряжение.
— Сержант, а что делать, если что-то появится? — наконец спросил Миник, повернув голову так резко, что шлем коротко стукнулся о кресло.
Барб отозвался спокойно, хотя его голос прозвучал жёстко:
— Не палить без команды. Если видишь, что это реальная угроза, докладывай. Стреляй только по тому, что движется прямо на нас.
Я добавил:
— И почаще оглядывай сектор. Если я начну маневрировать, просто держись, не отвлекай меня.
— Да, сэр, — отозвался Миник, лаская пальцами спусковой механизм турели. Его голос слегка дрожал.
— Не бздеть, инфантерия! — нарочито весело произнёс Барб. — Запомни: кто паникует — тот труп.
Я усмехнулся, не отрываясь от приборной панели:
— Ага, а потом скажут, что я не пилот, а водитель летучего гроба.
Барб усмехнулся в ответ и уточнил:
— Не водитель, а гробовщик-механик — понимать надо!
Напряжение чуть спало, но только на мгновение. Я ещё раз сверился с приборами, затем сбавил скорость и начал снижение.
В этот момент датчики начали буквально сходить с ума.
— Движение. Много, — сказал я.
— Где? — Барб наклонился к монитору.
— Везде, — ответил я.
Человекоподобные силуэты мутантов появились в радиационном тумане, двигаясь беспорядочно, но с какой-то внутренней целью. Твари окружали нас, ползущих, как черепаха, используя дым и разломанные конструкции как прикрытие.
— Это мутанты? — раздался голос Киника.
— Кто ж ещё? — отозвался Барб.
Один из мутантов поднялся на возвышенность, едва заметную в дымке. В руках у него что-то блеснуло.
— Заряд! — рявкнул Барб.
Я попытался уклониться, но бот оказался слишком тяжёл для такого резкого манёвра. Самодельное устройство ударило в защитное поле, оставив на экране яркую вспышку и дрожь в корпусе.
— Держимся, но второго не переживём, — сказал я, пытаясь быстро набрать высоту.
Не успел — ещё один заряд угодил в левый двигатель. Индикаторы загорелись тревожным красным светом.
Из чего они делают эти свои устройства? Из оружейного плутония?..
— Падаем, — сказал я, чувствуя, как бот теряет управление.
— Всем держаться! — крикнул Барб.
Бот завалился на бок и с треском врезался в землю. Внутри всё затихло, если не считать тяжёлого дыхания экипажа — всё отрубилось, но интерком пока продолжал работать.
Железный он, что ли?
Продолжение