Смотрю на него и вздыхаю, еле заметно кивая. А что я ещё должна сделать? Просто тянуть время. Может, у него пройдёт этот бзик.
Включаю фильм на ноутбуке и достаю продукты. Ужин сам себя не приготовит.
- Так мне можно хотя бы надеяться? – снова слышу голос Марка.
- Надейся. Когда я созрею, то обязательно удивлю тебя. Готовься к сюрпризу, - решаю подыграть. Только не знаю ещё, что сюрприз преподнесу не я, а мой дорогой муж.
Начало истории
Предыдущая глава
Год затянулся. Сначала я была уверена, что как только врачи дадут зеленый свет, мы сразу же примемся за дело, но музыка и работа Марка отнимали много времени. Многочисленные выступления и турне, отпуска в перерывах, когда я даже боялась думать о беременности, ведь говорить наверняка, отчего такое произошло в первый раз, никто не был готов. Поэтому страшилась любой поездки, физической и эмоциональной нагрузки.
Закончив репетицию, сажусь в машину и еду в сторону дома. Ужасные пробки, сковывающие город с пяти до половины восьмого, удручают. Будто все разом решают высыпать на улицы. Обычно стараюсь не выезжать в это время, как таксисты, которые не принимают вызовы в час пик, ведь деньги такие же, как в обычное время, а затраты удваиваются, если не утраиваются. Но сегодня закончили позже обычного, и я вынуждена влиться в гудящий поток, чтобы медленно катиться в сторону дома. Движение настолько медленное, что и движением его назвать сложно.
До адреса ехать еще около часа. Замечаю первый попавшийся магазин, кое-как выбираюсь из затора и паркую машину в свободном кармане. Шея затекла, потому принимаюсь массировать, а потом выбираюсь на улицу. После салона с кондиционером попадаю в ад. Дай бог здоровья тому, кто придумал охладители.
Супермаркет стандартный, как и все в этом городе. Овощи, фрукты, спиртное, сдобные булочки и молочные изделия зазывали покупателя акциями и скидками. Сгущенное молоко предлагает купить себя за полцены, шоколадные батончики продаются два по цене одного, оливки обещают возврат части суммы на карту. Заманчиво, конечно, но, если посудить, кругом обман, да и только. Удивляла цена на молоко, которому оставалось жить до срока годности всего сутки. Поражала тем, что была в два раза ниже той, что была указана еще вчера. Магазин не может продавать себе в убыток, максимум, на что пойдет управляющий, отдаст товар по цене закупки. И тут возникает вопрос, это мы переплачиваем сто процентов?
Набрав немного продуктов, встаю в очередь, копаясь в телефоне. Лицо девушки, работающей в магазине, отчего-то кажется знакомым, потому принимаюсь откровенно пялиться.
- Вам большой пакет или маленький? – спрашивает кассир.
Ответа не следует, потому что я немного шокирована. У неё короткая причёска, тёмные волосы, но я слишком хорошо знаю человека, чтобы понять: это она. Девушка поднимает глаза, и я, наконец, говорю. Только совсем другое.
- Перегудова? Это реально ты?
Она смотрит как-то устало и грустно. Не знаю, рада мне, или до сих пор ненавидит. Время стёрло эмоции, по крайней мере, мои. Теперь у каждой своя жизнь. мы взрослые состоявшиеся люди. Столько уже лет прошло? Восемь? Десять? Признаться, даже не считала.
- Привет, - говорит безрадостно. – Пакет нужен? – чеканит, будто робот.
Конечно, работа тут не сахар. Однажды я стояла около кассы двадцать минут в очереди, так эти бесконечные пиканья преследовали потом еще больше получаса. Не знаю, как тут не сходят с ума кассиры, я бежала без оглядки.
- Случайно в этот магазин зашла, - улыбаюсь от чистого сердца. Да, правда, рада её видеть. Даже интересно, как сложилось в жизни. – Что-то ужасно шоколада захотелось с вином, а там пробка, - будто оправдываюсь. - Слушай, как здорово, что я тебя встретила. Как поживаешь?
За спиной начинают возмущаться, и я их понимаю. Сама бросала косые взгляды в начало очереди, размышляя, почему нельзя поставить второго кассира, а размножать людей в геометричной прогрессии.
Олька смотрит устало. Судя по всему, сегодня с утра на смене, это видно. Вообще – адский труд, к тому же не встречала ещё ни одного продавца в продуктовом, кому бы нравилась работа. Так что даже не работа, а каторга. Интересно, она на постоянке или просто решила перебиться временно?
- С тебя восемьсот тридцать рублей, - проводит через кассу мои покупки, и я касаюсь картой терминала, смотря, как выползает чек. Меня уже теснит следующий, а на вопросы так и не ответили.
Олька жмёт под столом звонок, и тут же как из-под земли вырастают ещё два кассира. А что так можно было? Перегудова быстро рассчитывает следующего за мной и ставит карточку перерыва.
- А что тебя интересует? – задаёт вопрос. - Провалила экзамены, выучилась на хрен пойми кого, старая дева, детей нет, живу с мамой, работаю, как видишь, на престижной должности.
Отчего-то такое чувство, что это не просто перечисление, это камень в мой огород.
- Ты все еще дуешься? – спрашиваю, оглядываясь, чтобы покупатели не грели уши в непосредственной близости.
Олька зажмуривает глаза, прижимая к ним ладони, а потом снова смотрит на меня. В глазах угадывалось, что ее достала эта работа, достала такая жизнь, и что, возможно, я тоже.
- Да я в порядке, - говорит уже иначе. - Просто день сумасшедший. Сегодня одна бабка двенадцать раз просила отмену на кассе сделать, потому что очки дома забыла, а ценники на продуктах рассмотреть не могла.
Она улыбается, и мне становится не по себе: что таит в себе эта улыбка?
- Знаешь, Аська, - моё имя звучит как-то с ноткой ностальгии, - я заканчиваю через пятнадцать минут, и, если ты меня подождешь, расскажу тебе про веселые десять лет жизни и с удовольствием послушаю тебя.
Отправляюсь в машину, включая зажигание. Настраиваю радио на «Европу+», принимаясь подпевать певцам. Внутри как-то волнительно, будто это моё первое свидание. Может, просто взять и уехать? Олька поймёт. Это будет нормально, потому что никто никому не должен. Но вместо этого остаюсь.
Перегудова выходит из магазина, оглядываясь. Кто знает, может, она тоже передумала изливать мне свою душу. Но она ищет, потому я вылезаю из белого Land Cruiser и машу рукой.
- Я здесь.
Она идёт, окидывая взглядом моё движимое имущество.
- Неплохая машинка, - хвалит, усаживаясь рядом, и хлопает дверью громче положенного. Это говорит о многом. Хотя бы о том, что она привыкла к русским маркам, где двери закрываются громко.
- Марк подарил, - зачем-то говорю. - Он считает, что хрупкая женщина должна ездить на машине, которая выдержит аварию, а не станет для водителя металлическим гробом, - заткнись, Ася, прошу себя, но вместо этого продолжаю. - Теперь говорит, что спокоен за меня. А твоя машина где?
- А моя машина еще не родилась, - говорит, смотря в окно, и я снова чувствую укол совести. - Наверное, накоплю на нее лет через двадцать, при условии, что цены через эти самые двадцать лет будут такими же.
Не реагирую на реплику, потому что не знаю, что сказать.
- Может, поедем ко мне? – удивляюсь сама себе. Но мне её бесконечно жаль. Будто, не сделай я того, что сделала, она была бы другой. - Марка дома не будет до одиннадцати, спокойно выпьем вина, поболтаем, как раньше.
- Завтра рано вставать, - пытается увильнуть. И нет бы ухватиться мне за эту идею, только какого-то чёрта ищу выход из ситуации.
- Если поздно, у нас останешься, я тебе в гостевой комнате постелю.
Она была моей подругой, пока я всё не испортила. Негласно присутствовала в жизни потом, а теперь снова появилась. Может, неспроста?
- Я бы тебя пригласила к себе, - отвечает на это, - но у нас зал, спальня, гостиная и гостевая в одной комнате. Хорошо еще, что ванная с туалетом отдельно.
Смеюсь шутке, потому что это была именно она, ведь так?
- Ладно, если не хочешь… - решаю отпрыгнуть в кусты, но она уже настроилась.
- Поехали.
На долю секунды мешкаю, а потом выруливаю на дорогу, где машин уже на порядок меньше. Зачем я пригласила её, когда можно было просто посидеть в кафе? Но уже есть, что есть.
- Интересно, что я зашла именно в этот магазин, - будто размышляю сама с собой. - Так бы могли не встретиться.
- Я знакомую подменяла, она заболела, попросила выйти. Так что да, это судьба!
Слова безэмоциональны, будто ей всё равно, куда везут и зачем. И больше всего на свете сейчас мне бы хотелось забраться в её голову.
Продолжение здесь