Дрожащими руками я набирала номер Скорой помощи. Мне казалось, что мир рухнул на меня. Перебирая комбинации 03, 03*, 003, я нервничала еще больше, потому что номера не срабатывали. Отыскав в интернете нужные цифры, я дозвонилась до оператора. Меня бил жуткий озноб.
Марк влетел в квартиру бледный. Спустя пару минут вошел врач и опросил меня, перепуганную до смерти. На Скорой доставили в ближайшее женское отделение. До последнего надеясь, что все обойдется, я молила Бога о спасении малыша.
Начало истории
Предыдущая глава
Сижу в больнице, вспоминая слова любой из молитв. Что-то там про небеса и просвещение имени, про царствие и волю. Но воедино не собрать.
Мне в детстве сказали, что я христианка, и на этом всё. Надели крест, показали четыре точки соприкосновения с щепоткой пальцев. С этими знаниями я добралась до сегодняшнего дня.
Обращаюсь к Богу своими словами. Внутри себя, посылая желание. Он должен услышать. Пожалуйста…
Дежурный врач смотрит на меня безэмоционально. Как будто я – очередной винтик в этой врачебной машине. Он привык к женским слезам, их было так много, что уже не замечает, не чувствует конкретной боли. Той, что застыла во мне с крупицами надежды.
- Сколько недель говорите? – сдвигает брови, будто я лгу.
- Восемь. Мне так врач сказал.
- Не ходите больше к этому врачу, - что-то активно пишет, а я всё ещё надеюсь на чудо. - Он плохой специалист. У вас замершая беременность на пятой неделе развития, - говорит, будто о погоде. Хотя там куда эмоциональнее люди.
- Я не понимаю.
- Плод перестал развиваться еще три недели назад, - разжёвывает информацию. - Просто вы этого не почувствовали, ясно? Такое случается довольно часто, и здесь много факторов. И генетический сбой, - принимается загибать пальцы, - и физические нагрузки, и вирусные заболевания, и стрессы, раскрывает ладонь. - Можно перечислять бесконечно.
Слышу его слова сквозь туман. Слезы застилают глаза. Сглатываю, слушая нарастающий звон в ушах. Не могу дышать, сдавленная полученным знанием. Мой мир рухнул. В этот момент осознаю, что нет больше маленького чуда в моей жизни.
Рядом сидит женщина лет сорока, пытаясь меня успокоить.
- Не реви, девчонка, у меня то же самое. Какие твои годы, еще нарожаешь кучу! А этого, значит, Бог не хотел.
Поднимаю на нее покрасневшие от слез глаза, и из груди вырывается горький стон. Я желала его больше жизни!
Это сон, просто сон, и мне предстоит проснуться.
Врач, не обращая внимания, сидит за столом и заполняет бумаги. Через пятнадцать минут, которые кажутся вечностью, снова обращается ко мне.
- Есть два пути решения в данной ситуации: чистка и медикаментозный аборт. Учитывая то, что срок маленький, я бы вам посоветовал медикаменты, но вы вправе выбрать самостоятельно. Есть небольшая вероятность, что таблетки могут не подействовать на ваш организм, тогда в любом случае придется прибегнуть к хирургическому вмешательству.
Слёзы снова хлынули, вторая волна горя и отчаяния. Я не верю! Это плохой розыгрыш или кошмарный сон, из которого я должна выбраться! Но сон не кончается.
- Девушка, вы меня слышите? Вам сейчас нужно решить, что вы выбираете. Я оформляю бумаги.
Он обращается ко мне, только отказываюсь понимать.
- Я, я не знаю… - лепечу себе под нос.
- Соберитесь, - начинает проявлять хоть какую-то человечностью - Да, это тяжело, но жизнь продолжается, сейчас самое главное привести ваше здоровье в порядок. Что мне писать в бланке?
Слёзы льются, дыхание сбивается. Пытаюсь успокоиться, но в голове только одна мысль.
Это неправда!
- Может, можно что-то сделать? – тихо спрашиваю. – Деньги есть…
Врач вздыхает, смотря мне прямо в глаза.
- Думаете, если бы действительно был хоть малейший шанс, я бы не дал вам им воспользоваться?
Падаю в пропасть, из которой нет возврата. Последняя нить надежды лопается, и меня поглощает бездна: холодная и страшная.
- Таблетки, - выдавливаю, снова принимаясь рыдать.
- Ну, и отлично, - голос врача спокоен. - Для вас это самый гуманный метод. Алла, - зовёт кого-то, а я погружаюсь в свою боль с головой, - возьми этих двух и отведи в гинекологию на пятый.
Алла, молодая медсестра, ведет нас в другой корпус. Проходя через фойе, вижу Марка. Он мгновенно бросается ко мне и обнимает.
- Аська, с тобой все хорошо? Что с ребенком?
Зарываюсь в свитер мужа, и он понимает без слов. Его руки, сильные и ласковые, обнимают, как и прежде. А в ухо звучит признанье, от которого я должна стать сильней. Он любит, он здесь, и он никогда не оставит меня…
Мне пора, а потому снова иду по коридорам, поднимаюсь по лестницам, пока не оказываюсь в нужном месте. Дежурная медсестра выделяет палату, выдаёт постельное и ёмкость для анализов.
Я не одна. Здесь ещё кровать, на которой различаю силуэт. Под свет уличных фонарей стелю простынь, надеваю наволочку и ложусь. Осознание, что можно было купить отдельную приходит поздно, только сейчас мне совершенно всё безразлично.
Казалось, слезам неоткуда браться, но они не перестают течь.
Лежу с открытыми глазами, не моргая, смотрю в темноту. Слёзы убегают на подушку, срываясь из глаз. Плачу беззвучно, ощущая себя такой одинокой и несчастной, что, кажется, жизнь на этом и закончится. Потому что сейчас я не понимаю, что дальше.
Самая ужасная ночь, которая длится вечность. Не могу уснуть, поворачиваясь с бока на бок. Закрываю глаза, но из-под век не перестают сочиться слезы, словно кто-то открыл кран соленой воды и забыл его выключить.
Под утро всё же проваливаюсь в сон. Просыпаюсь оттого, что кто-то трясёт за плечо. Медсестра напоминает про анализы и выдаёт одну небольшую таблетку, которая навсегда избавит меня от того, кто еще недавно жил под сердцем.
Облокотившись о стену, сижу по-турецки. Хочется верить, что врач ошибся, что у всех так, а у меня по-другому. Как тяжело было зачать долгожданного ребенка, и как непросто уберечь в этом жестоком мире с плохой экологией, горой болезней, повседневными стрессами и ненатуральными продуктами.
У медсестры все-таки спрашиваю, бывают ли ошибки у врачей? Та с уверенностью отвечает, что Леонид Львович врач с двадцатилетним стажем и признанием коллег. Но бывают же ошибки…
Нет. Меня смотрели два разных доктора, вынесшие один неутешительный вердикт.
Надежды больше не осталось, как и желания сопротивляться. В груди огромная кровоточащая дыра, в голове крутится только одна мысль: я потеряла его.
Беру стакан с водой и выпиваю таблетку. Постоянно ловлю себя на мысли, что избавляюсь от малыша, что я – отвратительная мать.
Через несколько часов начинаются сильные боли, кровотечение, схватки. Так проходят искусственные роды, после которых тебе не хочется плакать от счастья. Ты просто воешь, потому что это не начало новой жизни, а ее конец.
Собираю необходимый биологический материал и отношу на гистологию, когда звонит Марк. Он переживает, и я слышу это не только в словах, но и в голосе.
- Ты как?
- Сносно.
- Что-то болит?
Отвечать на это не хочу, будто настолько личное, что не стану говорить мужу.
- Я договорился о палате, тебя переведут после обеда.
- Не надо, - отнекиваюсь, будто нахождением среди таких же искуплю свою вину.
- Мне жаль, Аська, - звучат горько его слова, и я верю. Он говорит правду.
На работе беру отпуск за свой счет, говоря, что заболела. В подробности не вдаюсь, и разговор выходит коротким.
Плохо помню первые три дня, потому что утопала в своём горе. Молча ела, мало говорила, ни с кем не знакомилась. Просто смотрела в окно, не в силах копаться в телефоне или общаться с кем-то. Будто я должна была отгоревать сполна.
Марка просила не навещать. Сейчас необходимо осознать случившееся, прийти к пониманию, что жизнь должна продолжаться, и примириться с действительностью.
Соседка по палате ненавязчивая и понимающая, сама прошла через подобное и уже готовится к выписке через пару дней. В столовой познакомила с подругами по несчастью. Молодые восемнадцатилетние девушки, женщины среднего возраста и дамы за сорок. Будто весь список. И рожавшие по нескольку детей, и не рожавшие совсем. И у всех - злополучное замирание плода. А я среди них ещё одна цифра статистики.
Продолжение здесь