В 1962 году в одной из ленинградских лабораторий воздух звенел от напряжения. Молодые инженеры, ещё не знавшие всей сложности задачи, пытались разобраться с магнетизмом и плазмой. Экспериментальный прототип занимал почти всю комнату — сплошные трубы, провода и огромные магнитные катушки. Когда подали питание, в установке вспыхнул ярко-голубой разряд. Плазма сверкнула и исчезла, оставив за собой запах озона.
Никто тогда ещё не знал, как приручить это явление. Но идея завораживала: использовать ионизированный газ для создания тяги. Это сулило избавление от громоздких баков с топливом, которые занимали до 90% массы космических аппаратов.
Научный энтузиазм и суровая реальность
Проблемы начали возникать уже на стадии первых расчетов. Формулы предсказывали невозможное: невероятно высокие температуры, которые плавили металл, и гигантские потери энергии. Решение лежало в области, где теоретики сталкивались с практикой.
Главной задачей стало создание магнитных полей, способных удерживать плазму в камере. Установку приходилось дорабатывать буквально на ходу: провода искрили, катушки перегревались, а экраны приборов показывали скачки напряжения.
Один из инженеров вспоминал: «Мы часто шутили, что наша плазма живая. Она постоянно вырывалась, где-то пробивала изоляцию или разогревала что-то не там. Иногда казалось, что проекту нужен не физик, а заклинатель».
Достижения, которые никто не видел
Несмотря на трудности, проект дал свои результаты. Удалось добиться устойчивого плазменного потока длительностью до 10 секунд — для своего времени это было революцией. Однако эти успехи остались незамеченными за пределами узкого круга специалистов. Советская космическая программа двигалась быстрыми темпами, и плазменный двигатель не мог конкурировать с химическими ракетами, которые уже выводили спутники и людей на орбиту.
К тому же проект требовал колоссальных затрат. Современные технологии не позволяли решить проблемы с охлаждением и энергообеспечением. Часть оборудования приходилось изготавливать вручную, а сроки затягивались.
Причина закрытия проекта
К началу 1970-х стало ясно: плазменные двигатели могут быть полезны, но только в далёком будущем. На смену экспериментам пришли конкретные задачи: вывод спутников на орбиту, разработка орбитальных станций, поддержка пилотируемых миссий.
Команде инженеров предложили перейти на более практичные проекты. Многие согласились, но несколько энтузиастов продолжали работать над теорией в свободное время, передавая свои записи студентам и публикуя статьи в научных журналах.
Сегодня, спустя десятилетия, теоретические расчёты и эксперименты тех лет легли в основу современных ионных двигателей. Конструкции, похожие на ранние прототипы, теперь используются для долгосрочных миссий в дальний космос.
Например, разработанный в 1990-х годах СПД-100 (стационарный плазменный двигатель) стал настоящим прорывом в космической технике. Он обеспечивал корректировку орбит спутников и позволял разгоняться при минимальных затратах топлива.