Пасеку увлеченного пчеловода мы с водителем нашли не сразу, петляя по узеньким ленточкам чернозема.
«Советский джип»: память о прошлом и помощь в настоящем
– Хорошо еще, что дождя не было, – заметил Слава, выкручивая баранку на повороте, – иначе я бы с трассы сюда не поехал. Тут такая грязища после дождя!
Я согласилась с водителем и уже в третий раз набрала номер Владимира Васильевича, пока на экране смартфона не исчезли палочки (связь на полях местами терялась или пропадала вовсе). Когда очередное объяснение пасечника, как до него добраться, было подкреплено обещанием нас встретить – мы с облегчением выдохнули. А вскоре впереди показался и советский джип: он лихо развернулся перед нами, стекло кабины опустилось, и показалось добродушное лицо пасечника, Владимира Васильевича Жукова.
– Лена, садись! Прокачу на ретро-технике, – сразу по-простому, как будто знает меня сто лет, предложил Владимир Васильевич. И это обезоружило: мы сели в зеленый «газик» и погнали. Слава поехал следом за нами. На такой технике я ни разу не каталась! ГАЗ-69, или «советский джип», как называет его хозяин, достался еще от отца, ветерана Великой Отечественной войны.
– Интересная машинка, – пояснил пасечник, – не буксует, по бездорожью проезжает свободно. Ее отцу дарили, а я храню и поддерживаю, как память о нем. Выручает в полях.
Владимир Васильевич – пчеловод во втором поколении. Его отец тоже держал пчел и обучил своему делу сына.
– За этими полями раньше была деревня Новомолино, где родился и вырос мой отец, где и пасеку держал, – рассказывает дедушка Жуков, пока мы едем. – А неподалеку, в семи километрах – Старомолино. В Новомолино до сих пор есть чистейший родник: зальешь сырой водой огурцы, помидоры на засолку, и рассол не темнеет. К роднику и сейчас ездят люди из Тигрицкого. А отцу моему, когда началась война, было 15 лет. Он рассказывал, что в деревню приехали и выстроили всех мужчин от 18 лет, на фронт забрали 24 человека. Через год в деревню пришло 20 похоронок-треугольничков. Все почти мужики погибли, Новомолино называли «деревней смерти». А мой отец эти треугольнички разносил, и все от него убегали... Но не это было самым страшным для него, а то, когда ночью по деревне из-под земли доносился человеческий вой: бабы залезали в подполье и там рыдали... А потом и отца в конце войны уже, в 44-м, забрали на фронт. Но через какое-то время комиссовали, отец восстанавливал деревню: пахал землю, сеял, убирал урожай. Мужиков почти не было. Отец много в жизни работал и нас к труду приучил. Он говорил, что любит пчел за их трудолюбие. И я также их люблю за это.
«Пчелы первыми придумали «консервные банки»
Пчелиных домиков у пасечника много.
– От двухсот до трехсот, – только и ответил он мне, – если хочешь, сама посчитай.
Но считать я не стала, как только на горизонте рядками замаячили цветные многоэтажки и одноэтажки обширного пчелиного поселения. Место – прекрасное: кругом поля и свежий воздух, вокруг пьянящий аромат трав и умиротворяющее жужжание пчел. Запахи и ощущения не передать словами, фото или видео, на пасеке нужно просто побывать.
Встретил нас верный пес Джек и два помощника Владимира Васильевича, его крестные сыновья. Один из них, слегка окуривая улей, бережно вынимал оттуда сочные, сверкающие на солнце рамки с сотами.
– Максим сейчас проверяет соты, насколько они запаяны, давай покажу, – позвал хозяин пасеки. – Ты в курсе, что пчелы первыми придумали «консервные банки», а потом уже люди у них научились? Когда пчелы несут с цветов нектар – в нем от 30 до 50 процентов влаги. Потом всю ночь пчелы машут крылышками и высушивают эту воду, проглатывают нектар, передают его молодым пчелам, а те за ночь отрыгивают в нектар желудочный сок. Пчелы переваривают нектар, пока не снизится его влажность, потом помещают мед в соты. Человек не может искусственно сделать мед, потому что нектар превращается в мед только после того, как его внутри себя переработает пчела. Такие чудеса... Чем больше желудочного сока пчелы в меде – тем мед качественней. Когда пчелы все или хотя бы половину своих «консервных банок» запечатают, тогда мед можно уже качать из сот. Чем большая площадь рамки с сотами запечатана – тем качественней мед.
От восхищения я полезла за телефоном, сделав несколько резких движений, после чего вдруг почувствовала боль в щеке.
– Ай!
– Не бойся, пчела укусила, сейчас жало уберем! – Привычным движением Владимир Васильевич извлек из моей щеки источник боли и положил мне на ладонь: жало с крошечной частичкой пчелиной плоти...
– Она умрет? – Я помнила, что пчелы жалят только раз в жизни, после чего погибают, но почему-то детский вопрос сам сорвался с губ.
– Уже умерла, – ответил пчеловод. – Знаешь притчу о пчелах?.. Однажды пчела прилетела к Богу и пожаловалась: «Осы нас едят, медведь разоряет, человек забирает мед – дай нам, пчелам, защиту!» «Хорошо, – ответил Бог, – я дам тебе жало, но при одном условии: как только ты ужалишь – умрешь. Ведь твое предназначение на Земле – во всем приносить пользу. И даже твой укус, такой болезненный и жгучий, станет полезным». И пчела согласилась... Ты знаешь, Лена, ко мне не только за медом приезжают, но и лечиться пчелиными укусами: одному спину вылечил, другому коленки... Каждый год теперь ездят. С укусами главное – не переборщить, потому что они хоть и полезны, но в меру: это же все-таки пчелиный яд.
«Ничего радостней труда для пчел нет»
После маленького происшествия я поняла, что вести себя нужно спокойно, двигаться не спеша, не делать резких движений, и тогда пчелы не укусят. Мы потихоньку гуляли среди ульев, подходили близко, разглядывали пчел, а Владимир Васильевич рассказывал об их жизни:
– Вот мы с тобой спокойно подходим к ульям, достаем соты и даже берем в руки пчел, и они не жалят, если их не напугать или не придавить. Но если бы сейчас была осень, и мы не принесли бы пчелам взятку (сахар), они бы сказали: «Воры пришли!» и начали жалить.
– Почему?
– Потому что сейчас у них разгар трудовой поры, и ничего радостней труда для пчел нет, они носят нектар. И они даже довольны, что мы берем у них мед, чтобы освободить ячейки для свежего. Люблю пчел за то, что они трудоголики. В их жизни самое дорогое и радостное – это труд. А осенью у них настанет пора подготовки к зиме, и тогда своими заготовками пчелы будут делиться с человеком неохотно. Вот тут они станут кусать сильнее, и мы будем доставать соты из ульев, одевшись в защитные костюмы. Всё не забираем, мы ж не дураки. На зиму оставляем пчелам 30–40 килограммов меда в каждом многоэтажном улье, в молодых одноэтажных улеёчках – меньше. В начале ноября, когда уже температура на градуснике опускается до минус десяти-пятнадцати – заносим ульи в омшаник, и пчелы спокойно там зимуют. А весной, обычно в начале апреля, как установится плюс 12, мы все ульи выносим на улицу. Так как в омшанике за зиму пчелы мед съедают экономно – он им остается на весну, когда пчелы уже откладывают яйца и начинают размножаться. Основная задача пчеловода – нарастить пчел, потому что в сильных семьях всё спасенье, пчелы работают коллективом, не в одиночку.
Поведал Владимир Васильевич и много других интересных фактов о пчелах. Например, об их иерархии и продолжительности жизни: королева живет до семи лет, если ее не убьют родившиеся конкурентки, трутни – около пяти недель, рабочие пчелы – до восьми недель.
– Матка, или королева – самая главная пчела, она хозяйка в доме, – говорит пасечник. – Только она может дать трудовое потомство. Семь трутней оплодотворяют матку, поле чего сразу умирают. Если матка потеряется – пчелы сами себе могут продлевать жизнь до года, но для них время, пока они находятся без матки, самое стрессовое. Все рабочие пчелы – особи женского пола. Они, если другие пчелы начинают кормить их молочком, тоже могут откладывать яйца, но из таких неоплодотворенных яиц рождаются только трутни. Поэтому без матки пчелиная семья погибает. Ну а большинство в улье – это рабочие пчелы, у всех свои обязанности: есть охранники, няньки, строители, разведчицы и, конечно, те, что собирают и приносят нектар в улей.
Пока мы общались, Максим сообщил, что на пасеке произошла «маленькая революция».
Как я устраивала пчел на новую «квартирку»
Такие «революции», или роение пчел – это хорошо. Каждое роение – возможность для пчеловода увеличить количество пчелиных домиков и нарастить новые семьи пчел. Роение происходит, когда в улье рождается молодая матка. Появившись на свет, она убивает остальных конкуренток и старую матку, если та не успевает улететь. Так в домике остается одна, самая сильная матка. Если старая матка или одна из новых успевает отсоединиться и улететь, захватив с собой несколько сотен других пчел – происходит роение. Так благодаря маленькой пчелиной революции образуется новая пчелиная семья, и она во время роения (отделения от старого улья) ищет новый дом. Тут на подмогу ей и приходит пасечник: его задача – загнать (собрать) пчел на роёвку (у дедушки Жукова это очень высокая палка с треугольным островком на конце, обтянутым плотной тканью) и предоставить им новую уютную «квартирку» – собственный отдельный пчелиный домик.
– Пчелы когда роятся, они садятся на ветку дерева и ждут, когда за ними придет пчеловод, – объясняет Владимир Васильевич. – Минут за двадцать стараюсь их собрать на роёвку, нужно как можно раньше это сделать, чтоб легче было позвать пчел. А если ничего не делать – пчелы подождут-подождут часа два-три, да и улетят дикарями в лес или соседнее село. У людей уходят молодые, старики остаются в своем доме, а у пчел наоборот: старая матка откладывает яйца и уходит, а молодая матка остается. Давай, пробуй их собрать на роёвку и отнести во-о-он к тому маленькому домику, он новый.
Честно говоря, у меня и без приглашения уже чесались руки попробовать собрать пчел и переселить их на «квартиру». Страха не было, только дикий интерес. Я попробовала поднять палку, на которую уже налепился почти весь новый рой. Тяжело. Дедушка Жуков пришел на подмогу. Всё, заветное жужжащее «знамя» у меня в руках, теперь бы аккуратно донести его до домика. И это тоже удалось: подойдя с роёвкой с задней стороны домика, я, строго соблюдая указания опытного пасечника, потихоньку опустила палку над крышей и... бац-бац-бац! – сделала роёвкой три резких удара об нее! Пчелы градом осыпались вниз и начали, как в метро, широким и густым потоком подтягиваться к входу в свой новый дом! Это были неописуемые эмоции радости и восторга! Пока пчелки заходили в новую квартирку, я могла их бережно и ласково набирать в ладони, как воду из источника... Это было блаженство... Никогда так близко с пчелами я не общалась. Тут, правда, еще одна пчелка цапнула меня за ладонь, но я сама виновата – прижала ее, пока набирала горсть пчел. Зато теперь у «Власти труда» на пасеке деда Жукова есть свой улей!
«Накачаем губы, грудь и мёд!»
Так пошутил добрый и веселый пасечник, когда я показала ему второй укус. А что, это ведь идея: место укуса немного припухает и становится упругим, так что можно использовать вместо ботокса в нужных местах. Ну, шутки шутками, а что касается меда – это правда: я сама видела, как его качают из сот с помощью большой центрифуги. Перед отъездом дедушка Жуков подарил нам с водителем по баночке жидкого меда и по целой рамке меда в сотах (замечу, это дорогое удовольствие!). Мед – ну очень вкусный! А о пользе этого продукта вы и так знаете.