В последнее время внезапно снова стало популярно ломать копья вокруг англиканского пастора Чарльза Дарвина, преподавания его гипотезы в школах и ее правдивости. Причем обе стороны спора несут в своих обвинениях (аргументами это назвать нельзя) такую лютую хню, что просто уши вянут! Посему у меня появилась вполне естественное желание рассказать нормальным, но далеким от темы людям — как же оно всё обстоит на самом деле.
И как это принято во всякого рода типа научных текстах, начать сие исследование я намерен с очень древней, седой античности и ее самых ярких представителей.
А именно — с сатиров!
Как всем хорошо известно, все они появлялись на свет в результате близких отношений пасущих коз античных философов со своими подопечными.
Правда, в детских мурзилках авторы целомудренно рассказывают, что это если не божественные, то как минимум мифологичные персонажи типа фей или леших, возникшие как бы из ничего. Однако, все мы уже взрослые люди и отлично понимаем, что раз уж они рождаются, растут и стареют — то это уже не сказочные существа, а самые обычные смертные твари.
Для человека далекого от науки сатиры — это всего лишь забавные любвеобильные и вечно пьяные обитатели лесов. Однако взгляд биолога с легкостью определяет по ним уровень развития науки античного мира. А именно:
1. Античным пастухам была известна прямая связь между небольшим удовольствием сейчас и появлением ребенка спустя многомесячный срок.
Да даже и иные представители нашей цивилизации!
2. Античные мудрецы знали о перекрестном наследовании признаков.
Легко заметить, что сатиры имеют половину внешних признаков от отца (руки, верх туловища, лицо), а половину (мохнатый и окопыченный низ тела, рога) — от матери.
3. И да — античная наука пребывала в уверенности, что никак препятствий для рождения человеко/козьих метисов не существует!
Для понимания дальнейшего развития эволюционной теории эти милые нюансы весьма и весьма важны.
Далее аж до XVII века ничего заметного в биологии не происходило аждо 1749 года, в котором Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон, опубликовал свою теорию эволюции живой природы (да и неживой тоже) практически в современном ее виде.
Так что эволюционную теорию по совести следует называть бюффонизмом — но уж больно корявый для русского уха термин получается.
При всей своей очевидной прогрессивности бюффонизм страдал двумя проблемами:
1. Он никак не объяснял, с какого хрена живые организма вдруг стали развиваться от простого к сложному? Вопреки законам энтропии, требующим от них прямо противоположного!
2. Не мог продемонстрировать промежуточные формы жизни, доказывающие сам факт эволюции.
Но спустя всего полвека на все эти вопросы с легкостью необычайной ответил великий Жорж Кювье в своей теории катастрофизма.
Теория Кювье достаточно проста. Если время от времени на Земле случаются катастрофы в силе «великого потопа», истребившего всё живое — то Господу Богу приходится снова и снова спускаться с небес и создавать жизнь заново. Так что все просто и понятно!
Заметим, что основываясь на накопленных палеонтологических открытиях Кювье насчитал аж 27 таковых катастроф и последующих Актов Творения!
И поскольку, набираясь опыта, Бог создает все более и более совершенные организмы — это легко объясняет как сам факт эволюции, так и отсутствие промежуточных существ.
При всем своем великолепии и совершенстве сия теория тоже имела слабое звено:
Если Бог всесилен и всемудр — то с какого пня он сразу не создал совершенное существо? Зачем переделывать свои творения раз за разом? Раз его произведения приходится постоянно усовершенствовать — получается, Бог не так уж и крут?!
Ну и подспудно — а что, нас тоже станут зачищать переделывать?
А еще — если нас постоянно сотворяют по Его образу и подобию... Страшно представить, как выглядел Господь 27 катастроф назад!
Выкрутиться из сложившейся ситуации попытался Жан Батист Ламарк, предложив для живых организмов оригинальную стимуляцию. Типа, когда им чего-то хочется — нужные для достижения намеченных целей органы (шея жирафа, хобот слона, клыки тигра) нарабатываются, а малоиспользуемые (копчик человека, глаза крота, копыта кита) — утрачиваются.
Однако в итоге гипотеза стала только еще более кривой. Ибо:
1. Причины развития от простого к сложному остались непонятны. Ведь, к примеру, плесени выживать намного проще, нежели таракану. Ей не нужно постоянно добывать еду, воду, спасаться от хищников и искать укрытия для ночлега. Вот изобрели люди полиэтиленовые пакеты и сотовые телефоны — и тараканы в городах почти что вымерли. А плесени — все пофиг. Зачем ей развиваться?
2. Промежуточные виды по-прежнему отсутствовали.
3. Гипотеза постепенного развития разбивалась наблюдаемыми фактами. То есть, к примеру, никак невозможно объяснить плавным развитием слипшиеся в бивень волосы на носу носорога или завернутый вокруг черепушки язык дятла. Или огромные рога оленей и лосей — не имеющие вообще никакой прикладной ценности.
Спустя еще полвека Чарльз Дарвин предложил к гипотезе Ламарка небольшую корректуру. По его мнению «лишние» органы у животных не рассасываются за ненужностью — а отмирают вместе с носителями. Потому, как те чуть хуже приспособлены для выживания. И наоборот — звери с полезными в ходе мутаций приобретениями выживали чуть лучше тех, кто их не имел.
В общем — те же тараканы, только сбоку. С абсолютно теми же проблемами (см. ламаркизм). Так что не очень понятно, по какой причине из-за подобной фигни столь люто возбудились массы общественности? Скорее всего вопрос тут не научный, а чисто понтогонский. Просто пастор Дарвин оказался единственным англосаксом, которому удалось хоть как-то примазаться к науке биологии — потому англичане и стали его всячески раскручивать.
Следующим известным эволюционистом стал немецкий биолог Вильгельм Хааке, предложивший теорию ортогенеза — согласно которой живые организмы испытывают некую внутреннюю, духовную потребность к развитию. И именно поэтому эволюционируют.
Каковая теория наконец-то закрывала первый вопрос бюффонизма (почему эволюционируют?).
Однако два других (нет промежуточных видов и не всё возможно объяснить плавным развитием) продолжали висеть на нем пудовыми гирями.
А тем временем в своем тихом австрийском монастыре набожный и скромный аббат Грегор Мендель тоже пытался разобраться в механизмах развития природы — для чего ставил опыты по правилам наследования признаков над растениями и насекомыми. И получалась у него странная штука. Получалось, что потомки наследовали перекрестным образом качества родителей — а ни фига не собственные приобретенные признаки!
В общем, так получалось, что сатир всегда будет наполовину козлом и наполовину человеком. Как ты ни пыхти, как ни эволюционируй, как в воздух не бросай и ветром не обдувай — но птичьих перьев на нем не вырастет.
Разумеется, исследования Грегора Менделя были подняты на смех. Во-первых потому, что для доказательства своих утверждений он использовал математику — а это для настоящего биолога сродни наркомании; а во-вторых потому, что его выводы противоречили всем самым передовым и общепризнанным эволюционным теориям.
Напомню еще раз, что уровень научных познаний конца XIX – начала ХХ века практически никак не отличался от достижений глубокой, почти тридцативековой античности. Биологи пребывали в твердой уверенности, что перекрестное спаривание кого угодно с кем угодно вполне способно давать здоровое потомство с приобретенными в ходе жизни родителей признаками. И если гусь, бобер, крокодил, россомаха, гадюка и корова займутся групповым сексом — то у них запросто родится утконос. Имеющий, как известно, признаки всех шестерых «родителей». Нос одного, хвост второго, когти третьего, шерсть четвертого и яд пятого. А по шестому участнику "групповухи" -- он еще и млекопитающий!
Так что откровенно религиозная генетика всякого рода аббатов научным сообществом была решительно отвергнута, ведущие ученые с презрением называли ее «гороховыми законами». А дарвинизм/ламаркизм с эволюционизмом продолжили свое победное шествие! Достигнув апогея, высшей формы своего развития в виде всемирно известной передовой лысенковщины.
Как всем хорошо известно, именно лысенковцы добились огромнейших успехов в развитии сельскохозяйственной науки! Они разработали методику яровизации, повышающую урожайность примерно на 10% и применяемую до сих пор; технологию чеканки хлопка, ускоряющую созревание урожая и применяемую до сих пор, создали большое количество высокоурожайных культур — в основном путем привоя одних сортов, и даже видов растений к другим.
И опять же — не нужно считать тогдашних ученых идиотами! Это сейчас мы знаем, что большинство выведенных лысенковцами и мичуринцами сортов являются химерами. А в середине ХХ века биологи все еще мыслили категориями седой античности, категориями дарвинизма/ламаркизма — согласно которому выработанные организмами полезные признаки должны наследоваться, черт их всех побери!!!
Нужно только приложить немножко усилий.
Еще немного.
Еще совсем чуть-чуть...
Ну еще самую капельку...
И тут внезапно случилась катастрофа!
Катастрофа в виде нобелевской премии 1962 года по физиологии и медицине...
Каковая глубоко вогнала крепкий осиновый кол в тушку дарвинизма и с размаху огрела всю эволюционную теорию тяжелой киянкой прямо по голове!
Между прочим, это редчайший в истории случай, когда поворотный момент в истории человечества датирован абсолютно точно и уверенно. Этот момент случился при проявлении «Фотографии 51» от 1951 года»
Эта знаменитейшая фотография четко разделила науку о природе на период древней античности, продлившейся аж до середины ХХ века и науку современную; на псевдобиологию, в которой при некотором старании можно скрестить даже кита и муравья — и науку современную, основанную на фундаментальном законе о межвидовом барьере.
Или, проще говоря, начиная именно с 1951 года биологический вид стал базовой единицей измерения природы: совокупностью организмов, способных к свободному скрещиванию друг с другом (давая плодовитое потомство).
Как это работает? Достаточно просто и надежно. Каждый вид имеет свой комплект ДНК. Для процесса размножения ДНК в специальных клетках раздваивается, при оплодотворении собравшиеся половинки смешиваются и каждая спаривается с аналогичной половинкой ДНК другого организма.
Нет ответной половинки — нет ребеночка.
Как и почему данное открытие превратило дарвинизм в бессмысленную тухлятину?
Да по той простой причине, что согласно учению англиканского пастора новые виды возникают благодаря тому, что в животной среде случаются всякие мутации, которые затем и закрепляются в результате природной селекции!
К примеру — вот взял некий человек, да и мутировал в шимпанзе. Стал он благодаря этому сильнее, быстрее, зубастее, перестал нуждаться в одежде, благополучно выжил в ходе естественного отбора, после чего спарился с каким-нибудь оленем, барсуком или человеком — и таким образом появился на планете новый высокоразвитый вид:
Однако в этот момент генетики — нонеча уже не маргиналы, а высокочтимые нобелевские лауреаты — достают свою научную гильотину и тыкают пальцем в тот факт, что у менее развитого «человека разумного» имеется всего лишь 46 хромосом, а у более высокоразвитых шимпанзе — уже 48! А значит, теперь при попытке спариться один комплект ДНК не получит ответной половинки в яйцеклетке — и зачатия не случится.
Наука генетика однозначно указывает, что простой мутации для видообразования мало. Для возникновения нового вида по дарвиновской технологии требуется совпадение целого набора следующих случайностей:
1. Мутация должна быть жизнеспособной
2. Мутация должна случиться сразу у двух разнополых животных
3. Мутация у обоих существ должна быть одинаковой
4. Мутация у обоих должна случиться в одно и тоже время
5. Мутация у обоих должна случиться в одном и том же месте.
Подобное совпадение настолько невероятно — что вынуждает заткнуться даже самых отмороженных дарвинистов.
Возникновение новых видов путем «естественного отбора» абсолютно невозможно!
Больше того! Анализ наследственных механизмов убедительно показал, что некий неведомый конструктор сделал все возможное и невозможное для сохранения биологических видов в их неизменном состоянии; добавил целую кучу предохранителей, которые не позволяли животному миру как-либо перемешиваться, изменяться, следовать «естественному отбору» и вообще хоть как-то эволюционировать!
Эволюция просто НЕ-ВОЗ-МО-ЖНА!!!
Теперь вы понимаете отчего среди ведущих ученых планеты так много религиозных, искренне верующих людей? Просто чем дальше люди углубляются в научные изыскания — тем больше видят в результатах явственных признаков разумного творения!
К середине ХХ века самыми яркими научными открытиями стала общепризнанная теория аббата Жоржа Леметра об Акте Божьего Творения, прозванная физиками «теорией большого взрыва»...
...а так же доказательство генетиками неизменности видов как достоверного и неопровержимого факта.
Все это стало весьма серьезными аргументами в пользу творения существующего мира Господом Богом!
В этот момент мне, как истинному христианину, красящему яйца на пасху и кушающему оливье на Рождество, следовало бы удалиться с громким злорадным, а то и зловещим хохотом...
Однако журналистская этика — неведомая засевшим в современных СМИ тупым пропагандонам — требует от меня предоставить слово опровергаемой стороне, дабы и она тоже высказала свою точку зрения. А потому послушаем, что говорят по данному поводу несчастные, разгромленные в хлам эволюционисты.
Итак, после случившегося позора эволюционисты долго и грустно таскали на помойку всякого рода теории, гипотезы и труды из своих архивов, стараясь не смотреть на разлагающуюся тушку дарвинизма — пока в одном из совсем дальних и темных пыльных забытых углов наконец не наткнулись на теорию великого Кювье. И не воскликнули в восхищении:
— Вы только посмотрите, что тут есть! Старый добрый катастрофизм! А что, если в период явной всеобщей гибели в организмах включается некий защитный механизм, вызывающий стремительное видообразование?
И тут внезапно выяснилось, что для данной теории уже имеются в наличии готовые убедительные доказательства!
Так, в период веры в дарвинизм его последователи отчаянно старались выстроить цепочку «промежуточных видов» от обезьяны к человеку. Засадой же оказалось то, что все эти накопанные палеонтологами питекантропы, синантропы, эректусы, австролопитекы, неандертальцы, денисовцы, рамапитекы, кроманьонцы, яванские, рудольфские, умелые и прочие прачеловеки — все они жили примерно в одно и тоже время!
Однако в «катастрофизм» данный факт ложится как влитой! Случилась катастрофа — и отряд приматов «выстрелил» в ответ массовым видообразованием в стиле «разумные прямоходящие». После чего за какой-нибудь миллион лет неудачные «линейки» разумных существ быстро или медленно вымерли, а планета досталась наиболее успешным.
При этом извечный сакраментальный вопрос: «где промежуточные виды?» начинает играть уже в пользу эволюционной теории. Если видообразование происходит скачкообразно — откуда взяться переходным формам?
Образно говоря, если лягушка эволюционирует в царевну по дарвинизму/ламаркизму — Земля должна быть просто усыпана промежуточными формами. А если с помощью поцелуя — вы нигде и ничего не найдете!
Правда, оставался вопрос с причинами именно усложнения форм жизни, а не их упрощения. Биология упрямо нарушала общепризнанные законы энтропии!
И тогда мы извлекаем из чулана не менее пыльную, но от этого не менее рабочую теорию ортогенеза. И говорим, что развитие от простого к сложному изначально заложено во все живые организмы!
Хотите спросить, как такое может быть?
На этот вопрос неплохо отвечает один из лучших фантастических романов «Трезубец Нептуна», рассказывающий о веселых приключениях по огромной Вселенной многоопытного космического археолога и его скуповатого спонсора.
В сюжете романа описана ситуация, когда космический корабль терпит катастрофу на некоей мертвой планете. Разумеется, на корабле есть роботы-ремонтники — но разрушения слишком велики! И потому ремонтник включает резервную программу: вместо ремонта корабля начинает изготавливать других роботов. Понятно ведь, что ремонт, на который одному роботу понадобится 10 тысяч лет — 10 тысяч роботов завершат всего за год. Причем, дублируясь в геометрической прогрессии, они заполонят планету всего лишь лет за 100 (и даже начнут конкурировать за право поработать).
Сперва самые простенькие роботы ищут нужные ресурсы. Когда найдут — срабатывают переключатели на изготовление более сложных роботов-добытчиков. При наличии материалов — срабатывает переключатель на размножение транспортников, потом ремонтников, сложных ремонтников, особо сложных ремонтников...
Потом отремонтированный корабль взлетает!
А роботы — остаются.
Здравствуй, планета Шелезяка!
При этом изрядная часть этих самых роботов, живущих в глухих углах, шахтах и оврагах про старт корабля ничего знать не будет, то часть их заглючит с программным оборудованием и либо отрубится, либо начнет работать чисто на себя, часть займется конкуренцией за выживание, у них станут произвольно срабатывать переключатели...
И лет этак через миллион-другой представители таковой железно-кибернетической расы неизбежно озадачатся вопросом о своем зарождении и эволюции. Дарвинизм или бюффонизм?
Обратите внимание, насколько красиво ложится такая теория в наблюдаемый нами катастрофизм/ортогенез! Схемы видообразования изначально заложены в наследственные структуры — необходимы лишь условия для срабатывания процесса. И что особо интересно — ничего промежуточного!
Кстати, помимо теории катастрофизма у эволюционистов есть еще чисто ортогенезная теория, согласно которой видообразование «срабатывает» тупо и прямолинейно каждые 999 поколений (о точных цифрах ведутся дискуссии).
Такая вот чисто математическая схема развития!
Многие читатели скажут: да ведь это же точно такой же креационизм, как и в Библии! Просто божественный разум заменен разумом инопланетным!
Возражение принято. Давайте поговорим за креационизм. Для чего откатимся обратно в XVII век и пройдемся по истории спора.
Как раз тогда, в Новое время, возникло течение нигилистов, отрицающих христианство и считающих, что лучше выглядеть идиотом, нежели верующим. И дружно взялись за разоблачение «религиозного мракобесия»!
Перво-наперво под удар попало утверждение о сотворении жизни Всевышним. В начале XVII в. голландский учёный и врач Ян Баптиста ван Гельмонт поставил опыт. Он поместил в тёмную кладовую глиняный горшок с грязной одеждой, пшеничными зёрнами и горстью пыли. Ван Гельмонт предполагал, что при определённых условиях — в темноте, при наличии зерна и грязного белья — мыши способны самозарождаться. А активным началом в процессе самозарождения ван Гельмонт считал человеческий пот.
Эксперимент прошел успешно: через три недели исследователь обнаружил в кладовой мышей!
Не менее успешно зарождались из грязи всякого рода черви, мухи и жуки.
Таким образом необходимость божьего участия в создании жизни оказалось уверенно опровергнуто!
Однако вскоре случилась засада. В 1668 году видный креационист Франческо Реди опубликовал результаты опытов, опровергающих теорию самозарождения. Он оставлял гнить куски мяса и рыбы в разных сосудах — открытых или затянутых тонкой материей — и доказал, что в закрытых от мух сосудах никогда не происходит самозарождения червей (червями он называл личинок мух).
На основании этого опыта Реди выдвинул новую гипотезу: мухи и черви не зарождаются самопроизвольно в гниющих продуктах, они выводятся из яичек, отложенных туда другими мухами.
Таким образом Бог вернулся на свое первородное место.
Нигилисты провели свою серию опытов. Зародить мышей или опарышей у них не получилось — зато продукты в ходе испытаний неизменно плесневели, что доказывало самозарождение пусть простейшей, но все-таки жизни.
Креационисты парировали это опытами Луи Пастера — после процесса «пастеризации» даже в самой питательной среде никакой жизни не возникало!
Нигилисты стали проводить опыты по «самозарождению жизни из первобытной грязи», набивая в замкнутые емкости всякий мусор, облучали его радиацией и шибали электрическими разрядами — якобы имитируя условия «первобытной» Земли. После долгих стараний им удалось то ли создать в своих колбах какие-то органические молекулы — то ли подтасовать результаты.
На чем теория самозарождения жизни и издохла в плесень вместе с дарвинизмом.
А убили ее, как ни странно, отнюдь не биологи или креационисты. Ее убили астрономы!
После того, как «звездочетам» удалось создать достаточно эффективные инструменты наблюдения — внезапно выяснилось, что в окружающем нас космосе этой самой органики хоть лопатой ешь! Целые облака самогона в межзвездном пространстве, нефтяные озера на спутниках Сатурна, формальдегид и уксусная кислота, ацетальдегидрид и метилформиад в звездных скоплениях, структуры бактерий, ДНК и РНК на метеоритах.
То есть, нигилисты, как они не старались — но к результатам существующего вокруг якобы «мертвого космоса» даже близко подобраться не смогли! А значит, все их потуги оказались бессмысленны. Всё, о чем они мечтали в своих фантазиях — является обыденной данностью окружающего мира. Оно есть вокруг уже как минимум 14 миллиардов лет!!!
И если на такой основе возможно самозарождение — оно случилось уже давным-давно.
И так получается, что жизнь на Земле отнюдь не возникала. С вероятностью 99.9% она была занесена извне. Нас ею просто заразили! Причем скорее всего — случайно. Вокруг нас этой самой жизни слишком много — а пастеризации мы уже очень давно не подвергаемся.
Нигилисты говорят: «Вы просто отодвигаете вопрос самозарождения в другое место!».
На что ученые отвечают: «Вселенная намного больше Земли, Вселенная многократно старше, во Вселенной куда выше разнообразие природных условий, во Вселенной больше органики. А значит и вероятность возникновения жизни именно в ее просторах — намного выше, чем на нашей планете»
Нигилисты говорят: «Но жизнь может существовать только в очень узких рамках: под защитой от радиации, в теплой водичке и при обилии кислорода!».
Ученые отвечают: «Вы просто малограмотные кретины! Если белый медведь дохнет на экваторе, а колибри в заснеженной тундре — это не значит, что жизнь на Земле невозможна. На самом деле даже на нашей планете есть термофильные бактерии, живущие в гейзерах и ледяные черви, живущие в снегу, есть бактерии, способные жить в атомных реакторах и целые оазисы бескислородной жизни возле океанских донных «курильщиков», обитающих при полном отсутствии света. Жизнь найдена в Кольской сверхглубокой скважине и на околоземной орбите. Жизнь — это такая штука, которая способна приспособиться к абсолютно любым условиям! Было бы только что пожрать — а питательной органики в космосе ну просто завались!»
Так что да. Если всего лишь лет сто назад за слова о занесении жизни из космоса собеседник принял бы вас за перепившего чачи наркомана — то сегодня это уже является базовой и практически общепризнанной научной теорией.
Называется: теория панспермии.
И в вопросе эволюции это меняет очень многое. Ибо главной аргументацией креационистов всегда было утверждение о том, что даже самые простейшие микроорганизмы слишком сложны, чтобы возникнуть самостоятельно — а значит, они сотворены высшим разумом.
Однако если эти микроорганизмы занесены на Землю извне в уже готовом виде, да еще и со вшитой в гены программой ортогенеза — вся подобная аргументация идет лесом.
Вива эволюция!
Что говорите? Креационисты и эволюционисты в моем рассказе внезапно поменялись местами?
Не удивляйтесь, в процессе познания таковые кульбиты случаются сплошь и рядом! В начале века ты был на коне, в середине века тебя с позором размазали в грязи, а в конце века — ты опять верхом и свысока поплевываешь на обидчиков.
Но не спешите смеяться, ибо к самому интересному повороту в истории эволюционной теории мы еще только подбираемся! Такому повороту, после которого дарвинисты и креационисты объединились в единую религиозную секту, истерично протестующую против новой эволюционной теории.
Для понимания сути очередного научного переворота давайте попытаемся, используя старые эволюционные штампы, исследовать историю судостроения.
Вначале были плоты, потом усложнились в лодки, потом в большие лодки, потом эволюционировали в парусники, в большие парусники, потом в паровые корабли, в железные пароходы, в военные, в мирные, в корабли с турбинами и дизелями. С начала и по сей день в этих огромных организмах присутствуют мелкие двуногие/двурукие элементы, которые поддерживают корабельные органы в исправности — но это неважно. Ведь в общем и целом эволюция кораблей вполне укладывается в ветхозаветный дарвинизм: плавное развитие от простого к сложному, естественный отбор и прочее, прочее...
Но есть один нюанс!
Никаким естественным отбором невозможно объяснить возникновение на кораблях паровых машин, дизелей или турбин! Ведь эти устройства в полуразвитом состоянии являются бесполезным балластом, и эффективны только и исключительно в полностью завершенном, собранном рабочем состоянии!
Знакомая антиэволюционная аргументация, правда? В науке это называется «Нередуцируемая сложность». Невозможность использования системы при нехватке/недоразвитости хоть какого-либо, даже самого мелкого, элемента.
Многие органы живых организмов абсолютно бесполезны если их хоть чуть-чуть упростить. Промежуточные (эволюционные) схемы — невозможны по определению. Невозможна, бессмысленна молочная железа в ее недоразвитом состоянии, невозможна упрощенная «стрелялка» жука бомбардира или жгутик сперматозоида. Невозможна паровая турбина в ее упрощенном виде...
Полагаю, многие читатели уже кричат в голос: ты просто смотришь не в ту сторону, растяпа! Ты рассматриваешь только эволюцию кораблей! Не замечая человечков, которые создают их для своих целей!
Так ведь собственно именно об этом и речь! Если посмотреть не на корабли, а на человечков — все парадоксы эволюции исчезают. Человечкам понадобился большой и комфортабельный корабль — они сделал пароход. Понадобилась яхта — сделали яхту. Понадобился быстроходный броненосец — они подумали, и оснастили его паровой турбиной. В уже готовом ее виде!
Вот и вся великая тайна корабельной эволюции!
Так может быть и эволюционисты в своих исследованиях тоже смотрят не туда?!
Не меня первого осенила эта гениальна мысль. Еще в 1976 году знаменитый зоолог, многократный доктор наук и лауреат всяческих премий Ричард Докинз публикует книгу «Эгоистичный ген», а в 1982 еще и книгу «Расширенный фенотип» в которых оценивает эволюцию как развитие отнюдь не организмов — а генов! Различных генетических аллелей, борющихся за доминирование в природе.
И да, эта теория снимает практические все парадоксы и несоответствия эволюции, вызывающие вопросы ученых!
Представим себе некую генетическую аллель, которая имеет за спиной многие, многие миллиарды лет эволюции в непредсказуемой космической среде. Если она смогла выжить — значит, владеет неплохими алгоритмами развития, способными создавать организмы для своего комфортного выживания при самых невероятных обстоятельствах. Точно так же, как человек создает для своего комфорта лайнеры, дома и целые города.
Достаточно вспомнить тот факт, что ДНК банана и ДНК человека совпадают на 50%.
Все мы — самые настоящие полубананы!
Хотя вернее будет сказать, что одни и те же гены на одной и той же основе смогли состряпать себе для выживания даже такие непохожие организмы, как тропическое растение — и крикливый примат! Бананы для генов — это что-то вроде города, осевшего на одном месте, а homo sapiens — что-то типа автобуса для перемещений.
Но обитатели, изготовители — одни и те же!
Сиречь, генетические аллели, действуя на основании неизвестных нам алгоритмов, прорабатывают и создают все более и более развитые системы для своего распространения. Какие-то из них не удаются — и вымирают, а удачные — удачные замыкаются сами на себя тем самым ужасающим «межвидовым барьером», якобы запрещающим эволюцию. Замыкаются ровно для того, чтобы «удачные модели» организмов не испортило какое-нибудь внешнее воздействие. Сохраняются, приумножаются — и развиваются далее.
Разумно, понятно, логично — разве нет? У человеков такая штука тоже есть — «патентным правом» называется.
Все существующие аллели ведут между собой постоянную смертельную борьбу за выживание — каковая и вынуждает их совершенствовать организмы-носители. То есть — нас, грешных! Именно мы являемся их «канонерками» и «броненосцами», снабженными высокоразвитым «ИИ»! Оружием в борьбе за выживание.
Такая вот на сегодня вырастает у биологов забавная эволюционная теория!
Все началось с момента заражения Земли одним или несколькими микроорганизмами с небольшим набором генов.
Гены наткнулись на ничейную вкусняшку — и понеслось!
Почти как с развитием человеческой цивилизации: от дикарей в шкурах с копьями и каменными топорами — до супермегаполисов, атомной энергетики и космических кораблей.
Мы хотим плодиться и распространяться — гены тоже. Мы строим города и корабли — они создают динозавров и людей. Мы совершенствуем свои навыки — но и они не отстают.
У каждого из нас своя технология развития. Но эти технологии — неожиданно похожи. Все они ведут от простого — к сложному.
Классический ортогенез — как ты его ни крути!
Тут нельзя не упомянуть про еще одно просто невероятное открытие, случившееся еще в далеком 1939 году. Обнаружение создания, занимающего промежуточное положение между мертвой и живой материей. Создания, которое живое, когда размножается — и мертвое, когда нет. В обычном состоянии оно не выделяет и не потребляет энергии, никак не изменяется. То есть — мертво. Но когда попадает в питательную среду — начинает самодублироваться. То есть — становится живым.
Речь идет, разумеется, о вирусах. Которые представляют из себя всего лишь одну-единственную молекулу! Либо ДНК, либо РНК.
И всё!
Ген. Просто ген! Который дублирует сам себя, когда находит для этого достаточно энергии.
Разумеется, разница между вирусом и самым простейшим микробом — это как между канцелярскими счетами и суперкомпьютером, а промежуточных форм на Земле не замечено.
Но ведь мы теперь знаем, как это работает!
Гены-неудачники так и остались вирусами — а «умные» гены нашли способы осваивать природу намного более успешно. Дружить, развиваться, заключать союзы, выстраивать огромные колонии — и бороться в составе таковых колоний со своими конкурентами.
Полагаю, друзья, у вас сейчас зародилась невероятная масса вопросов. Как могут гены конструировать организмы, не имея разума? Или у них все-таки есть интеллект? Как они допускают поедание самих себя (например — бананов «полубананами»), как различают врагов и союзников, и куда они намерены нас в конце-концов затянуть? Мы сами хотим осваивать космос, или нас направляют туда наши гены? И является ли панспермия доказательством того факта, что вся жизнь во Вселенной базируется на едином генотипе — и обитатели далеких планет, выросшие в сходных условиях, окажутся похожи на нас вплоть до возможности скрещивания? Можно ли как-нибудь со своими генами договориться?
Отвечаю четко и прямо: а хрен его знает!
Мы подобрались в данной статье к тому самому последнему рубежу, на котором сейчас пребывает эволюционная теория — и впереди раскинулась таинственная «терра инкогнита».
Пока что пока еще никто ничего не знает!
Переспросите лет через пятьдесят...
Однако вернемся к внезапно ставшему столь популярным вопросу: нужно ли преподавать в школах дарвинизм?
Думается, пользы от него подрастающему поколению сейчас ничуть не более, нежели от изучения «Закона божьего» или правил игры в домино.
Намного полезнее было бы изучение хотя бы в самом общем виде эволюционной теории. Тем более, что она, как мы теперь знаем, не менее увлекательна, нежели самые раскрученные детективные сериалы!
Интереснее ее могут быть разве что романы одного из лучших современных авторов, которые удобно скачать по данной ссылке как в звуковом, так и текстовом формате. Читайте, слушайте, узнавайте для себя что-то новое и переживайте за героев приключений. Наслаждаетесь неожиданными сюжетами. Не пожалеете!