Пролог:
Предыдущая глава:
После грандиозной крысиной атаки неожиданно пошла серия коротких набегов немногочисленных стай. Перерывы между набегами длились не более десяти минут. За эти короткие промежутки игрушки понемногу разгребали горы порубленных тел крыс. Слишком много их скопилось, машинам было не проехать. Набеги со временем становились реже, что давало возможность расчистить территорию деревни.
После полуночи случилась последняя атака монстров, после которой наступило затишье. Убитых крыс свозили в перепаханные поля, где их сжигали. На земле оставались лужи чёрной крови, которая вскоре впитывалась в почву. Ивашка-Помогашка вытирал свой меч, испачканный кровью, найденной тряпкой. Потом он присоединился к расчистке территории.
Деревня вновь заполнилась звуками радио. Под энергичную музыку, под которую в мирное время было принято танцевать, приехал конвой грузовиков с припасами. Контейнеры с пойманными крысами погрузили на грузовики и увезли в Игропорт. Часть контейнеров забрали грузовые вертолёты.
Когда Подсолнечную полностью очистили от падали, ополченцы расслабились. Шумная живая обстановка. Всюду слышны разговоры, смех, споры. Кто-то даже играл в карты.
Госпиталь простаивал. В сельской больнице и окружающих её палатках находились лишь врачи и санитары. Койки были пусты. Но медики без работы не сидели. Они принимали привезённые коробки и ящики с медикаментами. Груз складировали в одной большой брезентовой палатке.
Из бронетранспортёра вышла Маруся с очередной коробкой. На выходе её подловил Ивашка и забрал у неё коробку.
— Позволишь? — улыбнулся он.
— Что? — спросила Маруся.
— Понести за тебя.
— Тогда я ещё возьму.
— Тогда я две отнесу.
— Зачем тебе две?
— Исполняю своё предназначение.
Ивашка вёл себя по-джентельменски, но выглядело это так, будто школьник предлагает своей однокласснице понести за неё портфель, проявляя таким образом свою симпатию.
— Если хочешь помочь, — сказала с улыбкой Маруся, забрав у него коробку, — возьми в машине и отнеси на склад.
Выйдя из бронемашины с новой коробкой, Ивашка догнал Марусю и пошёл с ней к госпитальному складу.
— Представляешь, — завёл мальчик беседу, — только что приехал новобранец. Один. Единственный. Говорит, что последний.
— В каком смысле «последний»? — удивилась Маруся.
— Он говорит, что добровольцы закончились.
— Как?
— Вот так! Больше никто не записывается.
— Остальные испугались?
— В том то и дело, что остальных нет. В Игропорте все на заводах работают, укрепления строят. Все заняты. Все рассчитывают только на нас. А нас становится меньше. Но ведь не всё так плохо. Скоро учёные создадут мощное оружие, которое нас всех спасёт.
Игрушки положили коробки на складе и направились к машине.
— Скорей бы его создали, — сказала Маруся.
— Не переживай, — ободрил её Ивашка. — Всё будет хорошо. Мы выстоим.
Вот и пробил тот самый час, которого все ждали и боялись. Последний доброволец ушёл на фронт. Мобилизационный резерв иссяк. Труженики тыла не могли покинуть свои рабочие места. Из-за того, что часть заводских рабочих ушла на фронт, некоторые оставшиеся работали чуть ли не за двоих. Хоть с фронта людей возвращай! Кто-то должен работать.
Были ещё жители, которых было не отправить ни фронт, ни на работу. Это матери с детьми. Да, было не мало, например, игрушечных кур и уток с детёнышами, которые были совсем малышами не только внешне, но и умом. Это не те маленькие игрушки, которые изначально наделены зрелым разумом и способны жить и трудиться самостоятельно. За ними нужен уход и присмотр. А их матери не могли их оставить. Детских садов у игрушек не было. До войны матери были, как правило, домохозяйками и сидели всё время дома с малышами. Отцы семейств часто работали, и теперь ушли воевать или работать в тылу.
Игрушечные детёныши не росли. Они могли научиться лишь самым базовым вещам, например, ходить, есть, разговаривать. Но оставались вечными детьми. Игрушки вообще не старели. Они были бессмертными и, что не менее удивительно, обладали крепкой памятью, отчего могли вспомнить любое событие из своей жизни. Но бессмертие не означает неуязвимость. Даже в мире людей любую игрушку можно сломать или разорвать на части. Так было и в мире игрушек. Только здесь игрушки имели шанс на спасение, медицинскую помощь. Впрочем, в мире людей тоже можно починить игрушку, чтобы стала как новая. Правда, там ей всё равно. А здесь это материализовавшаяся игрушечная душа, получившая плоть и полноценную жизнь. Только на данный момент жизнь или скорее выживание всех живых игрушек стояло под огромным знаком вопроса…
Шла напряжённая работа в стенах научно-исследовательского института. Параллельно с проектом боевых роботов учёные создавали новое оружие. И они его создали. Настало время для испытаний.
Учёные работали на больших ламповых компьютерах в наблюдательном пункте. Профессор Взбитосливкин, стоя у панорамного окна, приказал выпустить в испытательную зону по одному представителю всех видов пойманных монстров. Завидев друг друга, монстры попарно сцепились. Комар впился в шершня, вдвоём они бились о стены и потолок. Медведка схватилась с крысой и вскоре растерзала её клешнями.
— Выпустите больше крыс, — приказал профессор.
Для испытания нужно, чтобы все подопытные были живы, чтобы знать на кого и как подействует испытуемое оружие. Шесть крыс против одной медведки — по мнению учёных, шансы равные. Хоть одна крыса сможет уцелеть до нужного момента.
— Начать испытание, — скомандовал профессор.
Большое замкнутое помещение стало наполняться мутным бледно-бежевым дымом рыжего оттенка. Почуяв опасность, монстры забыли про вражду и стали ютиться в центре зоны, где остался своеобразный «карман» или, так сказать, «пузырь» с чистым воздухом внутри. Но вскоре дым достиг высокой плотности и скрыл всё происходящее от глаз профессора. Тот подошёл к компьютеру, чтобы продолжить наблюдение. Учёные наблюдали за подопытными на экранах, включив режим тепловизора. На синем экране жёлтые силуэты метались, не зная куда деться. Затем упали на пол, их движения замедлялись, пока не прекратились совсем.
— Они не двигаются, — сказал один из учёных.
— Тепловой сигнал подопытных слабеет, — сказал другой учёный.
Силуэты на экранах лежали не подвижно. И желтизна тускнела, медленно сливаясь с синевой. Учёные наблюдали ещё несколько минут.
— Тепловой сигнал потерян, — заявил учёный. — Объекты мертвы.
Учёные обрадовались успешному результату и зааплодировали. Но профессор не считал, что испытания завершены.
— Коллеги! Коллеги! — пытался оборвать восторг учёных профессор, — Коллеги!
Его возгласы были услышаны, овации прекратились.
— Сожалею, — заявил он. — но радость наша ранняя. Я бы сказал, преждевременная. Остался один пункт плана. У нас ещё нет информации о воздействии оружия на игрушек.
Все вокруг помрачнели, ибо поняли, о чём пошла речь.
— Неужели нам нужно испытать оружие на игрушках? — спросил один из учёных.
— Сперва нужно подумать, как это сделать, — задумчиво сказал Взбитосливкин. — Это боевое отравляющее вещество. Оно убивает органику. Мы не являемся органикой. Но мы живые. Ткань, вата, пластик, древесина, резина — мы отдельно подвергли испытаниям материалы, из которых состоим мы сами. Результаты положительные. Однако вопрос в том, как это отразится на нашей живости? Сможем ли мы жить после попадания под действие вещества?
Учёные неподвижно смотрели с оторопью на профессора.
— Испытание на сегодня окончено, — объявил профессор. — Завтра мы устроим совещание и обсудим, как организовать следующие испытания без риска для наших жизней.
Профессор Взбитосливкин вышел из наблюдательного пункта и ушёл на верхний этаж к себе в кабинет, оставив своих коллег глубочайшем раздумье…
Бывший кабинет директора завода занимал профессор. Он сидел за рабочим столом и просматривал бумаги, вытащенные из папок. Он сидел и думал. Думал, что делать дальше. Стоит ли приносить в жертву науке хотя бы одну из игрушек? Найдётся ли тот отважный и самоотверженный, кто согласиться на участие в этом смертельном эксперименте? Этот вопрос стал камнем преткновения в работе над проектом, который должен спасти народ от неминуемого исчезновения. Профессору не хотелось никого подвергать такому риску. Но что, если стать подопытным самому? Это его проект. Это он инициатор. Значит, испытать собственное оружие он должен на себе.
Ход тревожных мыслей Взбитосливкина прервал стук в дверь.
— Да?
— Профессор, можно войти?
— Войдите!
В кабинет вошёл пластиковый человек с рыжими волосами и усами в белом лабораторном халате.
— Профессор, я по поводу испытаний, — сказал учёный.
— Слушаю, — сказал Взбитосливкин, просматривая бумаги.
— Профессор, если надо — я готов стать подопытным.
Профессор тут же перевёл на коллегу свой ошарашенный взгляд.
— Вы это серьёзно, Гренкин?
— Эта тема не для шуток. Я готов стать подопытным и испытать химическое оружие на себе.
— Вы понимаете, что Вы говорите?
— Да, профессор. Я понимаю. Я в своём здравом уме и в трезвой памяти.
— Гренкин, Вы наш ценный сотрудник. Я не имею права подвергать Вас такой опасности.
— У нас все сотрудники ценные. А я доброволец. Мы с коллегами уже всё решили.
Профессор мрачно и напряжённо смотрел в стол.
— Это ради нашего народа. Я поставлю подпись, если надо.
— Ответственность всё равно на мне.
— Профессор, я Вас очень прошу. Я готов начать прямо сейчас. Это наш шанс…
Все снова заняли свои места в наблюдательном пункте. Профессор внимательно следил за зоной через стекло.
«Вхожу в зону».
Доктор Гренкин в жёлтом защитном костюме-скафандре вышел из воздушного шлюза в испытательную зону. Всё вокруг было покрыто бледно-рыжеватым шершавым инеем. Газ оставил осадок везде, даже на трупах монстров, превратив их в причудливые сугробы.
«Я на месте».
Учёный встал рядом с трупами. Профессор приказал пустить вещество. Дым вновь захватывал пространство. Подопытный скрылся с поля зрения. Наблюдение продолжилось через тепловизор.
— Тепловой сигнал чёткий, — доложил учёный.
Костюм химзащиты без сомнения был надёжный. У доктора Гренкина была возможность передумать. Но он стоял на своём.
Он снял шлем, с которого посыпалась бледно-рыжая пыль. Его голова с гарнитурой начала медленно покрываться такой же пылью.
«Ничего не видно», — докладывал доктор.
— Сигнал всё ещё чёткий, — сказал учёный, глядя на экран компьютера.
Профессор напряжённо смотрел на жёлтый силуэт на экране.
«Запах едкий. Пф-ф! Пыль оседает на губах. Я весь в пыли».
Гренкин стряхивал с головы осадок. Его беспокоило только это.
— Как самочувствие, доктор? — спросил Взбитосливкин.
— Да вроде нормально. Я чувствую, что осадок попал мне за шиворот.
Следующие две минуты прошли гладко, без каких-либо неожиданностей.
«Пожалуй, мне пора возвращаться. Я жив — и это хороший результат. Мне нужно помыться».
После испытания и тщательного медицинского осмотра доктора Гренкина, решили провести ещё одно испытание. На этот раз в зону вошли учёные разных мастей — представители всех существующих видов игрушек, сделанных из разных материалов. Они простояли десять минут и покрылись толстым слоем рыжего осадка. На медосмотре у них не было выявлено никаких отклонений. Профессор остался чрезмерно доволен результатами эксперимента и отправился в свой кабинет звонить Госпоже Красной…
Голубикино держалось третий день. А значит, поставленную задачу войска выполнили. Учёные вышли на заключительный этап создания своего оружия, и, в связи с этим, следующим утром Госпожа Красная приказала командиру Водолееву оставить Голубикино и уходить в Игропорт.
Отряд Чёрнобелова получил долгожданное новое снаряжение. Теперь все ходили в новых доспехах. Примитивные луки и арбалеты сменили на винтовки. У Топтышки тоже появилась винтовка вместо арбалета. Плюс у него оставался пистолет как дополнительное оружие. По совету Хряка он взял с пожарного стенда в порту топор с красной рукояткой. Теперь он мог сражаться двумя топорами. Правда, рукопашных боёв больше не было. Все стреляли по врагам из укреплений. Медведки, которые перелетали через водную преграду и попадали за периметр, вскоре уничтожались.
После очередного боя командир Водолеев приказал войскам оставить укрепления и грузиться на суда в порту. Первым эвакуировали госпиталь. Раненных и врачей увезли на рыболовецком траулере, переделанном под боевые суда с пушками и пулемётами и с усиленным бронированным корпусом.
Артиллерийские орудия приказано оставить. В Игропорте войска получат новые пушки. Бронемашины и тягачи погрузили на баржи. Следующими уходили пехотинцы. Часть пехоты увозили на самолётах, вертолётах и гидропланах. Остальные сели на суда и отправились по озеру Голубика и реке Голубой, и потом — по Синему морю в Игропорт.
Караван шёл по огромному озеру. Деревянные причалы порта становились всё дальше. Волны раскачивали суда несильно, достаточно, чтобы никто от качки не свалился случайно за борт. На открытой местности дул ветер средней силы. Суда разных размеров и конструкций шли друг за другом и держали дистанцию между собой. Отряд Чёрнобелова плыл на большом прогулочном катере, оснащённом пулемётами. Хряк со своим отделением разместился на верхней палубе.
— Старичок, а по радио передали, что в Подсолнечной много крыс, — сказал Топтышка, стоя с винтовкой в лапах у фальшборта — ограждения вокруг палубы.
— А, крысы, — произнёс Старичок-Бодрячок, сидя рядом на скамье с дробовиком в руках. — Давненько мы их не видели.
— Я помню, как мы их били. Это было непросто.
— А теперь у нас есть лучшее вооружение, способное перемолоть лохматые чудовища на раз-два. Крысы беззащитны, но их всегда очень-очень много.
— Ну, значит, наша мясорубка будет работать сколько влезет, — засмеялся Потапыч, сидя на скамье рядом.
— Ну, или пока у кого-нибудь нервы не сдадут, — хитро улыбался Хряк, стоя перед товарищами. — Слишком долгая битва с бесчисленными полчищами рано или поздно надоедает…
Отход войск Водолеева прикрывали армии Пулькина и Воякина, удерживая Подсолнечную. Они брали на себя всё внимание монстров, оказывая им жестокое сопротивление. Утром отразили большой налёт шершней. Солдаты вовремя спрятались в укрытиях, и потерь удалось избежать. У игрушек накопилось достаточно сил, опыта и средств для борьбы с чудовищами.
Деревню очистили от павших шершней. И вновь наступила разряжённая, расслабленная обстановка. Правда, солдаты старались держаться рядом со своими позициями, чтобы, если что, сразу быстро рвануть туда. Тыловые отряды могли находиться в любом месте в пределах деревни. Рукопашники шастали в разные места и расслаблялись, пока была возможность.
Капитан Пулькин навещал бойцов, прохаживался по позициям, слушал жалобы и предложения некоторых солдат. Обходя позиции противотанковых пушек, он в сопровождении двоих полицейских разговаривал с расчётом одной из них. Всё выглядело неформально. Рома и Гарик могли спокойно сидеть на лафете в присутствии военачальника. Рожок лежал рядом и жевал траву. Тут был и Ивашка. Он всегда навещал расчёт, чтобы увидеться с Тузиком и Мурзиком, но, впоследствии, сблизился с остальными двумя артиллеристами. В данный момент он сидел на лафете пушки рядом с Гариком.
— Это просто чудесная пушка, товарищ капитан! — восторгался Рома, — Бьёт пять крыс сразу одним выстрелом! А снаряды внутри появляются сами с собой! Кстати, Вы не знаете, почему?
— Военная тайна, — улыбнулся капитан.
— Да, железный аргумент! Неоспоримый!
По радио передавали репортаж об отступлении армии Водолеева из Голубикина. Судя по гулу мотора, трансляция шла на борту вертолёта.
— Они уже в Игропорт уходят, — сказал Ивашка, слушая радио. — Топтышка скоро будет там.
— Товарищ капитан, а мы потом скоро уедем в Игропорт? — спросил Гарик.
— До прибытия Водолеева в город приказа об отступлении не ждать, — ответил Пулькин.
— Я так понимаю, после прибытия Водолеева приказа может долго не быть, — сказал Рома.
— Всё возможно, — ответил капитан.
Очередная тревожная сирена заставила всех подняться и побежать к позициям, точно заводской звонок после перерыва на работу. Капитан Пулькин приказал по рации приготовиться к бою и побежал вместе с сопровождающими в штаб.
Вертолёты заметили на горизонте комариный рой. На земле на западе они также увидели огромную стаю неизвестных существ. Крысы и медведки предпочитают перемещаться под землёй. Эти же были на поверхности. Лишь по приближении пехотинцы разглядели их неприятную наружность. Паукообразные существа с бурым яйцеобразным телом, соединённым с головой без шеи, с бледно-жёлтой полосой на спине на восьми длиннющих тонких ногах, всегда согнутых. Они бежали быстро, почти как медведки и крысы.
Стрелки с расстояния открыли огонь. Однако при стрельбе из десятков ружей удалось убить всего двух монстров. Слишком далеко. Либо слишком мелкие цели. Тела, они же головы, были у них достаточно небольшие, попасть в них было трудно. По тонким ногам тоже непросто попасть. Пришлось подпустить их ближе.
Комары полетели к Подсолнечной. Вертолёты и три истребителя вступили в воздушный бой. Бомбардировщик был единственным летательным аппаратом, который мог одновременно вести бой с комарами в небе и оказывать поддержку наземным войскам, сбрасывая бомбы вокруг деревни. На земле в это время происходило самое интересное. Подойдя к укреплениям, существа, неся потери, стали перепрыгивать через них. Прыгали они достаточно высоко. Пилот одного вертолёта додумался попробовать подстрелить их в прыжке. Но существа оказались быстрее пуль. Они приземлялись прямо в тыл к игрушкам. Где, правда, их уже ждали. Длинноногие монстры оказались по зубам рукопашникам. Они атаковали своими клешнеобразными пастями, раскрывающимися в стороны, резко поднося вперёд свои круглые тела, чтобы впиться в жертву, и тут же отводя их назад. Мечники сразу уяснили их слабые места и стали обрубать им длинные ноги, закалывая затем их упавшие, бьющиеся в агонии тела.
Прошка, размахивая своим молотом, ломал передние лапы существам и добивал контрольным ударом сверху и сплеча. Ивашка работал как все, обычным способом, разя ноги монстров. Но однажды случайно нанёс колющий удар прямо в раскрытую пасть, когда голова-тело резко рвануло к нему, чтобы схватить его. Но, в итоге, налетело на остриё клинка. Разучив новый приём, мальчик стал его иногда применять в бою.
Рядом с тыловиками бились некоторые стрелки, прикрывавшие их с расстояния ружейным огнём. Поддержку оказывала и артиллерия. Попадания снарядом заметно сокращали чудовищную орду. Но монстры от этого не убавлялись. Бронепоезд выехал вперёд дальше станции, чтобы было удобнее вести огонь изо всех орудий. Благодаря его боковым пулемётам ни один паукообразный не мог приблизиться к составу. А те, которые прыгали на вагоны, тут же расстреливались из башенных орудий. Танки и броневики стреляли в разные стороны, отстреливая паукообразных из пулемётов и огнемётов. Одно существо запрыгнуло на танк и вскоре было благополучно сожжено огненной струёй огнемётной машины.
У пауков обнаружили слабость. Стоило пожарным полить их из шлангов, подсоединённых к пожарным машинам, промокшие пауки теряли равновесие и падали на землю. Пока они с трудом пытались подняться на ноги, их быстро застреливали. Теперь пожарные отряды полностью включились в битву…
К району Подсолнечной приближался речной караван. Слышалась впереди канонада. В воздухе летели на сниженной скорости вертолёты, сопровождая суда. Течение знатно добавляло судам скорость. Скоро они должны будут пройти под двумя мостами.
На корме замыкающего судна — рыболовецкого траулера, ставшего боевым кораблём с двумя орудиями главного калибра — находились моряки и ополченцы. Они первыми заметили, как следом за караваном преспокойно плыл по течению большой лиловый мяч с цветными полосками.
— Это он! — произнёс испуганно моряк, показывая пальцем на мяч, — Тот самый мяч!
На судне все перепугались увиденной плохой примете. По радиосвязи понеслись тревожные сообщения о лиловом мяче. Дурная весть дошла и до корреспондента-барсука, вещавшего на борту одного из вертолётов:
«Мы только что получили сообщение о большом лиловом мяче, который был замечен на реке Голубой! Нет смысла объяснять, что это означает! Суда находятся в опасности! Это дурное предзнаменование предупреждает стихийное бедствие! Под угрозой целая армия!»
На судах уже стали готовится предстоящему бедствию. Все скрылись в надстройках, задраив люки.
— Будет наводнение! — сказал Юра.
— Это будет сильнейший потоп! — сказал Старичок-Бодрячок, — Река может выйти из берегов!
— Нас выкинет в море как куски, вы поняли, чего! — сказал Хряк.
— Это будет быстрее, чем мы плыли бы своим ходом! — ответил Потапыч.
— Что значит «будет быстрее»? Ты понимаешь, чё несёшь? Это же открытое море! Нас далеко унесёт! Берега не увидим!
— Да, подбодрить в экстренной ситуации не получилось!
— Подбодрить как раз у тя получилось! Спасибо, Потапыч! Отличная идея! Помирать — так с музыкой!
Беда не заставила себя ждать. Тёмно-серые небеса заревели в буквальном смысле детским рёвом. Эхо детского плача слышали везде, как в Игропорте, так и в Подсолнечной, где шли бои.
В Подсолнечной шумело много техники. Но раскаты детского плача Ивашка, зарубивший очередного прыгающего паука, всё равно смог услышать. Он поднял голову вверх. Он вспомнил легенду, которую ему однажды поведал Старичок-Бодрячок.
— Таня. Она всё ещё ищет свой мяч, — молвил Ивашка.
Начал капать дождь. Солёный на вкус. Слёзы Тани, согласно легенде.
Экипажи и пассажиры шедших по реке судов приготовились к самому худшему. Вдалеке показался автодорожный мост. Дождь усилился, превращаясь в ливень. Солдатам в Подсолнечной предстояло сражаться в тяжёлых условиях, ибо мокрые мягкие игрушки теряют свою боеспособность. А вот тем, кто находился на реке, завидовать никто не стал бы.
Сзади все увидели огромную волну. Она неслась на караван и скоро накроет его и вынесет в Синее море.
— Держитесь!!! — кричали все на каждом судне.
Одно за другим суда, попадая под волну, разворачивались и переворачивались, сталкиваясь друг с другом. Вертолёты взяли выше, чтобы не попасть под стихию. Шум всепоглощающей воды едва заглушал крики игрушек. Суда скопились в кучу и неслись по сверхсильному течению.
Внутри судов даже на сидениях не было ремней, чтобы пристегнуться. Не каждый день суда вот так летают на огромной волне, потому ремни не предусмотрены. Во внутренних помещениях все переворачивалось как во вращающейся трубе. Как если бы заполненный пассажирский самолёт делал «бочку», и никто из пассажиров не был пристёгнут. В подобии невесомости ополченцев швыряло по стенам. Как бы кто ни пытался ухватиться за что-нибудь и удержаться, все сшибали друг друга и продолжали кувыркаться и вертеться вместе. Твёрдые предметы, не закреплённые к полам и стенам, бились о стёкла иллюминаторов, отчего стёкла давали трещины. В суматошном перевёртыше у Потапыча выскользнула кирка и острым концом бойка (как будто нарочно) пробила отверстие в стекле, породив целую паутину из трещин. Под давлением воды повреждённые стёкла лопнули, и в иллюминаторы хлынула вода.
На берегу артиллерию пришлось срочно свернуть и отвести подальше от реки. Пушки цепляли к тягачам, которые их тут же увозили. Артиллеристы бежали пешком. Сворачиваться пришлось и недавно прибывшим миномётчикам. Они сложили свои миномёты и поторопились, пока их не смыло водой.
Мурзик бежал на четвереньках с миномётом на спине, надетый сошками под лапы, и подгонял напарника:
— Шевелись!!! Шевелись!!!
Сзади бежал Тузик, толкая перед собой двухколёсную деревянную тележку, в которой лежал ящик с минами.
Потоп продлился недолго. Повезло тем судам, которые выбросило на берега. Они оказались на суше, чаще в перевёрнутом виде. Таких оказалось более половины. Среди них был траулер, на котором находился командир Водолеев. Он попал западный берег вместе с несколькими судами и баржами. Остальных вынесло в море. Спасать несчастных вылетели вертолёты и гидросамолёты. К несчастью, в открытом море оказался и плавучий госпиталь с ранеными. Его спасение стало самой первой задачей…
Следующая глава: