В одну из наших поездок к родственникам в Киров, решили мы снова задержаться на пару дней в Нижнем Новгороде.
Оказавшись на пересечении улиц Ильинской, Сергеевской и Почтового съезда, обратила внимание на стоящий в глубине небольшой деревянный домик. Вернее не столько на домик, сколько на белый памятник стоящий за высокими деревянными воротами. Мы куда-то или откуда-то ехали на машине и останавливаться я не стала.
Уже потом, в гостинице, посмотрев карты, выяснили, что это Домик Кашина и памятник юному Алеше Пешкову. После чего было решено на следующий день, прежде чем отправиться в Киров, заехать в музей.
В этом доме будущий писатель прожил совсем недолго - с августа 1871 по весну 1872 года.
Дед Алексея Пешкова, Василий Каширин, владел не только домом, квартиры в котором сдавал внаем, но и небольшой усадьбой, на которой стояли каретник и красильня. Весь быт здесь был подчинен семейному производству, а жизнь Василия Каширина - созданию и приумножению собственного капитала.
Алексей Максимович Пешков (Максим Горький) выбрал себе псевдоним, который отражал его тяжелые ранние годы. В доме своего деда Каширина будущий писатель воспитывался без отца и матери. Там он испытал на себе и ругань, и побои. Позже Горький напишет о том, что только душевная молодость, свойственная русскому человеку, помогала ему побеждать «подлую правду».
Усадьба досталась Василию Каширину с уже готовыми постройками. Это произошло по воле случая - благодаря родне Василию Васильевичу, бывшему бурлаку, удалось возглавить красильное дело и обзавестись собственной мастерской. Когда-то дом и красильня принадлежали сестре Василия Каширина и ее мужу - Ивану Андреевичу Можаеву. Он приобрел этот дом «со строением и землею» в 1831 году у некоей мещанки Сырейщиковой, заплатив за него 800 рублей. На усадьбе Мажаров занялся красильным делом и специально для этих работ построил на дворе каменное, пожароустойчивое сооружение. Эта красильня получила в Нижнем Новгороде большую известность и была признана одной из лучших в городе. В 1840 году ее хозяин умер. Вдова мастера Надежда Васильевна Можарова (в девичестве Каширина) осталась наследницей двора. Она не растерялась и пригласила вести хозяйство своего брата, Василия Васильевича, который жил тогда в Балахне Нижегородской области. Так Каширины поселились на Успенском (ныне - Почтовом) съезде. В 1845 году скончалась и сама Надежда Васильевна. После нее остался несовершеннолетний сын Павел, ученик гимназии. Василий Каширин стал его опекуном. Когда мальчик вырос, он уехал в Казань учиться на медика.
С того времени Василий Васильевич фактически стал хозяином усадьбы. В 1852 году он выкупил у Павла Можарова всю усадьбу, заплатив за нее по знакомству всего 428 рублей.
Со стороны улицы дом Кашириных кажется вполне обыкновенной мещанской постройкой. Окна плотно закрываются ставнями, перед зданием разбит палисадник. Когда-то он был огорожен забором из брусков высотой около метра. Его установили на «днище» из толстых досок, которые были нарезаны из дна волжской баржи. В палисаднике росли клен, яблоня, вишни. Лишь зайдя во двор, можно увидеть, что дом состоит из разноуровневых частей.
Под комнатами Кашириных располагается подклеть. Для подвального помещения здесь неожиданно крупные окна, выходящие на улицу на уровне земли. Дело в том, что в большой семье подклеть иногда использовалась как жилое помещение. Так, приехав из Астрахани, тут обосновалась мать будущего писателя - Варвара Васильевна. Внутри это помещение покрыто широкими, потемневшими от времени досками, потолок низковат, но вполне подходит для временного обитания. Здесь была даже русская печь и некое подобие кухни. С другой стороны к срубу примыкают узкие неотапливаемые сени. Они были пристроены к дому рядом с кухней и использовались для хранения домашней утвари. Сени снабжены двумя большими окнами со сложными рамами. Когда-то в них были вставлены разноцветные стекла, так что местные жители называли их «венецианскими». Крыша у дома была деревянная, составленная из теса, и сейчас эта деталь воспроизведена в музейной постройке.
Еще один дополнительный «пристрой» к дому находился с правой стороны. Это был так называемый «магазин». Через него Каширины принимали заказы прямо с улицы, не впуская своих клиентов на территорию усадьбы. Здесь же хранились готовые ткани и меха, проводились денежные расчеты. В основном ткани в мастерскую приносили мещане и приезжие крестьяне. Крупные заказы доставались Кашириным от купцов, которые иногда просили подновить выгоревший на солнце товар. Двор усадьбы, мощенный булыжником, огорожен глухим забором с массивными воротами. Василии Каширин опасался грабителей, поэтому свой дом содержал как настоящую крепость. Поверху забора были расположены остриями вверх массивные гвозди, которые должны были остановить лихого человека.
К забору прислонен большой дубовый крест, как напоминание о том кресте, который когда-то приобрел для могилы своей супруги Яков Васильевич - дядька Горького.
Небольшое примыкающее к забору дощатое здание с односкатной крышей и печной трубой - это красильня. Она была восстановлена в 1930-е годы на месте старой каширинской мастерской. Точное расположение красильни помогли установить археологические раскопки, проведенные в советское время. Неподалеку, на глубине около полутора метров были найдены остатки керамического пола и рассыпанные по нему обгорелые зерна. Ученые пришли к выводу, что эти детали - свидетельства пожара, произошедшего на дворе Каширина как раз вскоре после того, как сюда привезли маленького Алешу Пешкова.
Во времена, когда усадьбой владел Василий Каширин, мастерская была отделена от каретника каменной стеной, так как красильное производство было очень пожароопасно. В большую печь из красного кирпича были вделаны три чугунных котла, и в них кипели краски, которыми обрабатывали ткани. В подобных мастерских, помимо основного помещения, обычно была сушилка. В ней раскладывали изделия зимой или в плохую погоду. Там же ткани разглаживали, пришивали к ним ярлыки. В сушилке обрабатывали меха - сам дед Каширин красил их и выделывал шкуры. Вплотную к красильне стоял каретник. Он также состоял из двух частей. В одной располагался сарай, в который складывали временно ненужные вещи: зимние рамы, овес для лошади, меш- ки с припасами. В другой части сарая находилось стойло для Шарапа - коня Кашириных, с которым умела сладить одна только бабушка - Агафья Ивановна. Рядом со стойлом - место для саней. Сейчас в музее имеются парадные сани и простые розвальни. В зависимости от ситуации Каширины могли блеснуть достатком или выехать скромно, почти как деревенские жители. Сверху, над каретником, был сеновал, где хранились запасы корма для Шарапа. Усадьба Кашириных располагалась в престижном месте, однако среди своих соседей они не блистали богатством. В доме и на усадьбе было тесно и, по воспоминаниям Горького, неуютно.
Когда Василий Васильевич, поддавшись на уговоры сыновей, разделил между ними свое хозяйство, усадьба досталась младшему - Якову. Но красильное дело у него не заладилось, и спустя четыре года Яков продал дом кабатчику Иванову. В доме открылся погребок под названием «Пойдем - отдохнем», в нем шла бойкая торговля вином. Следующим владельцем усадьбы стал маклер по продаже домов. Незадолго до смерти он продал усадьбу городской управе. Государство уже собиралась сломать ветхий дом, но сделать это помешала война и революция. Здание заметно обветшало, в нем жили случайные люди. Новые хозяева сняли ворота и калитку, снесли дворовые постройки.
В 1928 году в Нижний Новгород приехал Максим Горький. Он привез сюда своего сына Максима и показывал ему город. Конечно же, Горькому захотелось увидеть и дом, в который он приехал с матерью сразу после смерти отца. Писатель нашел свой старый адрес и увидел печальное зрелище. Фасад заметно пострадал от времени, стерлась бордовая краска, которой когда-то были выкрашены все строения на дворе, Не было ни дощатого забора, ни палисадника, Но во дворе по-прежнему рос старый клен. Как рассказывал потом шофер писателя, сопровождавший его в этой поездке, Горький долго с грустью смотрел на старый дом.
В 1932 году в честь писателя город был переименован в Горький, а в 1933 году возникла идея создания музея в домике Каширина.
В комиссию, созданную для воссоздания облика усадьбы, вошли представители разных профессий: архитекторы, художники, литераторы, ученые. Нужно было ознакомиться не только с историей дома, но и с атмосферой окрестных мест. К этому моменту еще были живы многие знакомые Василия Васильевича Каширина. По их сообщениям, дом не перестраивался, сохранилась его планировка и тесовая обшивка, а кое-где - и окраска каширинских времен. При входе во двор с правой стороны стоял высокий забор, который был тут еще при Алеше Пешкове. В углу усадьбы справа создатели музея обнаружили груду камней. Это были остатки сгоревшей красильни, принадлежавшей Кашириным. В 1936 году началась реставрация здания. Ею руководил Федор Павлович Хитровский - краевед и журналист, работавший когда-то вместе с Горьким в редакции газеты «Нижегородский листок». Бревенчатый дом, простоявший не меньше века, пришлось разобрать. Все деревянные детали - от доски до бревна - были измерены, систематизированы, сфотографированы и пронумерованы. Реставраторы обмерили стенки печей, наличники, оконные и дверные проемы. В комнатах Василия Васильевича и Акулины Ивановны были сняты печные изразцы. Интересное открытие исследователи сделали, изучив внутренние стены дома. Сняв штукатурку, они обнаружили под ней восемь слоев обоев. Нижний слой был наклеен на листы газеты "Полицейские ведомости", датированной 1871 годом. Таким образом стало ясно, что именно эти обои украшали стены дома при Кашириных. По их обрывкам художники создали обои с идентичным рисунком.
Пока был жив Горький, необходимо было учесть и его воспоминания о доме. В 1936 году Хитровский написал Алексею Максимовичу письмо с просьбой помочь в восстановлении усадьбы. Писатель начал работать над ответом. Он нарисовал план дома, включив в него даже мелкие детали, в том числе пристройку-«магазин». Но окончить свое письмо Горький не успел. В июне того же года его не стало. Однако уход писателя не приостановил, а только ускорил создание музея. В начале 1937 года был собран сруб, началась отделка дома. Планировали открыть музей к годовщине со дня смерти Горького, но не успели. Летом еще шли работы по восстановлению красильни, палисадника, забора. Продолжались оклейка стен обоями и малярные работы. Были воссозданы высокие глухие заборы, ворота с калиткой, старинный керосиновый фонарь перед домом, булыжное покрытие двора. Наконец 1 января 1938 года музей был открыт.
Несмотря на то что после Кашириных в доме жили чужие люди, в музее удалось собрать богатую коллекцию мемориальных предметов. Больше трети и из них принадлежали когда-то родственникам писателя. Часть экспонатов: иконы, посуда, часы, стулья - была сохранена двоюродными братьями Горького - Константином и Сергеем Кашириными.
Когда создавалась экспозиция, музейщики советовались с двоюродной сестрой писателя - Екатериной Кашириной-Весовщиковой, которая хорошо помнила облик дома, а также с дальней родственницей Горького Анной Кирилловной Заломовой, которая в юности была подругой Варвары Кашириной. Когда музей был готов к открытию, Анне Кирилловне было уже 89 лет. Войдя в отреставрированный дом, она сказала: «Здесь все, как было в старину когда-то. Кажется, что Каширины только что вышли отсюда».
Кухня, просторное помещение, было в доме Василия Васильевича центром семейной жизни. Здесь за трапезой на площади всего около 20 квадратных метров собиралось 16 человек. У небольшого стола не хватало места для всех членов семьи, поэтому ели по очереди. Быт был заведен по-старинному. Сначала за стол садился дед, после него - сыновья, затем работники. Женщины и дети не должны были есть вместе с мужчинами. Каждое новое блюдо прежде всех начинал дед Каширин. К щам с мясом не приступали, пока Василии Васильевич не разрешит, постучав ложкой по краю горшка. Обеденный стол покрыт домотканой льняной скатертью. На нем - большая ми- ска. Из подобной посуды члены семьи ели все вместе, черпая каждый своей ложкой суп или кашу. Рядом с ней - деревянная круглая тарелка для разрезания мяса и шандал с огарком свечи.
В праздники на кухне отдыхал весь дом. А по субботам на широкой лавке дед Каширин порол своих внуков. В ушате напротив лавки лежат ивовые прутья. Их специально отмачивали для порки детей. Во время наказания мальчиков привязывали к лавке полотенцем. «Точно мне содрали кожу с сердца, оно стало невыносимо чутким ко всякой обиде и боли, своей и чужой», - вспоминал об этих наказаниях Горький. Кухня служила и жилым помещением. Там жили мастер Григорий, Цыганок и нянька Евгения. Спали на лавках и прямо на полу. В качестве постели укладывали кучи войлока, которые днем убирали на полати. Дети ложились спать на печь. На полатях или на печи можно было спрятаться от обидчиков и в дневное время. О том времени, когда в этом помещении жила целая семья, свидетельствуют предметы мужской и женской одежды, развешанные на стене над сундуком. Это юбки, кофты, сарафаны, вышитая по вороту и подолу косоворотка.
В музее собрана богатая коллекция утвари, относящийся к 1870-м годам: посуда, сито, решето, безмен. Над маленьким кухонным столом расположена посудная полка. На ней - деревянные миски, глиняные крынки и горшки, форма для выпекания пасхи, медный самовар с подносом. Ершик, висящий на стене, служил для чистки ламповых стекол.
Предметы быта для этого помещения частично были собраны у старожилов города и его окрестностей. Например, в селе Семеново две внучки уговорили свою бабушку отдать сотрудникам музея старунное зеркало, которое теперь висит над обеденным столом. У жителей Нижнего Новгорода была найдена посудная горка. На ней расположились штоф и полуштоф, графин, сахароколка.
В удобном месте, рядом с кухней, находилась комната Василия Васильевича. Это было парадное просторное помещение. Здесь имелось четыре окна, поэтому, в отличие от полутемной кухни, эта комната была очень светлой. В нижней части окон вставлены простые витражи с цветными стеклами. Они должны были придавать нарядности комнате зажиточного мещанина. Потолок в спальне деда побелен, стены оклеены нарядными обоями с солидным крупным рисунком, пол покрашен.
Многое в этой комнате свидетельствует о склонностях ее прежнего хозяина. Например, счеты на столе, гусиное перо, шкатулка-подголовник, стоящая в почетном месте - на столике под иконами, в красном углу. Она запералась на замок с секретом. Шкатулка сделана из мореного дуба и обита железом. Такие «подголовники» были распространены в русских домах. Его верхняя крышка несколько скошена. Это сделано специально для того, чтобы шкатулку можно было на ночь положить в самое надежное место - под подушку. Подозрительный дед Каширин даже в собственном доме всегда был начеку. Он запирал все помещения, которые мог, и хранил ключи у себя в комнате. Младшие члены семьи редко сюда заходили, а детям вход в комнату деда был настрого запрещен.
У стены выставлены предметы одежды, подобные тем, которые мог носить дед Каширин. Как старшина красильного цеха он носил жалованный кафтан», имел расшитые шелком жилеты.
Под вешалкой стоит большой, обитый жестью сундук. В таком сундуке когда-то хранилось приданое Варвары Васильевны. Она разозлила отца, выйдя замуж против его воли, и осталась без наследства. Ее братья ссорились друг с другом и с отцом за право получить непригодившееся приданое. Из-за этого в доме постоянно вспыхивали скандалы.
По праву старшего брата Михаил с семьей занимал отдельную комнату, в то время как Яков ютился на кухне. Помещение, в котором жил дядька Михаил, - узкое и длинное. Обстановка этой комнаты напоминает убранство дедовской спальни, но уступает ему в нарядности. В красном углу - всего одна икона с вышитым покрывалом-набожником. В соответствии с городской модой, стены здесь оклеены обоями, пол покрашен, потолок побелен.
Эта комната меньше дедовской, но больше бабушкиной. Такой порядок соответствовал семейной иерархии. Комод и стоящее на нем овальное зеркало были переданы музею сыновьями Михаила Каширина.
Полумягкий диван с резными подлокотниками и спинкой обит зеленой тканью. Это была не очень практичная вещь, она служила в основном для того, чтобы производить впечатление на гостей дома.
У окна стоит небольшой стол. На нем - самовар, посуда, винный штоф, крупные рюмки, напоминающие о пагубном пристрастии дядьки Михаила. И он, и его брат не могли держать себя в руках, когла выпивали, и зверски били своих жен. Первая жена дядьки Михаила, тихая, безответная тетка Наталья скончалась от его побоев.
В небольшой уютной комнате бабушки с окнами на двор обитал Алешка Пешков, когда его мать покинула родительский дом и оставила мальчика на попечение Акулины Ивановны. Ребенка клали спать на сундук, над которым висели часы с массивными гирями. Иногда он плакал, боясь маятника, - тогда бабушка брала мальчика к себе, на перину.
У бабушки была широкая кровать с целой горой подушек в белых наволочках. Перину покрывало лоскутное одеяло. На этой постели мальчик отлеживался во время болезни, когда дед засек его до полусмерти.
Маленькая комната сплошь заставлена вещами. Напротив сундука стоит печь с изразцами, на которых изображены фантастические существа: драконы и диковинные птицы. Эти сказочные герои сливались для мальчика с персонажами преданий, которые рассказывала ему на ночь Акулина Ивановна.
В красном углу - массивный киот. Бабушка любила иконы, бережно стирала с них пыль. В ее комнате образа были богато украшены жемчугами и серебряными окладами. Она говорила с иконами, целовала их, особенно любя Богородицу. Перед киотом - лампадка цветного стекла, рядом с иконами - бутылка с алтарем внутри нее. Икона Богоматери расшита бисером. Этот образ был передан музею семьей Кашириных. По преданию, именно этой иконой родители благословили Варвару и Максима, родителей Горького, когда Василий Васильевич наконец смирился с их браком.
У окна, рядом с кроватью, стоит пузатый комод. На нем зеркало в фигурной раме с выдвижными ящиками, шкатулки, сундучки-укладки, предметы для рукоделия, а также салфетка, на которой вышита сцена чаепития и сделана надпись: «Выпей чайку - забудешь тоску».
На хорошо освещенном месте у окна лежит подушка с коклюшками - приспособлением для плетения кружев. На подушке - бумага со специальным узором и фрагмент готового кружева. В свое время Акулина Ивановна была знатной кружевницей. Столик, комод и кровать для этой комнаты были найдены сотрудниками музея у старожилов Нижнего Новгорода. Часы с боем обнаружились на окраине Семенова - города в Нижегородской области.
Полуподвальное помещение, называвшееся подклетью, расподожено под комнатами бабушки и деда. Эта комната - самая просторная в доме, но отделана небогато. В ней не покрашены пол и стены, низкий темный потолок лежит на толстых балках.
Здесь стоит большая русская печь, стол, топчан. Помещение служило для самых разных нужд. Когда на улице было жарко, здесь готовили, чтобы не нагревать жилые покои наверху. Если в красильне было много заказов, то здесь, на широком топчане, спали временные рабочие.
Незадолго до раздела мастерской тут поселился Яков Каширин. Потом он перебрался с семьей на кухню, а здесь спали Варвара и Алеша. Об этом вспоминал сам Горький: "Внизу жилье было, помню, там мать жила, а я больше наверху с бабушкой".
Часть комнаты копирует устройство кухни. Здесь есть стряпной угол, отделенный от жилой части занавеской. У печи хранятся горшки, чугуны, крынки, лучина, глиняный рукомойник. В жилой половине подклети высокий топчан покрыт двуспальной периной и стеганым одеялом. На нем - подушки в ярких наволочках. В комнате имеется божница с вышитым рушником и церковными свечами, небольшой старинный стол, накрытый красной домотканой скатертью.
О детстве будущего писателя здесь напоминает маленькое детское креслице на колесиках и клетка для птиц. Когда-то Алеша Пешков увлекался отловом пернатых, а бабушка Акулина Ивановна неплохо зарабатывала, продавая этих птиц на базаре.
Самые ценные предметы в сенях - сумка и бурлацкая лямка, которые, по преданию, принадлежали самому деду Каширину. Это помещение использовалось для хозяйственных нужд и было своего рода продолжением кухни. При помощи коромысел сюда приносили воду, которая стояла в деревянных ведрах-бадейках. Здесь на длинной полке хранились кочарги, жбаны для кваса, деревянные опарники и корыта, медные тазы для варки варенья. Акулина Ивановна знала толк в лекарственных травах и развешивала их в сенях. Когда оставаться дома было невмоготу, Алеша с бабушкой иногда уходили в лес искать грибы, ягоды и ценные травы. Через сени путь ведет во двор, к хозяйственным постройкам Кашириных.
Каретник одновременно служил и амбаром. Здесь хранилась различная утварь: сундуки, корзины, конская упряжь, бутылки с краской для мастерской Кашириных. У яслей с сеном стоял конь Шарап. Даже он был задействован в красильном производстве Василия Васильевича. Для мастерской и хозяйственных нужд требовалось много воды. Ее набирали из ближайшего оврага в большую бочку и везли домой на лошади.
Для тканей в мастерской Кашириных (Красильне) использовали разные краски: сандаловые (для желтого, синего, красного цвета), фуксин, анилиновую красную. Они кипели в котлах, вделанных в печь. Здесь красили холсты, шерстяные ткани и готовую одежду.
Под окнами стоит длинный стол, сколоченный из толстых досок. На нем гладили готовые ткани. На столе хранятся тяжелые утюги, а под ним - ведерные бутыли для купоросного масла.
В домике Каширина хранятся 154 экспоната, принадлежавших когда-то семье Горького. Среди наиболее ценных вещей - икона XIX века «Богоматерь Тихвинская».
Когда в восстановленном доме Каширина создавался музей, сюда приглашали для консультации старожилов Нижнего Новгорода. Они рассаживались в комнате деда, рассказывали о старине, давали советы музейным сотрудникам. В комнате бабушки пожилые люди советовали пустить по нижней кромке занавесок красное кружево, о некоторых экспонатах высказывались критически: «А вот таких чашек в наше время, пожалуй, не было, не помню я что-то».
На открытие музея в январе 1938 года пришли двоюродные братья, племянницы Горького, жители Нижнего Новгорода, которые виделись с писателем, когда он жил здесь.
Через три года после открытия дома-музея началась Великая Отечественная война, Нижний Новгород (тогда - город Горький) подвергся бомбежкам, поэтому наиболее ценные экспонаты были эвакуированы в Тонашевский район Горьковской области. Музей временно закрыли, но люди приходили сюда и просили ненадолго открыть им двери.
В одно из таких посещений солдат, отправлявшийся на фронт, оставил запись в книге отзывов и предложений: "Когда я ходил по комнатам Кашириных, я думал о бабушке Горького, о Горьком, о своей бабушке, о себе. Было и у меня детство… Стоит ли мой домик на Украине или сгорел? Где мать? Как хорошо, что перед поездкой на фронт я побывал здесь".
После войны сотрудники музея продолжили научную работу. Под жилым домом Кашириных провели раскопки. В земле были найдены коклюшки, веретена, игрушки, кресты, остатки глиняной и фарфоровой посуды.
В наши дни Музей Горького в Нижнем Новгороде включает в себя Литературный музей, Домик Каширина и Музей-квартиру писателя. Существуют планы создать в городе музей-заповедник Горького.
Пожалуй в следующем году нужно вновь заехать в Нижний и заглянуть уже в Музей-квартиру писателя.