Следующие сутки безвылазно провожу в комнате. Не хочется никого видеть, а уж разговаривать с кем-либо из членов семьи тем более нет желания. Но мама была бы не мама, если позволила вести себя в её доме, как мне хочется.
- Дорогая, мы ждем тебя сегодня к ужину, - говорит она обманчиво-мягким тоном после стука в дверь.
Я молчу, но сходить на ужин придётся. Не ела уже больше суток, однако аппетита нет совершенно. Это не пугает, не расстраивает, просто констатация факта. Я ничего не чувствую. Сплошная апатия.
За столом только отчим и мама. Близнецов опять нет, выходит, предстоит серьёзный разговор. Как я устала от всего этого! Просто оставьте меня в покое!
- Алтея, детка, как ты? – сочувственно смотрит на меня мама, но я не верю ей. Интересно, если я завтра умру, она всплакнёт хоть разок? Однако даже эта мысль не пробуждает во мне никаких эмоций.
- Нормально. – Вяло ковыряюсь в тарелке, кусок не лезет в горло.
- Мы волнуемся за тебя, Алтея. – А это вступает отчим. Да-да, вам всем от меня что-то нужно, сообщите уже, что, и отпустите восвояси.
- Не стоит, со мной всё в порядке.
- Но ты пережила болезнь, и доктор сказал, что стресс от потери дара может негативно отразиться на твоём психическом здоровье!
- И? – Сейчас мне абсолютно без разницы, какой из возможных вариантов развития будущего приготовили для меня дражайшие родственники.
- Сейчас ещё рано об этом говорить, всё-таки круго́м бушует эпидемия, но для твоего же блага сто́ит подумать о лечении после, когда сладят с болезнью. – Мама картинно заламывает руки.
- О чём ты говоришь? – Я хмурюсь.
- Почему бы тебе не отдохнуть в замечательном санатории на берегу залива? Уверена, тебе там понравится.
- Я не устала.
- Думаю, ты сейчас не в том состоянии, чтобы адекватно оценивать своё здоровье. И мы, как опекуны, приняли решение за тебя.
- Вот как? – В моём голосе ни капли удивления. Что-то подобное я подозревала. Они просто не могли не воспользоваться моментом.
- Да, так. – Голос матери неожиданно меняется, теперь в нём нет ласковости, только металл. – И в твоих интересах наше решение поддержать.
- Что будет, если откажусь?
- Тебе не понравится ответ.
- Пытаетесь меня запугать? Как предсказуемо.
- Думаю, тебе стоит хорошенько обдумать всё, что мы сказали. – Александр Филиппович смотрит на меня без капли теплоты. Ощущение чужеродности этим людям становится всё сильнее.
- Пожалуй, я послушаюсь вашего совета. Приятного вечера.
Ночь и следующий день проходят в одиночестве. Меня никто не беспокоит, и я рада этому. Лежу, бездумно разглядывая то стену, то потолок, не испытывая ни чувств, ни желаний. Еду мне приносят, и я заставляю себя поесть. Когда-нибудь период апатии закончится, и тогда я, возможно, захочу отказаться от предложения родственников посетить психиатрическую больницу. Ничем иным пресловутый санаторий быть не может.
Солнце за окном медленно клонится к закату. Оно запутывается лучами в кронах деревьев и окрашивает их в оттенки оранжевого и красного. Неожиданно меня посещает желание напитаться этими лучами, ощутить их на своём лице, вдохнуть вечерний воздух, напоенный ароматами растений.
Я натягиваю лёгкую ветровку, потому что меня слегка знобит от слабости, и спешу вниз, к входной двери.
- Алтея, куда ты собралась? – Александр Филиппович сидит в гостиной и листает какой-то журнал. Я не сразу замечаю его за спинкой дивана.
- Хочу прогуляться.
- Это плохая идея. Вернись, пожалуйста, к себе.
- В смысле? Почему я не могу выйти в сад?
- Пожалуйста, иди в свою комнату. – Отчим встаёт и идёт ко мне. – Не вынуждай меня применить силу.
- По какому праву? Я что пленница здесь?
- Алтея, ты не в себе. Успокойся. Иначе мне придётся вызвать лекаря.
- Какого ещё лекаря? – Меня постепенно догоняет ужас происходящего. Они собираются планомерно сводить меня с ума! А если начну сопротивляться, то всегда есть проверенный человек с волшебным уколом, из-за которого я быстро превращусь в овощ!
- Иди к себе, тебе совершенно нечего делать на улице. Уже стемнело, там небезопасно. Лекарь не придёт, если будешь вести себя хорошо.
Он даже разговаривает со мной, как с душевнобольной! Что ж, выбора у меня сейчас нет, придётся послушаться. Пока я поднимаюсь по лестнице, взгляд отчима жжёт мне спину. Возле комнаты встречаю маму.
- Что ты…
- Милая, у тебя ужасно душно! И самое время перестелить постель! Нельзя же себя так запускать! – Она тащит из комнаты узел свёрнутого белья.
- Я не просила…
- Я не собираюсь спокойно наблюдать за твоим погружением в болото, дорогая! Ну почему ты не можешь смирить свою гордыню и принять руку помощи? От тебя не дождёшься даже банального «спасибо»!
- Спасибо, мама. Но я тебя очень прошу не входить в мою комнату, пока меня нет.
- Ещё чего! В этом доме для меня не существует закрытых дверей! А если вдруг задумаешь что-то с собой сделать? Мне тоже стоять и смотреть, ведь входить ты запретила?
- Я пойду, что-то голова кружится. – Делаю шаг к двери.
- Конечно, милая, приляг. Зачем вообще вышла? Лежи, отдыхай, набирайся сил. А мы уж поможем чем сможем.
Ага. Уже помогли.
В комнате беспорядок. Непохоже, чтобы мама просто меняла бельё, скорее проводила обыск. Я заглянула в комод и ящик стола. Так и есть! Пропали паспорт, деньги, включая банковские карты, и телефон. Обложили со всех сторон! Теперь, даже если у меня получится сбежать, куда мне идти? В ночлежку для бездомных? Ни работать, ни уехать в другой город без документов не получится. Ах, как ловко они это провернули! Надо отдать им должное, действуют наверняка, отрезая все пути к отступлению.
Даже если я захочу кому-то рассказать о положении, в котором оказалась, без телефона я не смогу этого сделать. Я чувствую себя животным, которое планомерно загоняют в ловушку. Интересно, откажись я от наследства, они оставят меня в покое? Дадут жить своей жизнью? Или запереть меня в психушку до конца дней – лучшее решение?
Так, рано паниковать, меня пока заперли только в доме. Нужно найти способ вырваться. Провести жизнь за решёткой в палате с мягкими стенами у меня нет никакого желания. Но нужно всё продумать, не рубить сплеча. Для начала прикинуться паинькой, как того желает отчим, возможно, это даст какой-нибудь результат. Например, мне разрешат выйти в сад.
Сказано — сделано. Последующие несколько дней проходят в режиме послушания. Я делаю ровно то, о чём меня просят. Велят есть – ем, спать – сплю. Или создаю видимость. Мама повадилась проверять меня ночью. Жду, когда ей это надоест.
Судя по всему, придётся уходить налегке, свои вещи забрать у мамы не выйдет. Главное – вырваться из дома, а там видно будет. Болезнь мне больше не грозит, так что смело могу перемещаться по городу. План пока такой: подкараулить кого-то из больничных знакомых, желательно того, кому можно довериться, и занять денег на проезд. На такси добраться до ближайшего города, устроиться куда угодно, где можно работать без паспорта. Через некоторое время сменить место жительства. Дождаться таким образом совершеннолетия, и уже потом восстановить документы.
Да, план откровенно сырой, но за неимением лучшего… Стараюсь не думать, что будет, если меня поймают. Ничего хорошего, это точно. Зато в нынешнем положении есть несомненный плюс: апатию как рукой сняло. Появилась жажда деятельности, приходится отчаянно притворяться, чтобы не выдать себя резкими движениями или живой интонацией в голосе. Пусть они и дальше считают, что я безразлична ко всему.
В один из дней, предшествующих побегу, в дом наведывается неожиданный гость. Из своей комнаты я слышу, как в дверь раздаётся звонок, а потом чудится знакомый голос. Крадусь к лестнице и с удивлением вижу в холле Андрея Станиславовича.
- Простите, но Алтея сейчас отдыхает, — увещевает гостя мама, аккуратно подталкивая его к двери. – Я не могу её пригласить.
- И всё же я настаиваю. - Мой бывший преподаватель не сдаётся, и я благодарна ему за это. Он ловко огибает маму, проходит в гостиную и садится в одно из кресел. Зачем же он пришёл? Мама задаётся тем же вопросом.
- По какому праву вы врываетесь в мой дом? – негодующе восклицает Анастасия Анатольевна, сжимая кулаки в бессильной ярости. Отчима сейчас нет, а выставить незваного гостя так просто не выходит.
- Просто позовите Алтею, я задам ей несколько вопросов и сразу уйду. Мне тоже не доставляет удовольствия здесь находиться.
- Что вас связывает с моей дочерью?
- Я преподавал в Академии. А так как она всё ещё состоит на службе, меня попросили её проведать.
- Вы тоже военный?
- Так точно. Позовёте дочь или мне подняться к ней самому? – Я не вижу выражения его лица, но в голосе так и сквозит ирония.
- Прекратите ваши инсинуации! Только двинетесь с места, и я вызову полицию! Кто бы ни дал вам полномочия, вы их явно превысили! Будьте уверены, ваше руководство узнает, что здесь произошло.
- И что же произошло? Я пришёл проведать ученицу, мне небезразлична её судьба. Командование тоже заинтересовано в ней как в отличном специалисте. По-моему, только вы сейчас ведёте себя странно, что вызывает определённые опасения. С Алтеей точно всё в порядке?
- С моей дочерью всё хорошо.
- Я хочу в этом убедиться. В последний раз настоятельно прошу вас пригласить сюда Алтею.
Мама молча разворачивается и движется в мою сторону. Я быстро скрываюсь в комнате, хватаю первый попавшийся учебник и делаю вид, что увлечённо читаю.
- Алтея, к тебе пришли. – Мать без стука вламывается ко мне, даже не удосужившись постучать. Я вздрагиваю от неожиданности. – Будь любезна спуститься в гостиную.
Её голос напоминает змеиное шипение. Давно я не видела мамы в такой ярости. Раз или два за всю жизнь. Обычно она отлично себя контролирует. Но Андрей Станиславович обладает уникальным талантом раздражать людей.
- Только попробуй ляпнуть что-то не то, пожалеешь! – когда я прохожу мимо мамы, она хватает меня за локоть. – Поняла меня?
Киваю. Я же не враг сама себе? Пока неясно, зачем Андрей явился, но рисковать не стану. Жаль, не успела нацарапать ему записку, да и предать её под неусыпным оком матери будет затруднительно.
- Добрый день, Алтея! – встаёт Андрей Станиславович, завидев меня в проёме двери.
- Здравствуйте, - вяло отвечаю.
- Как ты себя чувствуешь? Может, нужна какая-то помощь? – он пристально смотрит на меня, будто хочет что-то сказать, что-то, понятное только нам двоим.
- Нет, спасибо, у меня всё хорошо. Отдыхаю, восстанавливаюсь.
- Ты не выглядишь довольной жизнью.
- Я потеряла дар. А с ним и смысл дальнейшего существования. Как я могу быть довольна?
- Я хочу рассказать тебе, как я…
- Думаю, достаточно! – прерывает нашу беседу мама. - Надеюсь, вы убедились, что Алтея в порядке? Тогда я вас не задерживаю!
- Но я не закончил…
- Покиньте немедленно мой дом! – Мама переходит на крик. – Живо! Я вызвала патруль. Если не желаете, чтобы вас выдворили силой, уходите сейчас же!
Окинув маму нечитаемым взглядом, Андрей Станиславович медленно идёт к двери.
- Алтея, я вернусь, - говорит он зачем-то. Я отворачиваюсь, чтобы скрыть непрошеные слёзы. Главным образом от матери, которая следит за мной как коршун. Затем и вовсе убегаю к себе. Никаких санкций после этой встречи не следует, выходит, я отыграла свою роль на отлично.
Наконец, настаёт день побега. Накануне мне удаётся выкрасть у прислуги один из ключей от входной двери. Надеюсь, горничных не накажут, когда хватятся меня. После маминой проверки спящей меня, я выжидаю около двух часов, чтобы все успели окончательно уснуть, и выскальзываю из комнаты.
Разочарование, которое испытываю, не описать словами. Ключ не подходит к двери! То ли я взяла не тот, то ли замки успели сменить. Но это сейчас неважно. Как мне вырваться из клетки? Провал, катастрофа!
Возвращаюсь в комнату и в одежде падаю на кровать. Всё бессмысленно! Скоро от меня избавятся, как от ненужной вещи, а я никак не могу это изменить…
Створка окна тихо скрипит, видимо, я забыла закрыть её на ночь. Хоть решёток нет, вот радость-то! Шальная мысль заставляет меня подскочить и броситься к окну. Распахиваю его настежь и высовываюсь до пояса. Так-так… Второй этаж, довольно высоко, просто спрыгнуть не выйдет. Будь во мне дар, я смогла бы залечить травмы, но рисковать сейчас? Вдруг моя хвалёная регенерация тоже меня покинула?
Хм, почему бы не выяснить точно? Как назло, острых предметов в комнате нет, мама об этом позаботилась. Крушить зеркало в ванной я не рискну, иначе перебужу весь дом. Но как насчёт вазы с цветами? О ней мама почему-то не подумала.
Стягиваю на пол одеяло и тщательно пеленаю в нём вазу. Затем с размаху наступаю на неё ногой. Больно, но стекло послушно разбивается на кусочки. Главное, бесшумно. Беру один осколок, долго смотрю на него, а затем режу ладонь. Минута, две, три – рана затягивается на глазах. Отлично, регенерация работает. Оставлю её на крайний случай. Не знаю, сколько займёт зарастание перелома. Смогу ли вовремя убраться подальше от дома?
Снова выглядываю в окно. Слева от него идёт водосточная труба. Вытягиваю руку и пытаюсь её расшатать. Ничего не выходит - труба крепко держится в креплениях. Попробовать спуститься по ней вниз? Рискованно, но других вариантов нет. Быстро возвращаюсь в комнату, сгребаю несколько футболок и смен белья в старый рюкзак, который мама почему-то забыла убрать, как все прочие. Беру иглы, больше ничего ценного у меня нет.
Влезаю на подоконник, аккуратно переступаю проём и по карнизу иду к трубе, держась за раму сверху. Хорошо, что спальни родителей и близнецов в другом крыле, даже если упаду, никто не услышит. Крепления водостока довольно часто расположены, так что спуститься не составляет труда. Уже стоя на земле, поднимаю голову к окну. Может, я и вправду сумасшедшая? Кто в здравом уме рискнёт слезать с такой высоты?
Но предаваться размышлениям некогда, нужно бежать. Благо калитка в заборе имеет кодовый замок, код на котором или поленились, или забыли сменить. Наверное, понадеялись, что за дверь я выйти всё равно не смогу.
Выскользнув на улицу, я под светом редких фонарей побежала к центру города. Не знаю пока, где буду прятаться, но сто́ит пересидеть какое-то время, не попадаясь никому на глаза. Больше чем уверена, меня объявят в розыск.
Где меня будут искать в последнюю очередь? Может, спрятаться в развалинах папиного дома? Пожалуй, это плохая идея. Думаю, там меня быстро найдут. К больнице соваться тоже пока не стоит. Может, позже, когда стемнеет. Куда же мне пойти?