Утро Павлика начинается одинаково. Он ведёт на прогулку старенькую маму. Бредут вдоль волнореза две худые фигуры: высокая мужская и маленькая женская. Ветер развевает седые пряди волос, выбивающиеся, смотря по сезону, то из под шапки, то из под панамы, на морщинистое лицо старухи. Губы её всегда подкрашены красной помадой и выделяются нитью на фоне бледной кожи. Сын уже не слишком отличается от матери внешне, что не удивительно. Павлику исполнилось 72, а 90-й юбилей мамы справляли годом ранее. К тому же их долгий «симбиоз» будто сгладил разницу в возрасте. У сына морщин было разве что чуть меньше, чем у матери, а его грустные глаза будто выцвели раньше времени.
Так было не всегда. Первые двадцать лет жизни Павлика были вполне счастливыми. Мама родила его от своего обожаемого Сашеньки, которого даже ждала из армии. Отгуляли шумную свадьбу, и вскоре у молодых появился сын - полная копия отца. Однако идиллия разбилась об измену, словно хрупкая чашка, которую склеить более нельзя. Танечка, голубоглазая, нежная Танечка, ранее с обожанием смотревшая в глаза своего мужа, проявила неожиданную твёрдость! Она не простила и более того, запретила после развода даже приближаться к Павлику. Так у Паши остался лишь «номинальный» отец, аккуратно переводивший алименты. Впрочем, Павлик не очень грустил поначалу, ведь на момент разрыва родителей он был ещё слишком мал, чтобы скучать за отцом. Он его забыл, а после знал со слов матери, что этот человек - «предатель и негодяй», бессовестно бросивший их. Из-за этого мальчик чувствовал себя виноватым перед мамой, особенно когда она упоминала о его сходстве с «предателем» ругая за плохие оценки или шалости. Он старался быть лучше неведомого отца и сделать жизнь обожаемой матушки хоть чуточку счастливее. Даже «подростковый» бунт миновал Павлика. Он просто остался ребёнком. Не случилась естественная сепарация от матери и Павел продолжил жить так, как лучше маме, а не ему.
В армию юношу бы не взяли по причине близорукости. В дальнейшем этот изъян был исправлен уже сорокалетним Павлом с помощью лазерной коррекции зрения. А в двадцать два года, на последнем курсе истфака, Павлик влюбился до дрожи в коленках в юную Алёну, студентку-первокурсницу. Она напоминала оленёнка своими длинными ногами, рыжеватой гривой волос и золотистым, совершенно невероятным и ровным тоном кожи! Паше всё время буквально до обморока хотелось дотронуться до её щеки! Он был уверен, что ощутит под пальцами бархат, живой и теплый… Алёна ответила ему взаимностью и с совершенно детской доверчивостью отдала всю себя. Их первая ночь прошла на исходе мая на старой дедовской даче, куда Паша привёз свою возлюбленную. Никаких эротических маршрутов он не строил, если честно. Опыт, который у парня был до этого, и опытом не назовешь. Быстрое соитие на студенческой вечеринке. Он даже не помнил, как зовут ту девушку. А к Алёнушке Паша относился с таким трепетом, с каким смотрят на божество или музу. Но то ли тепло майского вечера, то ли лёгкое вино, а может, блеск глаз девушки в свете керосиновой лампы, которую Паша нашел на чердаке, что-то кинуло их в объятия друг друга и затянуло в водоворот страсти. Утром они уже не сомневались, что им суждено стать парой на всю жизнь.
Однако у будущей свекрови на этот счёт было другое мнение! Холодно смерив взглядом робко жавшуюся к боку Павла девушку, Татьяна заявила сыну, что ноги этой девицы в её квартире не будет. После того, как Павлик проводил Алёну, мать прочла ему целую лекцию, мастерски поставленным голосом и тоном. Она не щадила чувства сына и напомнила ему, что другого и не ожидала, учитывая то, носителем каких генов он является! Бабник и потаскун – вот кто он! И эту Алёну посмел привести в квартиру, где каждая вазочка любовно выбрана ею, Танечкой! Всё назло матери! Решил ей испортить спокойную жизнь!
Павел буквально задыхался от этой бессмысленной и жестокой речи… Он понимал, что мать несёт полный бред, но его внутренний ребёнок, как и десять лет назад, невольно сжимался, ощущая непонятную для себя, но такую ясную для мамы вину!
Он ещё пытался бороться за свою любовь, но раз за разом проигрывал битву матери. И в конце концов, отступил. Алёна, его оленёнок, пережила предательство парня тяжело, но ей хватило сил выстоять и более никогда даже не смотреть в сторону обидчика. Она вышла замуж на четвертом курсе за красивого парня – капитана КВН университета. А Павлик невольно продолжал следить за жизнью Алёны. Он знал, что у молодых супругов родились двойняшки. Знал, что Алёна, не смотря на материнство, прекрасно реализовалась в профессии. Она училась на юридическом факультете и в итоге выбрала профессию судьи, чему немало удивились все, кто знал Алёну ранее. Ей прочили спокойное и доходное место нотариуса, и семья мужа была готова оплатить лицензию невестки. Но нет! И тогда свёкор, имеющий серьезные связи, устроил молодому специалисту место судьи. Конечно же, она не сразу стала своей в этом кругу. Но Алёна все делала правильно, а самое главное, правильно себя вела с коллегами. И репутацию среди них заработала тоже правильную.
Павлик же жил словно чахлое дерево, которое по воле Всевышнего растет на лысой скале. Мать стала для него этой скалой и Павлик не решился «отрубить корни», мешающие ему уйти. Он трудился в главном городском архиве с понедельника по пятницу. Субботу он посвящал себе. А в воскресенье гулял с мамой по набережной. Тогда она работала, но после выхода на пенсию потребовала к себе ещё больше внимания и заботы. Танечка капризничала, придумывала себе разные страшные диагнозы и пугала Павлика скорой смертью.
- Вот тогда и вспомнишь материнскую заботу! – картинно закатывала глаза мама и ложилась на диван «умирать».
Павлик покорно звонил Артуру Кареновичу, пожилому терапевту, консультирующему мать с незапамятных времён, частным порядком. Артур Каренович терпеливо выслушивал речь Павлика и понимающе, слегка усталым баритоном говорил, что он обязательно заедет к Татьяне Николаевне завтра. А пока пусть отдыхает и примет те таблетки, которые ей назначены.
Несмотря на «болезни» мать оказалась настоящим долгожителем. Уже и Павлик стал пенсионером, а она все ещё командовала своим седым сыном и обижалась, если он не мог исполнить какую-либо из её прихотей. Павлу казалось, что они давно поменялись ролями. И теперь он стал отцом для этой старой девочки...
После сегодняшней прогулки они вернулись домой и Павел приступил к приготовлению обеда. Старый мобильный телефон вдруг ожил и залился требовательным рингтоном. Его бывший коллега, ставший ныне известным специалистом по антикварным рукописям и прочим древностям, очень просил консультации Павла Александровича по одному манускрипту. И озвучил настолько приятную для пенсионера сумму за эту услугу, что отказываться было просто глупо. Павел закончил с обедом, надел куртку, обмотал вокруг ворота длинный шарф и вышел из квартиры, пообещав матери купить её любимый шоколадный пудинг. Ветер моментально взъерошил его седые волосы, очень хорошо сохранившиеся. Он мельком поймал свое отражение в витрине и подумал, что похож на постаревшую версию актера из рекламы «Теле-2». Эта мысль вызвала у мужчины грустную усмешку. Пародия! Вся его жизнь - лишь пародия на эту самую жизнь. Он пошел по тротуару центральной улицы, решив не ждать маршрутный автобус. Тем более что место встречи с бывшим коллегой не так далеко. Всего лишь три остановки. Впереди шла немолодая, но очень красивая пара. Они шли не спеша, взявшись за руки и разговаривая о чём-то. У женщины были красивые волосы, чуть тронутые сединой, и нежный профиль, который Павел видел, когда она поворачивала голову к своему спутнику. И тут он узнал её…
Алёну Павел не видел давно, перестав следить за её жизнью. Сейчас же он наблюдал за этой парой и невольно представлял, как могла бы сложиться его жизнь, не уступи он тогда матери. Нет, Павел не завидовал тому, что эта тонкая рука лежит не в его ладони. Только щемящее чувство одиночество вдруг накрыло его словно куполом! Он остановился и подождал, пока пара скроется из глаз, чтобы Алёна его не заметила и не узнала. Это была бы ненужная встреча, все равно что с покойником!
Вечером Павел Александрович зашёл в кондитерскую и купил шоколадный пудинг. Подходя к дому он поднял голову и посмотрел на окна квартиры. Мама выглядывала из-за занавески кухни, пытаясь разглядеть в сумерках сына. Павел глубоко вздохнул и толкнул подъездную дверь.