Весна. Маленький посёлок.
- Витя! Выйди! К тебе Жорка Субботин пришёл!
Виктор, услышав голос жены через открытое окно, залитое ярким, весенним солнцем, с тяжелым вздохом поднялся с дивана.
Настроение у Виктора уже давно держится на отметке: "отвратительное". И причин этому три: возраст (семьдесят лет), сахарный диабет (Виктор обожает всё сладкое, но уже давно на этом удовольствии ему поставлен жирный крест), и жена Наташа, со своим строгим отношением к его здоровью.
И, пожалуй, из всех причин, третья (жена) самая угнетающая для него...
Ничего ему не разрешает, всё запрещает. Носится с ним, как курица с яйцом. Любит его очень, бережёт. А Виктор от этой опёки уже устал.
Сама-то Наташа, вон, целый день, как пчёлка трудится, а ему отвела лишь одно дело - сидение на диване с телефоном в обнимку (вдруг сын или дочь позвонят, пока она во дворе и на огороде делами хозяйственными занимается. Сиди, Витя, карауль). И это вынужденное безделье пытка для него!
Виктор с детства любит работать на огороде, особенно весной! Когда надо размечать ровненькие грядочки, распаковывать яркие пакетики с семенами и сеять их в пуховую земельку, которую он всегда щедро "кормит" перед посадкой перепревшим навозом и измельчённой, в труху, соломкой. А после посадки семян, эту тёплую, прогретую весенним солнцем землю, любит он разравнивать руками, получая удовольствие не меньшее, чем когда ласково гладит по холке своего старого пса Грома.
Кстати, с собакой ему сейчас тоже нельзя время проводить. Наташа боится, что дворовый пёс носит на своей шерсти опасные, для здоровья мужа, микробы.
И все эти ограничения и лишения в его жизни происходят из-за проведённой, совсем недавно, операции на его правом глазу.
Так что, видимо, весенние посадки в этом сезоне пройдут мимо него, Виктора. И "что", и "как" там Наташа сама посадит на огороде, без его участия, неизвестно.
В общем, сплошное расстройство.
*****
- Привет, Витя!
- Привет, Жора.
Жоре тоже семьдесят. Когда-то, давным-давно, они с Виктором учились в одной школе, и даже в одном классе. И это не совпадение. Просто они одногодки, а школа в деревне одна единственная.
- Ты чего такой кислый? Как жизнь? Что там твои "окуляры"? Видят?
Мужчины пожали друг другу руки.
Виктор кивнул головой и гордо произнёс:
- Да, пока нормально. На левый глаз осенью делал операцию, а на правый вот только недавно, пятого апреля. Хрусталик мне поменяли. Отвалил почти ****десят тыщ рубликов.
- Ну а шо ты хотел? Нынче всё дорого - протянул в ответ друг, а затем добавил, вытянув шею и заглядывая за низкий заборчик из штакета, за которым был, как на ладони, виден огород Виктора:
- А что это у тебя, до сих пор голый огород? Ты ещё картоху не сажал что ли?
- Нет, не сажал. Я ж с глазом. Нельзя мне чтобы пыль, наклоны, солнце яркое... Глаз беречь надо, а Наташа всё сама не успевает. - Оправдался, смущаясь, Виктор.
Так уж в деревне заведено: соседи, с самой весны и до поздней осени, соревнуются своими достижениями на огородах. Кто больше и раньше посадит; у кого чище огород во времена прополок; а уже осенью - количеством собранного урожая. И эта соревновательная битва "за самый ухоженный и плодоносящий огород" - это как лакмусовая бумажка для хозяина подворья.
Ухожен огород - ты отличный мужик, добротный хозяин, и жена, соответственно, у тебя хозяйка завидная. А если огород сорный, заросший травой, так тебе в след и плюнуть могут, назвав бездельником.
- И что? Ты будешь теперь, как комнатный цветочек? В доме будешь сидеть? – Жора даже глаза выпучил, задавая свои вопросы, и искренне не понимая поведения и рассуждений друга.
Виктор только вздохнул и отвёл взгляд, покосившись на свой огород. Но, сели честно, увидел он на месте огорода лишь размытое тёмное пятно: зрение его подводит, причём очень сильно. На том глазу, что он делал операцию осенью, осталось лишь девятнадцать процентов зрения, а прооперированный недавно глаз тоже видит далеко не на сто процентов.
- Да ну! Я бы так не смог! Ты шо! Шобы Я! Вот так сел дома на диване, когда весна! Да ни за шо! Подумаешь, глаз! Я с вырезанным аппендиксом свёклу выкапывал как-то! И ничё! Жив, здоров! – Выставив вперёд скромный, но всё же имеющийся округлый живот, произнёс Жора. При этом взгляд его говорил:
«Слабак, ты Витя!»
- Жора, не дави на больное! Без тебя тошно. – Пробубнил Виктор, поджимая губы. – Наташка меня на аресте держит. Переживает, понимаешь?
Жора качнул головой, а взгляд теперь его стал ещё выразительнее:
«Всегда знал, что ты подкаблучник, Витюша».
Виктор, устав терпеть унижение вот такое, бессловесное, но выразительное от друга, ответил:
- Ладно, Жор, пойду я… А ты зачем приходил- то?
- Да мимо просто шёл, решил к тебе заглянуть, узнать, как твои дела. В магазине был, хлеба купил. – Продемонстрировал друг пакет с хлебом.
- Ну, давай, пока. Заходи, как время бу…
Но Жора не дал договорить и попрощаться Виктору, решив высказать ему ещё немного на "огородную" тему:
- Вить, хош совет дружеский?
Виктор кивнул головой, мол, говори…
- Ты знаешь, что, друг… Ты хитрее будь! И смелее! Так же ж Натаха твоя тебе и постельный режим пропишет, не только диванный! Ты возьми, завяжи глаз повязкой.... Платком чистым, например,... и иди работай! Ты ж мужик! А мужику без работы нельзя! Сразу какой-нибудь инфаркт привяжется! Движение –это жизнь, Витя!
*****
Осень
Наташа сидела под кабинетом в клинике глазной хирургии и ждала, когда муж выйдет, пройдя последний, контрольный осмотр. Анализы они уже все сдали. Если сейчас всё пройдёт хорошо, то завтра Виктору сделают очередную операцию.
Наташа вздохнула и смяла в руках носовой платочек.
И почему мужчины такие твердолобые? Сколько говорила Виктору: поберегись; нельзя тебе на огород, нельзя тяжелую работу пока выполнять. Бог с ним, с тем огородом!
Нет! Всё сделал по-своему!
Как ду*****рак, с этой повязкой на глазу, и в её широкополой шляпе ,с цветами на тулье, лазил по грядкам! Друга он своего, этого Жорку послушал! И что из этого вышло? Прооперированный глаз воспалился, веко перестало подниматься… И снова предстоит операция!
Дверь кабинета открылась, и Наташа увидела мужа Виктора.
Его лицо было красным, а губы сжаты в тонкую линию.
- Что случилось, Витя? Давление подскочило? Перенесли дату операции? - Наташа понимала, что муж чем-то расстроен, но пока не знала чем именно.
- Присядь. – Она усадила Виктора рядом с собой, на свободный стул. – Что тебе сказали?
Виктор, попытался ответить, но его губы задрожали. Посидев еще с минуту в молчании, он собрался с духом, и всё же произнёс вслух вынесенный ему лечащим врачом приговор:
- Отказались мне делать операцию... Сказали, грозит летальный исход на операционном столе.
- А когда будет можно её сделать? – Обеспокоенно спросила Наташа.
Виктор опустил низко голову, сцепил натруженные руки в крепкий замок, и ответил:
- Никогда, Наташа… Никогда… Уже нельзя ничего исправить…
Автор Лариса Пятовская, Наивная сказочница.
*******
Дорогие друзья! История Виктора печальная, но жизненная и правдивая. А как вы относитесь к советам людей? Благосклонно? Прислушиваетесь? Или же не любите таких жестов помощи?
Сегодня я хочу предложить Вашему вниманию ещё один рассказ под названием "Любочка любимая". Он написан замечательным автором, Ириной Сычёвой, хозяйкой канала "Рассказы. О любви и не только" Рассказ Ирины созвучен с моим сегодняшним рассказом. Тема "Дружеский совет". Очень советую прочитать. Меня тронула эта история, отозвалась грустью в сердце и желанием всё исправить... Приятного Вам прочтения))