Любая форма жертвенности дает сильнейший толчок к развитию всех форм искусства. Об этом нам с железобетонной логикой свидетельствует мировая история. Мы можем много рассуждать о циничности такого вывода, о том, что искусство должно развиваться не утопая по колено в крови, а питаться ясным как солнце духом сугубо позитивной этики. Но возможно ли, чтобы церковь не питала кровь праведников? Возможно ли, чтобы сытый, имеющий все материальные блага художник не знающий слово: «страдание» создавал шедевры? Достойно ли, чтобы невероятное напряжение тела, духа, разума на грани жизни и смерти в рывке за идеей Победы не отбивалась в великие слова, картины, мелодии?
Продолжим усиливать наше философское вопрошание. Может ли основа нашей культуры созидаться вне столкновения Войны и Мира? Неужели «Слово о полку Игореве», этот свернутый смысл всей нашей историософии, мог создать сыто отрыгивающий купчишка в своем теремке?
А разве Симфонию № 7 «Ленинградскую» мог написать тот кто не рвался в ополчение для битвы с врагом (три раза Дмитрий Шостакович подавал прошение быть зачисленным в воинские подразделения в грозное лето 1941 г.).
А разве потрясающий в своей философичности, проникновении в самую суть истории отечества живописный и могучий триптих Павла Корина «Александр Невский» или его же выводящее душу русского на совершенно иной уровень восприятия Войны и Мира полотно «Сполохи» могли родится в гламурно-зефирном мирке «нетвойниста», либерала-пацифиста в уютном гнездышке-бунгало в Индийском океане?
Конечно же, нет. Тем важней проанализировать, а что же сумела породить Специальная Военная Операция для нашего искусства, для нашей культурной памяти, нашего эстетического переживания, пожалуй, предвоенной ситуации?
Театр хоть и со скрипом, но реагирует на СВО. Настоящим чудом стал прорыв Симферопольского театра поставившего пьесу «Позывной свет». В спектакле, поднимающем необычайно острую, актуальную тему, нет пафоса и лозунгов, а есть глубокая человечность и пронзительность.
Действие драмы «Позывной «Свет» разворачивается в наши дни в Москве и в зоне СВО. Главный герой талантливый художник Алексей – истинный гражданин своей страны, воспитанный на великой российской истории, по зову сердца ставший волонтёром.
Алексей – не воин, он – художник-акварелист. Для него свет – это основа цвета, характера, сюжета, – рассказывает автор Михаил Умнов – Если он и отличается от других, в том числе и от некоторых сверстников и коллег, так это обостренным чувством справедливости и готовностью за эту самую справедливость выйти из уютного частного мирка и встать на место погибшего воина. Он просто не может поступить иначе
Хотя эта постановка не лишена серьезных огрех, кое где граничащих с провалом, но, не смотря ни на что, она прорывная, в том смысле, что может открыть линейку театральных образов на русской академической сцене. Постановка очевидно потребовала от актеров и руководителей настоящего гражданского мужества, ибо пришлось бросить вызов «эстетической тусовочке» ждунов и либералов.
Важным явлением в отечественном искусстве стала и рок-опера «Хождение в огонь» Александра Агеева на стихи Александра Проханова. Либретто оперы основано на цикле поэм А.А. Проханова «На броне»: «Сухое море», «Алеющий Восток», «Певец», «Наковальня», «Афганский поход». Премьера состоялась в 2023 году на площадке «Уралвагонзавода» в Нижнем Тагиле, прямо на танковом конвейере знаменитого цеха.
Главный персонаж оперы Русская история, которая персофиницированна, опредмеченна в двух ипостасях: Поэта и Воина. Это произведение имеет множество веток развития, так, в базовой версии, произведение исполняется в одно действие в четырёх частях: «Поэт и Воин», «Война и Смута», «Путь и Подвиг», «Благовест». Начинаясь ораторией «Донбасс» и завершаясь Гимном Русской мечте. Оратория посвящена Донбассу и Крыму, но значительно дальше выходит за эти рамки, собирая воедино многочисленные смыслы СВО, давая им невероятно мощное поэтико-музыкальное сценическое оформление. Опера лирична и трагична. В ней нет комичности от слова «совсем». Впрочем есть юмор. Вернее такая его своеобразная грань как горькая ирония. Отнюдь не Сократовская, а целиком наша, русская, я бы даже уточнил «Южно-русская» ирония, усмешливое осознания несовершенства мира. Быть может стоит ее названия милосердная и тягуче-горькая ирония Григория Сковороды. Она, эта ирония о несовершенстве, которое дает силы жить, творить и осуществлять свою волю не смотря на тех… кто пьет Шабли, когда в Черном Море на дно уходит Гвардейский крейсер «Москва» и еще дымится не давно освобождённый от нацизма город Святой девы Марии – Мариуполь, алеет так еще и не выбитый из укро-фашистских клыков Харьков.
Среди полей пшеничных, минных,
Где я стрелял и кровью харкал,
Вставал, как розовый фламинго,
В лучах зари разбитый Харьков.
...
Жилой квартал месили "грады".
Их оборона шла на убыль.
Убит комбат. Ему наградой
Достался мёртвый Мариуполь.
…
Но мы дойдём, дойдём до Львова,
Зажмём в кулак его ключи,
Чтоб вместо жёлто-голубого
Кругом сияли кумачи.
...
Мой позывной "Сковорода".
Перед атакой выпью водки,
Чтоб зашипели города,
Как караси на сковородке.
...
Мой горький стих, мой "символ веры"
Пером, изглоданным войной,
Пишу на башне бэтээра
С его оплавленной бронёй.
...
А в московских ресторанах пьют "Шабли",
А на Чёрном море тонут корабли.
Полный текст произведения А. Проханова.
Стихи вообще крайне сильное явление рожденное смерчем СВО. Нет возможности анализировать всю их многогранность, для этого требуется, пожалуй, отдельная книга. Я коснусь только одного элемента этого великого моря творчества. Того которое соединяет стих с музыкой. И если выше я упомянул рок-оперу как царицу музыкально-поэтического жанра, то теперь стоит обратить внимание на удивительный феномен украино язычной песни, которую поют сотни тысяч и русских и украинцев… и бурят. Песни, которая давно уже ушла в народ став символом очищенной от нацистского смрада украинской души (да, да есть и такая, дорогие товарищи):
Пливе кача, дівки хороводять
В Азовсталі демонів хоронять
Песню исполнили Аким Апачев и Дарья Фрей. С побережья Азовского моря, со степей великого Лукоморья несутся слова, которые в своей отточенности могли быть порождены только кровавой купелью в которой с головой окунулся русский и украинский народ в попытке отюить цивилизационную булаву Запада:
Понад морем сонце за хмарами
Чуєш ZOV - загарматило мороком
То калібри летять примарами
Лікарями українства хворого.
Кстати это и мощный ответ тем русским неонацистам, которые убеждены, что хороший украинец – мертвый украинец, что украинцев нет, а есть «какие то неправильные и глупые некогда русские». Ведь очень легко сражаясь с фашистами незаметно превратится в таких же нелюдей. Не зря говорится, что победить дракона не сложно, трудно остаться человеком и самому не стать драконом. И в этом деле танки не помощники. Тут нужна исцеляющая сила искусства.
По иному работает на СВО изобразительное искусство. Это может быть классическое исполнение, когда картина становится звенящей мелодией эпохи прямоугольной формы, где песнь исторического события рождается контуром и цветом на плоском полотне. Она, картина, является зрителю как мир упруго и плотно разместившийся на клочке холста. К такому подходу стоит отнести картины евпаторийского художника Ивана Кудрявцева: "На светлой стороне".
Но картины могут быть и совсем не классичными. И тут многое зависит от... материала с которым работает художник. Вот, скажем, нагрудная бронепластина. Она представляет собой деликатную грань между жизнью и смертью. Кристаллическая решетка бронежилета очень тонка если вдуматься. Она почти призрачная грань отделяющее живое сердце от огненных кусочков несущих смерть. Этот момент прекрасно уловили художники представившие свои произведения на выставке «Русский Стиль: Сталь» показанную в Общественной палате РФ в марте 2024 года. Куратором проекта выступила Светлана Чепрова-Фотон, а идеологом - Антон Беликов.
Всматриваясь в броневые нагрудные листы, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО защищавшие наших бойцов СВО и которые художник переплавлял из утилитарного предметов техномира в образы невероятной мощи. Каждая нагрудная броневая пластина с нанесенным рисунком это и молитва, и стон, и полный отчаяния вопль, и суровая простота окопного быта, и кровавая страда пахарей смерти и многое-многое другое. Пройти, проскользнуть взглядом мимо этих многоугольников - никак не возможно. Каждый объект до краев полон смысла. Он порой даже преизбыточен для нашего лакейского из 90-ых годов менталитета. Выставки: «На светлой стороне» и «Русский Стиль: Сталь» - большое, веское, серьезное слово искусства. Слово, которое раз увидев невозможно забыть. А взгляд, который ты впериваешь в картины - порой способен оставлять в них оплавленные дыры от переполняющих тебя эмоций и со-переживаний.
За пределами нашего рассмотрения остался кинематограф, как, впрочем, и проза. Но они требуют совершенно отдельной работы. Однако, даже при столь куцем обзоре очевидно одно, нам жизненно не хватает эстетического преломления СВО и прежде всего в формате философской рефлексии без которой наша история никогда бы не увидала солдата Андрея Платонова или патриотических опер Глинки.