Гимн Шарля Дюмона, скончавшегося в возрасте 95 лет, прославила Эдит Пиаф в 1960 году. Но как он остается таким популярным спустя десятилетия?
Айван Хьюитт, The Telegraph
Если когда-либо песня заслуживала называться «знаковой», то это «Non, Je ne Regrette Rien», Шарль Дюмон, сочинивший её композитор, умер в возрасте 95 лет. Но знаковая чего именно? Простым ответом было бы: певицы, которая сделала ее знаменитой, Эдит Пиаф. Она сама была символом уникального, ценного и теперь уже давно ушедшего французского жанра поп-песни, известного как шансон.
Когда Дюмон и его соавтор Мишель Вокер посетили знаменитую певицу в октябре 1960 года, это была их третья попытка убедить её исполнить одну из их песен. Неудивительно, что Пиаф ранее игнорировала двух никому не известных авторов. 45-летняя звезда находилась на пике своей карьеры и, без сомнения, была окружена множеством начинающих композиторов, жаждущих её внимания. Она недавно дважды распродала концерты в Карнеги-холле и завершила триумфальное международное турне. Но ее здоровье ухудшалось, и она дважды падала на сцене от панкреатита и желтухи. СМИ, мрачно оценивающие ее шансы на выживание, окрестили это «туром самоубийства».
В тот день в 1960 году Пиаф была в дурном настроении и чуть не прогнала Дюмона и Вокера. Но смягчилась и, прослушав песню пять или шесть раз, пришла в экстаз. «Она сказала, что она великолепна, чудесна. Что она создана для нее. Что это она. Что это будет ее воскрешение», — вспоминал Дюмон.
У Пиаф, безусловно, было много поводов для сожалений — или их отсутствия. Она стремительно переходила от одного любовника к другому, страдала от зависимости от алкоголя и морфина, а также пережила пять автомобильных аварий за свою жизнь, что вполне символично для ее бурного образа жизни.
Но ее почитали из-за ее очень специфического французского качества сочетать высокое и низкое искусство. Сюрреалисты восхищались ею, а литераторы, питавшие вкус к популярному искусству, обожали ее. Величайший из них, Жан Кокто, на самом деле умер на следующий день после Пиаф в октябре 1963 года, некоторые говорят, что от разбитого сердца. Сама Пиаф отрицала какую-либо особую глубину. «Я простой человек, который любит цветы и любовные интриги», — заявила она однажды, но глубина ее песен предполагает, что это скорее фальшивая наивность, чем настоящая невинность.
Это правда, что на бумаге эта песня предельно проста. Гармонии не выглядели бы чуждыми в оперной арии Россини, пока в финальной каденции, на мгновение, музыка не приобретает бродвейское очарование с парящими струнными. Простота музыки полностью сосредотачивает внимание на Пиаф — а именно там оно и должно быть.
Время исполнения песни, пришедшееся на момент огромного потрясения во французской политике и обществе, несомненно, придало ей дополнительную дрожь. Политика Франции была резко поляризована между левыми и правыми, и страна погрязла в кровавой войне со своей колонией Алжиром. В октябре 1961 года парижская полиция фактически устроила резню, в которой погибло до 300 алжирских протестующих. Тремя годами ранее генералу де Голлю пришлось выйти из отставки в 1958 году, чтобы «спасти страну». Он тоже мог бы заявить, оглядываясь на жизнь, посвященную сохранению славы Франции, что он ни о чем не жалеет.
Песня мгновенно стала хитом и положила начало карьере Дюмона, который написал 30 песен для Пиаф и многих других звезд французского шансона, включая Шарля Азнавура. Три года спустя Пиаф умерла от многочисленных болезней, что придало песне новую остроту — и не только для французов, которым было трудно поверить в ее смерть («она не умерла, ее просто нет», — написал один убитый горем журналист). В отличие от ее ранних песен, которые основаны на жестком французском реализме, эта, наряду с несколькими другими, такими как «La Vie en Rose», быстро приобрела всемирный охват.
После смерти Пиаф песня была многократно перепета на многих языках Ширли Бэсси, Элейн Пейдж, итальянской певицей Далидой и другими. Она имела сомнительную честь быть процитированной Норманом Ламонтом в 1992 году, когда он вывел Великобританию из Европейского механизма обменных курсов, и была вплетена в музыку многих фильмов, включая «Невыносимую жестокость» братьев Коэн и «Начало» Кристофера Нолана, где она сыграла ключевую роль. (Она действует как «пинок», который выбивает персонажей из их состояний сна, и композитор фильма Ханс Циммер вплел многочисленные ссылки на песню в свою музыку).
Смело можно предположить, что многие, если не большинство поклонников этой песни, на самом деле не понимают слов — но всё же они понимают её посыл. Экстатичная и отчаянная запись Пиаф обращается к каждому, кто когда-либо отбрасывал осторожность — или хотел бы это сделать.