– Я не могу в это поверить — все четыре двигателя отказали, – заключил бортинженер. Экипаж самолёта Boeing-747, летевшего из Англии в Новую Зеландию и только что пересёкшего с севера на юг индонезийский остров Ява, не понимал, что происходит.
Ночь. Давление в салоне стремительно падает: уже выброшены кислородные маски. Самолёт, без работающих двигателей превратившийся в огромный планёр, стремительно теряет высоту.
Командир понимает, что такими темпами они не доберутся до ближайшей посадочной полосы: полёт над гористым побережьем Явы требует не опускаться ниже 3500 м. Иначе – лоб в лоб с горой. Возможно, уже через минуту ему придётся принять решение, которого боится даже самый опытный пилот, – садиться на воду Индийского океана.
Мы часто рассматриваем вулканы как источник опасности для местных жителей. Инцидент с «Боингом» 24 июня 1982 года показывает, что природа готова подкинуть людям не самые очевидные проблемы.
Свечение и отказ всех двигателей
Всего этого не случилось бы, если бы не вулкан Галунггунг, который начал серию извержений за полгода до описываемых событий.
Гора высотой 2168 м в регионе Западная Ява активировалась в январе 1982 года и взялась за работу всерьёз. Её продолжающиеся извержения по шкале оценки вулканической деятельности получили категорию «4» – значительные выбросы пепла в тропосферу (12-16 км от земли Явы) и – в меньшем количестве – выше, в стратосферу.
«Боинг» находился на крейсерской высоте 11-12 км, когда в салоне почувствовали неладное.
Дым. Салон начал заполнять едкий дым, сгущающийся над пассажирскими креслами. Стюарды обследуют самолёт в поисках источника возгорания, но ничего не находят. Позже станет понятно, что это не обычный дым. Появляется странный запах, который самые догадливые пассажиры правильно идентифицируют, как запах серы.
В это время пилот и бортинженер в кабине решают другую загадку. На лобовом стекле каждую секунду вспыхивают и гаснут тысячи светящихся искр. Самый очевидный вариант – феномен «Огни святого Эльма» – к их ситуации не подходит: тот появляется, когда самолёт проходит через грозовые облака и сталкивается с заряженными частицами. Но радар – чист.
А из салона видят, что крылья объяты свечением.
Ни у кого из тех, кто находился на борту, не было понимания происходящего. Но вскоре и запах серы, и светящийся ореол самолёта отходят на второй план. Один за другим вспыхивают и выходят из строя двигатели: все 4 за полторы минуты.
– Двигатели заскрежетали, как бетономешалка. А потом наступила тишина,
– расскажет пассажирка рейса.
Экипаж самолёта, не понимая причину ни одной из проблем и тем более не имея возможности сложить картинку воедино, не может ничего исправить. Они связываются с землёй и получают указание разворачиваться, чтобы «дотянуть» до Джакарты – самолёт какое-то время может планировать без двигателей, цепляясь крыльями за воздушные потоки.
Причём даже самые оптимистичные подсчёты показывают, что длины «свободного полёта» до аэропорта не хватит. И остаётся надеяться, что хотя бы один из двигателей запустится снова.
Проблемы сыплются как из рога изобилия.
Вместе с остановкой турбин перестаёт вырабатываться электричество и работают только приборы, питающиеся от аккумулятора. В салон больше не нагнетается воздух, и давление падает. На пассажиров, уже пишущих записки для родных, падают кислородные маски.
А вот второй пилот воспользоваться ей не может: он оторвал трубку, когда нервно схватил маску. И командир принимает решение снижаться до той высоты, где можно дышать без масок, чтобы сохранить целостность экипажа.
Команда понимает: им не удастся пролететь над хребтом гор, отделяющих от взлётно-посадочной полосы, если в ближайшие минуты не выйдет запустить двигатели. Бортинженер расскажет, что пытался сделать это не менее 50 раз.
А значит, придётся снова развернуться и попробовать посадить самолёт на воду, что требует ювелирной работы и доли везения.
– Я почувствовал, что нас как будто кто-то подтолкнул снизу.
Один из двигателей заработал, когда никто уже на это не надеялся. Сияние исчезло.
Экипаж прикидывает: горы им не пересечь – высота не та и на одном двигателе набрать её не получится, но уже можно попробовать облететь. На высоте 1 км включается ещё один, а за ним – и оставшиеся 2 двигателя.
Самолёт набирает высоту, чтобы пролететь над хребтом, но… на высоте 4,5 км сияние появляется снова. Точь-в-точь такое же, какое было перед выходом из строя всех двигателей. Наученные горьким опытом, пилоты сразу же опускают нос самолёта для снижения, но уже поздно: один двигатель глохнет.
Тем не менее 3 двигателя остались в строю – это уже полноценный полёт. Горная гряда успешно преодолена на высоте 3 700 м.
До взлётно-посадочной полосы осталось совсем чуть-чуть. Но вот странность: пилоты понимают, что они ничего не видят через лобовое стекло. Кажется, что оно запотело, но вентиляторы и дворники не делают стекло прозрачнее ни на йоту. Становится понятно, что лобовое остекление расцарапала какая-то неведомая сила.
Самолёт сажали практически вслепую. Как назло, в это время в аэропорту ещё и не работал важный прибор, задающий траекторию снижения для подлетающих бортов. У пилотов осталась только небольшая полоска на стекле шириной 5 см, дающая хоть какую-то видимость.
Позже командир Эрик Генри Муди расскажет об этом опыте не совсем печатным выражением. Там было что-то про «пролезать в *технологическое отверстие* барсука».
Осмотр самолёта показал поверхностные повреждения корпуса. Кроме стекла кабины, поцарапанной обнаружена краска на фюзеляже. Экспертиза двигателей, проведённая в короткие сроки, установит: они так же повреждены, но ещё и забиты вулканическим пеплом.
Что случилось с самолётом
В ту ночь, когда «Боинг» пролетал над островом Ява, вулкан Галунггунг начал очередное извержение 1982 года. Облако выброшенного пепла поднялось в небо и, подхваченное ветром, полетело в юго-западном направлении. Именно туда, куда направлялся борт.
В те годы наблюдение за вулканами не было таким технологичным, как сейчас. Поэтому сведения об их активности часто передавались с задержкой.
Почему самолёт светился и был поцарапан
Вулканический пепел – это не мягкие хлопья, остающиеся после сгорания бумаги. Это смесь колких, твердых частиц горных пород и песка размером меньше 2 мм с отменным «абразивным эффектом».
Когда самолёт на скорости попал в облако Галунггунга, это стало равносильно обработке пескоструйной машиной. А искры и свечение были теми самыми «Огнями святого Эльма» – особой формой электрического разряда. Только до этого случая никто не знал, что их может вызывать в том числе трение вулканического пепла об обшивку самолёта.
Почему двигатели глохли и запускались снова
Пепел попал во все двигатели самолёта и даже проник в салон.
То, что видели пассажиры, был не дым, а мелкие частицы вулканического облака. Они имели характерный запах серы: диоксид серы сопровождает каждое извержение с такими выбросами.
А вот внутри двигателя вулканические частицы ждала незавидная судьба. Температура в работающей камере сгорания намного выше температуры плавления пепла.
Случилось неизбежное: пепел расплавлялся внутри двигателя, превращаясь в вязкую массу. Она забила всё внутри, остановив нужный для правильной работы двигателя приток воздуха, что вызвало неполадки до полного отказа.
И, можно сказать, отказ двигателей и спас самолёт.
Когда они остановились, остановился и процесс сгорания топлива. Вязкий расплав пепла остыл и превратился в корку, которая вскоре растрескалась, начала отваливаться и самоликвидировалась до тонкого слоя, не мешающего работе.
Но когда самолёт с повторно запущенными двигателями снова приблизился к Яве, он второй раз попал в облако пепла. Поэтому сценарий повторился: снова загадочное сияние, снова – глохнет двигатель.
На радарах же облако пепла заметить нельзя: эта техника была рассчитана только на выявление влажных частиц в атмосфере – капель воды в тучах. Пилоты тоже не могли ничего разглядеть в темноте тропической ночи.
И это не единичный случай
Спустя всего 3 недели ещё один самолёт попадает в облако всё того же Галунггунга. 3 из 4 двигателей глохнут и запускаются после снижения. Всего же счёт подобных инцидентов в истории авиации идёт на десятки, и они продолжают происходить.
Закрытие неба на траектории выброшенного шлейфа происходит уже по факту. Но вулкан может начать извергаться в любой момент. Предупреждать никого не собирается.