— Я чувствовал себя невесомым, я видел яркий коридор, наполненный теплом и лаской, — вспоминает один пациент, испытавший клиническую смерть во время сложной операции.
Он описывал, как «всё вокруг сияло, и я будто вернулся домой, там было так хорошо и спокойно». Эти слова передаются из уст в уста и порой звучат невероятно убедительно, пробуждая у нас надежду и любопытство.
Но в то же время мир, разделённый тонкой линией между жизнью и смертью, хранит множество историй совершенно иного толка. За сияющей завесой есть ещё одна сторона, куда страшно заглядывать и куда, по словам некоторых пациентов, никому бы не хотелось попасть. Эта тайна, будто тяжёлая дверь, приоткрывается только на миг, когда человек балансирует на грани жизни и смерти — и в эти секунды происходят открытия, которые даже специалисты стараются не обсуждать публично. Оказывается, далеко не все переживают умиротворённое состояние любви и света. Некоторым довелось побывать в местах, где царит непроглядная тьма, безысходность и леденящий ужас.
Когда Андрей, мужчина за сорок с печатью глубокого страха на лице, очнулся в реанимационной палате после остановки сердца, он долго молчал. Врачи и близкие думали, что он перенёс сильное потрясение из-за самой болезни, но он лишь качал головой: «Нет, дело не в боли… я… я просто не хочу об этом говорить…» Когда же он, спустя пару недель, попытался поведать о своём опыте психотерапевту, те сессии стали настоящим испытанием для обоих. Андрей рассказывал, будто находился в огромном подземелье с зыбкими стенами, из которого не было выхода. Он вспоминал, как шагал по коридору, а воздух был густым, тёмным, словно пропитанным безнадёжностью. «Я звал на помощь, но никто не отвечал», — дрожащим голосом произносил он. «Там не было света, совсем. Будто вся моя жизнь закончилась, и осталась только боль и страх…» А ещё он чувствовал, что за каждой тенью там притаился кто-то или что-то, готовое внушить ещё большую муку. В отличие от привычных описаний сияния, любви и покоя, Андрей принёс с собой воспоминание о пустоте и холоде, от которых до сих пор не может избавиться.
Когда новости о подобных случаях стали доходить до учёных, они сперва восприняли их скептически. Мол, это игра мозга на фоне недостатка кислорода или галлюцинации, спровоцированные препаратами. Но в медицинских отчётах всё чаще стали появляться описания пациентов, которые видели мрачные долины или бесконечные провалы, вместо солнечных полян и прекрасных существ. Один анестезиолог анонимно признался: «Я не хочу вдаваться в детали, но меня пугает мысль, что все эти ужасы могут иметь реальную основу. Пациенты едва ли знают о схожих историях друг друга, но рассказывают пугающе похожие детали… И это не единичные случаи, что настораживает ещё больше».
В одном из крупных медицинских центров собрали группу людей, переживших клиническую смерть. С ними говорили психологи, неврологи и духовные наставники. Из тридцати добровольцев лишь несколько человек вспомнили о чём-то зловещем. Однако их истории повторялись с поразительной точностью: длинные коридоры, из которых нельзя найти выход, насмешливые или страшные голоса, шёпот, слова отчаяния и корёжущиеся, словно в кривом зеркале, тени. Один пациент сказал: «Я словно проваливался во тьму. Это была не просто темнота, а какой-то зловонный, удушающий мрак. Как будто меня приговорили к вечному одиночеству. Я слышал крики, но не мог понять, кто кричит… В какой-то момент я подумал, что слышу собственный голос, хотя рта не раскрывал». Этот человек после возвращения начал страдать приступами паники, перестал выходить на улицу по вечерам и долго не мог спать без яркого света в комнате. «Если бы я мог объяснить, что это было, я бы это сделал. Но я сам не знаю… Мне только страшно, до мурашек страшно, что, если бы я умер окончательно, это и было бы моей вечной реальностью», — вот его прямая речь, которую врачи зафиксировали на диктофон.
Похожие свидетельства встречались и раньше — их можно найти в некоторых специализированных изданиях, но публично такие рассказы всегда оставались в тени, словно общество предпочитало думать только о светлой стороне вещей. Но бывают и другие, более резкие контрасты. Девушка по имени Полина (имя изменено) потеряла сознание после тяжёлого ДТП и пережила остановку сердца на операционном столе. По словам медиков, она успела побывать «там» всего минуту или две. После реанимации Полина долгое время не разговаривала ни с родными, ни с врачами. Когда к ней пришёл психолог, то услышал: «Вы хотите знать, что там? Я не думаю, что вы готовы это услышать». Тем не менее Полина, преодолев страх, добавила: «Там не было счастья, там была безысходность. Не было никакого света в конце туннеля, а только какой-то оглушающий, тяжёлый звук, похожий на шорох лезвий по металлу. Я не понимала, где я, но чувствовала, что больше нет надежды. Мне казалось, что я проваливаюсь, и никакой опоры нет. И что самое ужасное — я понимала, это всё по-настоящему, и оттого становилось ещё страшнее». Затем, чуть приподнявшись, она прошептала: «А если это правда? Если это моя участь, когда настанет настоящий конец?»
Подобные признания приводят в смятение даже самих врачей. Кто-то считает, что факторы, вызвавшие эти образы, уходят корнями в психические травмы, религиозные страхи или особенности восприятия боли. Кто-то, напротив, видит в них сигналы о возможном существовании разных «миров» после жизни. Профессор-невролог, пожелавший остаться анонимным, сказал: «Мы понимаем, как работает мозг, изучаем его электрические импульсы, знаем, какие участки мозга отвечают за зрение и эмоции. Но когда пациентам снятся кошмары, в них обычно прослеживается хотя бы некая логика дневных переживаний. Здесь же мы сталкиваемся с явлениями, которые люди описывают как выходящие за грань обычного сознания. Пока мы не можем утверждать ничего наверняка, но это странно. Очень странно».
Тем, кто вернулся из этих тёмных мест, нелегко жить, когда физически они уже здоровы, а воспоминания продолжают мучить, не отпуская ни на день. Некоторые из них меняют мировоззрение, становятся более религиозными или, наоборот, теряют веру во что бы то ни было. Кое-кто пытается отгородиться от всех, боясь, что при новом приближении к порогу смерти он вновь окажется в том жутком лабиринте без надежды. Неизвестно, что пугает сильнее: сам факт возможности такого «загробного мира» или внезапная утрата иллюзий относительно доброй и светлой загробной реальности.
Вот история женщины по имени Галина, которая неожиданно почувствовала острую боль в груди и потеряла сознание. Врачи зафиксировали приступ, похожий на инфаркт. Следующие минуты стали для неё целой вечностью. Позже Галина рассказывала, что оказалась в абсолютно чёрном пространстве, где не было объёмности, не было ощущения времени. «Я видела только собственные руки перед лицом и всё, — вспоминала она. — И знаете, я поняла, что эти руки — это всё, что от меня осталось. Я не слышала ни сердца, ни дыхания, я будто перестала существовать, но оставалось сознание. Был только страх. Страх абсолютного одиночества и понимание, что больше ничего не будет…» Параллельно в реальном мире врачи боролись за её жизнь, делали непрямой массаж сердца. К счастью, Галина вернулась, но всё равно продолжает просыпаться ночью в холодном поту. «Иногда я думаю, что лучше бы я увидела свет, какая-нибудь лазурная дымка… хоть что-нибудь, — говорит она, — но нет, вокруг была лишь чернота. И вот вопрос: почему некоторые видят свет, а некоторые — только темноту?»
С точки зрения психики человека подобный контраст может объясняться индивидуальными особенностями восприятия, пережитыми стрессами, религиозным багажом или даже унаследованным страхом смерти. С биологической стороны — возможно, всё дело в том, что разные части мозга отключаются в разном порядке, создавая отличные по сути «картины». Но всё это пока лишь теории. Точного ответа нет.
Пациент, который долго избегал вопросов о своём необычном опыте, и так напугал окружающих учёных своим упорным молчанием, в конце концов произнёс лишь фразу: «Вы всё равно не поймёте… И, поверьте, лучше бы мне это приснилось». Он был одним из первых, кто описал странные серые руины, блеклое пространство без горизонта, как будто весь ландшафт был залит пеплом. По словам этого человека, никакого намёка на райские холмы или любящие существа не было и в помине. Зато присутствовало чувство, что всё время рядом что-то ужасное — не видимое, но вполне ощутимое. «Я хотел бежать, но куда? Всё выглядит одинаково, нет верха, низа, небо цвета мокрого бетона, пол будто покрыт пылью. В самом воздухе есть какая-то вязкая печаль, и, кажется, если остаться там подольше, становишься таким же блеклым и безликим». После всего пережитого мужчина несколько месяцев ходил на психотерапию, чтобы научиться снова жить в мире, где люди, по его словам, «не понимают всей серьёзности того, что может ожидать за порогом».
Люди, которые вернулись оттуда с чувством ужаса, порой завидуют тем, кто описывает свет, покой и покровительственную теплоту. Ведь одни рассказывают, что видели родственников, стоящих в лучах ласкового сияния, и слышали их ободряющие голоса: «Не бойся, ещё не время», а другие возвращаются с дрожью в голосе и изводящей памятью о щемящем одиночестве, не видя ни одной дружелюбной души. Возможно, мы никогда не найдём рационального объяснения этому контрасту. Или же оно окажется настолько простым, что поверить в него будет ещё сложнее.
И всё же, несмотря на противоречивость, все эти истории интересны и жутковато притягательны. Есть в них что-то такое, что заставляет нас переосмыслить границы нашей жизни и стереотипы о том, что скрывается за чертой. Мы слышим, как люди говорят: «Я встретил Бога! Он был так добр!» и тут же: «Я был в месте, где не может жить ничто живое, и оно меня поглотило». Кто-то считает, что есть множество возможных «потусторонностей», и мы выбираем их сами, исходя из своего состояния души или поступков. Кто-то уверен, что ад и рай не то чтобы не существуют, а просто являются отражением нашей внутренней сути. Кто-то утверждает, что всё это лишь иллюзия, созданная мозгом, и нет никакого «там». Но, несомненно, одно: встреча с этой непостижимой областью меняет людей.
После подобных признаний неизменно возникает вопрос: что, если этот опыт — своего рода предупреждение? Или он дан для того, чтобы люди задумались о своём пути и своих деяниях? Есть мнение, что человеку не дано знать истину о загробном мире, ведь если бы всё было ясно и очевидно, то и свободы выбора могло бы не остаться. Однако остаётся ощущение, что за каждым таким рассказом стоит тайна, пока не поддающаяся научному анализу и осязаемым доказательствам. Наверное, именно это чувство тайны заставляет нас слушать подобные истории с замиранием сердца, испытывая одновременно страх и любопытство: а что ждёт конкретно меня?
Людей притягивают и одновременно пугают такие признания. С одной стороны, упоминание света и тепла дарит надежду, радует мысль о вечном приюте, где нет боли. С другой стороны, существуют вот эти тёмные коридоры, пугающие голоса, гнетущее безмолвие… И никто не может сказать, какой вариант выпадет нам, когда мы придём к своему порогу. Один герой упомянул в разговоре с психотерапевтом, что после своего возвращения не может жить по-старому: «Я понял, что не хочу оказаться в подобном месте снова. Значит, нужно меняться…» И он внезапно стал помогать людям, занялся благотворительностью, поменял работу и круг общения. Он старается привносить в свой мир больше света, надеясь, что когда наступит его последний час, он увидит другую сторону бытия. Более мирную, более тёплую.
Возникает ключевой вопрос: возможно, именно наш жизненный путь, моральный выбор и отношение к другим людям влияют на то, что ждёт нас «после». Или же всё это случайность, и тёмный опыт просто свидетельствует о том, что человек в агонии, а мозг рисует кошмары? Так или иначе, эти противоречивые истории оказываются незабываемыми и леденящими душу. Ведь, видимо, у каждого из нас есть свои собственные демоны и надежды, которые следуют за нами даже за грань. А что, если именно наши глубинные чувства и страхи создают картины света или тьмы в этот решающий миг?
Остаётся лишь размышлять. И каждый зритель, слушатель или читатель может задать себе вопрос: а как бы я повёл себя, если бы пережил клиническую смерть и увидел не дружелюбное сияние, а лишь отчаянную тьму? Возможно, услышанное сегодня заставит нас задуматься о своей жизни. Может быть, мы успеем изменить что-то уже сейчас, прежде чем наступит момент, когда мы очутимся у порога. Прислушаться к себе, к своим поступкам, к тому, как мы обращаемся с близкими. Как бы ни сложилась истина, ясно одно: эти истории не дают покоя, потому что приоткрывают штору в мир, где всё ещё слишком много неизвестного. И пока люди задают вопросы, а ответов нет, напряжение лишь нарастает. Что, если за следующим случаем мы снова услышим о той гнетущей тьме? А может, в следующий раз кто-то расскажет о новом месте, ещё более пугающем? Или, наоборот, найдёт доказательства прекрасного и светлого?
Дверь, ведущая туда, так и остаётся приоткрытой на крохотную щель, и всякий раз, когда кто-то возвращается с того рубежа, нам достаётся лишь обрывок информации. Мы замолкаем, захваченные противоречием этих свидетельств. Будет ли новая разгадка? Или, напротив, загадок только прибавится? Время покажет. А пока что все эти люди, с такими разными историями, объединены одним: они побывали за гранью жизни и вернулись, чтобы поделиться своими воспоминаниями. Кто знает, возможно, их откровения — не предупреждение и не страшная сказка, а приглашение задуматься о самом главном: о том, как мы живём, во что верим и как будем готовы встретить неизбежное.