Аннотация: В 1935 г. в Ленинграде произошло массовое выселение «чуждого населения» — так называемый «Кировский поток». Среди этих людей оказалась аристократия и «прежние эксплуататорские классы», как сообщалось в местных газетах. К последним, конечно, по мнению правительства, относились и священнослужители северной столицы, массово высланные из Ленинграда в кратчайшие сроки. Для некоторых пастырей бывшей столицы Российской империи последним местом их жительства в земном отечестве становится Казахская ССР, а именно — земля кустанайская, где многие священнослужители в 1937–1938 гг. были расстреляны. На сей день судьба значительной части представителей старого петербургского духовенства, унесенного «Кировским потоком», не прослежена. На основании архивных материалов и открытых источников автор попытался реконструировать последние годы жизни некоторых пастырей-страдальцев, высланных из Ленинграда и оказавшихся далеко от города, где не одно десятилетие они служили Богу и людям.
История Русской Православной Церкви XX столетия наполнена страшными страницами. С приходом советской власти в октябре 1917 г. начинается пора беспрецедентных гонений и репрессий на Церковь, которые фактически не будут утихать на протяжении всего XX века. Многие храмы и монастыри будут уничтожены, поруганы, закрыты, переделаны в «хозяйственные помещения». Несколько сотен тысяч православных священно- и церковнослужителей будут убиты, отправлены в л лагеря и ссылки. На Русской земле прольется кровь многих христиан, как некогда пролилась она в первые века нашей эры в пределах Римской империи. Этот трагический опыт нашей Церкви имеет глубокий духовный смысл, который нуждается в осмыслении и требует определенного изучения трагических страниц нашей церковной истории.
Наиболее тяжелым периодом гонений можно по праву назвать 1930-е гг. Уже с середины 1928 г. начинается существенное изменение всего курса политики по отношению к Православной Церкви. Новый курс руководящей группы ЦК ВКП(б) во главе с И. В. Сталиным был нацелен решительно расправится с церковной структурой и ее служителями, которых приписывали к прежним эксплуататорским классам, а саму Церковь к охранительницам прежнего строя.
Развернувшаяся кампания против Церкви «сопровождалась массовыми репрессиями духовенства, не прекращавшимися все 1930-е гг., но имевшими при этом три заметных пика — в 1932– 1933, 1935 и 1937–1938 гг.»[1] .
Не касаясь подробно первого промежутка, 1932–1933 гг., скажем лишь, что только за одну ночь в Ленинграде с 17 на 18 февраля 1932 г. было арестовано около 500 человек, среди которых были и монашествующие, проживающих в городе и области. Как писал историк А. Э. Краснов-Левитин, «все русское монашество в один день исчезло в лагерях»[2] . Еще несколько месяцев после этого агенты ОГПУ продолжали искать неугодных. В 1933 г., при проведении в Ленинграде паспортизации населения, почти трети священнослужителей города, около 200 человек, не был выдан паспорт, в результате чего духовенство вынуждено было покинуть северную столицу.
В 1935 г. начинается еще одна жуткая «акция» по выселению из Ленинграда местного духовенства. Убийство первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Кирова 1 декабря 1934 г. было использовано как предлог к старту широкомасштабного террора, в том числе и в отношении Церкви.
13 февраля 1935 г. прошел учет духовенства уцелевших патриарших («сергиевской ориентации») и обновленческих храмов[3] . Было составлено четыре списка «служителей культа»: первый и второй содержали имена священнослужителей «сергиевской ориентации» и обновленцев, оставленных в Ленинграде и пригороде, а третий и четвертый — сокращенных и «направленным на работу в периферию».
«В списке „сокращенных“ священно- и церковнослужителей... 135 порядковых номеров: в нем поименованы 73 иерея, 43 диакона и 6 псаломщиков; 12 имен пропущены. Намеченный план был перевыполнен: „кировский поток“ охватил 63,7% штатных священно и церковнослужителей (134 человек из 212)»[4] .
Митрополиту Алексию (Симанскому) в марте 1935 г. пришлось уволить за штат несколько десятков священнослужителей, среди которых были и настоятели храмов северной столицы. Уволенным клирикам выдавалась справка под названием «Справка от временного Ленинградского Епархиального совета об увольнении священнослужителя за штат», в которой указывалось следующее: «В виду установления новых штатов священнослужителей при церквах Епархии, — резолюцией Высокопреосвященного Митрополита Ленинградского от 3 марта 1935 г. за № ... Вы уволены за штат, о чем и сообщается Вам к сведению и исполнению»[5] . Священнослужитель, получив данную справку, становился «лицом без определенных занятий» и подлежал изгнанию из Ленинграда. 21 марта на совещании районных инспекторов по вопросам культов были анонсированы указания, как необходимо действовать. Среди прочего было сказано: «Во всех случаях обращения духовенства для выяснения мотивов сокращения предлагать обращаться в Епархиальный Совет... Соблюсти особое повседневное наблюдение самим и через свой актив в этот период времени за церквами»[6] .
Механизм высылки мог иметь следующий сценарий: «...человека арестовывали; через 2 дня выпускали, предписав явиться в НКВД с паспортом; паспорт отбирали и вместо него давали предписание: в 24 часа выехать в определенную местность»[7] . Иногда высылали и в административном порядке, а иногда и по приговору Особого совещания при НКВД. Клириков высылали с женами, нередко и с детьми.
К примеру, 11 марта 1935 г. сотрудник НКВД провел допрос в качестве обвиняемого настоятеля и, к слову, единственного священника Богоявленской гутуевской церкви протоиерея Георгия Эльтекова. Отметим, что в скором времени эта церковь будет закрыта, а сам пастырь, по сути, будет последним священнослужителем этого храма из дореволюционной России. В графе «Национальность и гражданство» в анкете арестованного у него будет написано «русский, подданный СССР»[8] . Само слово «подданный» явно относилось больше к предыдущей монархической эпохе. Накануне, 10 марта, священник был арестован.
Первый вопрос на допросе касался именно политических убеждений подозреваемого. На что был получен ответ: «Сочувствую сов. власти, но расхожусь в мировоззрениях, материалистическое мировоззрение я считаю неприемлемым»[9] . Далее почти все вопросы касались местонахождения и трудоустройства родственников о. Георгия. Последний вопрос на допросе звучал так: «Назовите знакомых служителей культа где они проживают где работают»[10]. Здесь интересно отметить, что протоиерей Георгий назвал лишь троих архиереев, за которыми в тот момент и так постоянно наблюдали органы власти. Так, упомянут был митрополит Алексий (Симанский), который, по словам священника, проживал в «в бывшем девичьем монастыре», епископ Николай (Ярушевич) — в Петергофе[11], епископ Амвросий (Либин) — в Александро-Невской лавре[12]. Последний уже через несколько дней будет отправлен в ссылку в Саратов.
В этот же день следователь составил акт, в котором указал, что протоиерей Георгий состоял членом контрреволюционной организации Александро-Невского братства, устраивал нелегальные собрания духовенства, вел антисоветскую агитацию. Хотя сам священник отрицал данные обвинения, о чем сказано в заключении, тем не менее, пастырь Церкви был признан социально-опасным элементом. Следователь ходайствовал направить дело на рассмотрение Особого совещания НКВД, сразу предлагая и приговор: подследственного отправить в ссылку на 5 лет в Тургай вместе с женой и тремя детьми. 17 марта Особое совещание одобрило высылку, определив г. Иргиз Казахской ССР.
Священник был выслан вместе с семьей. Местом его жительства становится г. Урицк[13] Кустанайской области[14] Казахской ССР. Здесь остается неясным, сразу ли он прибыл в данное место или сначала все же в другой город, прописанный в приговоре.
В том же Урицке оказались и другие ссыльные священники Ленинграда. Среди них был протоиерей Всеволод Окунев[15], священник Троице-Измайловского собора. Был и протоиерей Алексий Соколов, служивший на Волковском кладбище северной столицы. К слову заметим, что на Волковском кладбище Ленинграда, где к 1918 г. находилось 5 действующих церквей, в 1935 г. были уволены 80% клириков, а именно 7 из 9 священников, 4 из 5 диаконов и единственный псаломщик[16]. Это был «рекорд» 1935 г. по численности сокращения с одного прихода в Ленинградской епархии.
Другим местом пристанища для ленинградских пастырей и диаконов становится п. Боровской Мендыгаринского района Кустанайской области. Все они были высланы по постановлению НКВД от 17 марта в Казахстан. Среди духовенства выслан был еще один клирик Троице-Измайловского собора — протоиерей Леонид Богоявленский[17] и многие другие.
К 15 апреля 1935 г. «чистка» духовенства Ленинграда в основном была закончена. Всего, по данным главного архивиста ЦГА М. В. Шкаровского, из 429 священнослужителей Ленинграда и пригородов выслали в сельскую местность, на периферию, почти половину — 198 человек[18].
Судьба «кустанайских» пастырей оказалась крайне трагична. «Большой террор» 1937–1938 гг. стал апогеем всех мучений и страданий для множества служителей Божиих.
В феврале-марте 1937 г. в Москве состоялся пленум ЦК ВКП(б). Выступая на нем, И. В. Сталин провозгласил тезис об усилении классовой борьбы по мере продвижения страны к социализму. В этой связи нужно было приложить все усилия, чтобы не осталось в стране «эксплуататорских классов», к которым большевики всегда относили духовенство.
С конца августа 1937 г. и до весны 1938 г. на кустанайской земле начинаются аресты верующих людей. Ссыльные священно-церковнослужители Ленинграда в октябре-декабре тоже подвергаются репрессиям.
Так, 15 ноября НКВД Кустанайской области арестовывает протоиерея Георгия Эльтекова и протоиерея Алексия Соколова, а 23 ноября протоиерея Всеволода Окунева. 26 ноября состоялся допрос всех вышеназванных священников. На трех священнослужителей завели единое уголовное дело.
Пожалуй, главные вопросы, которые были заданы священнослужителям (собственно, они и были основополагающими), связаны именно с их отношением к советскому правительству и его политике. Интерес вызывают их ответы, так как они несколько отличаются.
К примеру, следователь утверждал, допрашивая каждого по отдельности, что подсудимый «под видом религиозных молений проводил антисоветские разговоры с населением» или же просто «высказывался в антисоветском духе», и просил священнослужителя дать комментарий по этому поводу.
Протоиереи В. Окунев и А. Соколов указывали, что религиозных обрядов не совершают. Отец Всеволод отрицал, что он проводит какую-либо антисоветскую деятельность[19], о. Алексий частично «призвал» данную деятельность, заявляя: «Да, были случаи, что некоторое время ко мне обращались старухи за советом, можно ли верить в Бога или нет. Я им ответил, что я лично человек верующий, таким был, есть и остаюсь, а вы как желаете, дело вашей совести»[20]. Он еще раз подчеркнул, отвечая на следующий вопрос, что он высказывался в антисоветском духе, так как он «человек верующий в Бога, а иных взглядов, как человек верующий, высказывать не мог»[21].
Более детально свою позицию озвучил протоиерей Георгий Эльтеков, который совершал таинства и требы довольно открыто, находясь в ссылке. Отвечая на этот вопрос, он дал развернутый ответ: «Являясь священником, я был недоволен существующим строем, потому что закрывали церкви, отменяли преподавание религии в школе детям, потому что в школах неправильно воспитывают детей, т. е. против религии, отчего происходит разврат детей по отношении к религии и разлад детей с родителями. Это свое недовольство я иногда при разговорах с населением выражаю на словах, жалея старый строй»[22]. Ни один из священников вину свою на следствии не признал, показаний против других лиц не давал.
2 декабря тройкой НКВД по Кустанайской области все три священнослужителя были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. В приговоре говорилось о ведении священниками антисоветской контрреволюционной агитации, одному добавлялась формулировка о том, что «восхваляя самодержавие, в клеветнической форме высказывался по адресу Советской власти и колхозного строительства»[23], другому — что «вел пораженческую агитацию среди колхозников, распространял клевету на вождя партии»[24]. Священников расстреляли 9 декабря 1937 г. в 2 часа ночи.
Другая группа ленинградского духовенства, проживающего в п. Боровской Мендыгаринского района Кустанайской области, тоже подвергалась притеснениям в ноябре 1937 г. К примеру, священников Леонида Богоявленского и Сергия Ивановского арестовали 5 ноября, диакона Георгия Кашникова — 17 ноября, протоиерея Кирилла Зверева — 19 ноября и т. д.
20 ноября в отношении ленинградского духовенства тройкой УНКВД по Кустанайской обл. по ст. 58-7, 58-10 был вынесен приговор — расстрел[25].
23 ноября были расстреляны священно- и церковнослужители северной столицы — протоиереи Леонид Богоявленский и Кирилл Зверев, священник Сергей Ивановский, священник Гавриил Сидоров, протоиерей Иоанн Смирнов, протодиакон Николай Верещагин, диакон Георгий Кашников и др. К слову, в эту ночь были расстреляны и другие христиане, среди которых были и монахини из разных мест, в том числе из данного региона, и миряне[26].
Итак, перед нами лишь один эпизод из жизни нескольких служителей Божиих Ленинградской епархии. Отправленные в ссылку в 1935 г. в Казахстан, в Кустанайскую область, почти все они претерпели мученическую кончину. Такая трагическая судьба ждала многих клириков северной столицы.
До сего дня остаются как бы в тени жизнь и служение этих пастырей, а ведь у каждого из них особый путь, который, к сожалению, не ограничился лишь пределами одного города. После отъезда из славного города святого Петра и отправки на периферию испытания для служителей Божиих и их семей не закончились. Но стойкость и мужество, проявленные перед смертью этими людьми, заставляют исследователей и по сей день акцентировать на этом свое внимание.
Протоиерей Владимир Воробьев, долгие годы изучающий это непростое время в истории Церкви, очень ярко и емко сказал: «Никогда не было явлено столько святых мучеников, никогда не было такого масштабного противоборства святых и власти безбожников, поставивших себе цель полностью уничтожить Церковь, чтобы не осталось ничего — ни храмов, ни книг, ни икон, ни священников»[27].
Хочется верить, что жизнь каждого из упомянутых пастырей с течением времени будет изучена и каждому из них воздана будет честь не только Церковью Небесной, но и Церковью земной.
Сокращения:
- АУФСБ РФ по СПб. и ЛО — Архив УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (г. Санкт-Петербург).
- СГА ИАЦ ДП — Специальный государственный архив информационно-аналитического центра Департамента полиции.
- ЦГА СПб — Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (г. Санкт-Петербург).
Ссылки и примечания:
1 Шкаровский М. В. Репрессии православного духовенства Ленинграда и области в 1930-е гг. СПб., 2010. С. 4.
2 Краснов-Левитин А. Лихие годы. Париж, 1979. С. 222.
3 См.: ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 33. Д. 112. Л. 84–85.
4 Галкин А. К. Репрессии против духовенства Ленинграда и пригородов в 1935–1941 гг. // Вестник церковной истории. 2024. № ½ (73/74). С. 46.
5 Там же. С. 79.
6 ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 33. Д. 112. Л. 3. 7 Краснов-Левитин А. Лихие годы. С. 267.
8 Архив УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (АУФСБ РФ по СПб и ЛО). Ф. арх.-след. дел. Д. П-90707. Л. 8.
9 Там же. Л. 9. Орфография и пунктуация сохранены.
10 Там же.
11 Точного адреса о. Георгий не знал.
12 АУФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. арх.-след. дел. Д. П-90707. Л. 10.
13 Современное название поселения — Сарыколь.
14 Кустанайская область была образована из 11 районов Актюбинской и одного Карагандинской областей постановлением ВЦИК от 29 июля 1936 г.
15 См. о нем: Леонтьев Д. Б. Судьбы людские. СПб., 2023. С. 49–50.
16 См.: Шкаровский М. В. Репрессии православного духовенства Ленинграда и области в 1930-е гг. С. 69–70.
17 См. о нем: Леонтьев Д. Б. Судьбы людские. С. 44–48.
18 Шкаровский М. В. Репрессии православного духовенства Ленинграда и области в 1930-е гг. С. 10.
19 Специальный государственный архив информационно-аналитического центра Департамента полиции (СГА ИАЦ ДП) Костанайской обл. Архивно-следственное дело № 01836, уг. дело № 392 [П]. Возможности указать лист архивного дела не имеется, так как автор имел смог ознакомится лишь с фрагментами дела без указания страниц.
20 СГА ИАЦ ДП Костанайской обл. Архивно-следственное дело № 01836, уг. дело № 392 [П].
21 Там же.
22 Там же.
23 Там же.
24 Там же.
25 См. подробнее: Репрессированные за веру в XX веке священнослужители и миряне на территории Костанайской области // Сайт «Кустанайская голгофа». URL: https://kostanay-golgofa.kz/ (дата обращения: 12.12.2024).
26 См. общее уголовное дело: СГА ИАЦ ДП Костанайской обл, архивно-следственное дело № 0906, уг. дело №253. [П].
27 «Гонениям, которые 70 лет мучили нашу Церковь, смогли противостать только новомученики»: слово ректора ПСТГУ протоиерея Владимира Воробьева на службе, совершенной с сотрудниками научного отдела новейшей истории Русской Православной Церкви 23 сентября 2023 года // Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет: официальный сайт. URL: https://pstgu.ru/news/main/goneniyam_kotorye_70_let_muchili_nashu_tserkov_smogli_protivostat_tolko_novomucheniki/ (дата обращения: 10.12.2024)