Я проснулась от резкого стука в дверь.
— Софи! Ты там? — голос Элен звучал встревоженно.
Я вскочила, наспех накинув свитер. За окном едва брезжил рассвет, и холодный туман стелился по земле, скрывая дорогу к аббатству. Элен стояла на пороге, бледная, с растрепанными волосами. В руках она сжимала потрепанный блокнот, который принадлежал Луи.
— Что случилось?
— Луи не пришел на утреннюю молитву, — прошептала она. — Никто не видел его с вечера. Келья пуста, постель не тронута.
— Вы ходите на утреннюю… — но я не стала продолжать эту мысль вслух, — Может, он ушел в деревню?
— В пять утра? — Элен нервно провела рукой по лицу. — Это на него не похоже. Он обычно с вечера предупреждает о том, что собирается в деревню. И потом... я нашла это.
Она раскрыла блокнот. На странице, исписанной привычными пометками Луи, выделялся один единственный символ — тот самый, что мы видели в манускрипте. Он был обведен с такой силой, что ручка почти прорвала бумагу. А под ним — торопливая, дрожащая запись: «Я был прав.»
Я выхватила блокнот, перевернула страницу. Пусто.
— Где ты это нашла?
— В библиотеке. На полу, у той самой двери... — Элен сделала шаг назад, обняв себя за плечи. — Софи, дверь была приоткрыта. Но монахи всегда закрывают ее, а открывают только по просьбе Луи. Никто из других реставраторов не имеет таких прав. А что если его…
— Не смей хныкать, — резко произнесла я, замечая, как Элен вот-вот расплачется, — Вдруг он решил поработать на ночь глядя.
Элен вскинула на меня испуганный взгляд, но кивнула, словно пытаясь убедить себя в моих словах.
— Да... да, возможно, — пробормотала она неуверенно.
Я глубоко вздохнула и вновь посмотрела на блокнот. Неровные линии, дрожащий почерк... Луи писал это в спешке. Или в страхе.
— Ладно, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие. — Давай проверим библиотеку и комнату. Если он там работал ночью, мы сразу это поймем.
Мы направились к аббатству. Туман был таким густым, что здание казалось призрачным силуэтом в серой дымке. Камни под ногами были скользкими от влаги, и я невольно замедлила шаг, чтобы не упасть.
Библиотека встретила нас тишиной. Дверь действительно была приоткрыта — узкая щель, в которую едва протиснулся бы палец. Я толкнула её сильнее, и дерево скрипнуло, словно сопротивляясь. Внутри было темно.
— Луи? — позвала я, щурясь в полумрак.
Никто не ответил.
Я шагнула внутрь, подняв масляную лампу, которую взяла у входа. Оранжевый свет заплясал по стенам, выхватывая из темноты знакомые очертания. Стол, за которым мы вчера сидели, все так же был завален книгами. В центре лежал раскрытый манускрипт, страницы помяты, как будто кто-то листал их дрожащими руками. Пергамент блестел в свете лампы, и я заметила свежие пятна воска. Луи явно работал здесь ночью.
— Он точно был здесь, — прошептала Элен, подходя ближе и протягивая свою руку с лампой вперед. Ее тень качнулась на стене, став на мгновение огромной и бесформенной.
Я наклонилась ближе. В свете двух ламп стало видно, что на полях манускрипта появились новые пометки. Угловатые цифры, выведенные с такой силой, что перо местами поцарапало древний пергамент. А внизу страницы — едва различимая надпись: "Они не хотели, чтобы мы это нашли..."
Элен вдруг схватила меня за руку.
— Софи, — ее голос дрожал, — посмотри на полку. Там всегда стояло семь томов "Хроник", теперь шесть.
Я подняла лампу выше. Пыль на полке действительно сохранила четкий прямоугольник — след от недостающей книги. Но странным было другое: рядом с этим пустым местом стоял тот самый том "Хроник аббатства" с вырванной страницей, который мы изучали вчера. И на его корешке теперь явно виднелись следы пальцев — темные, будто кто-то брал книгу испачканными в чем-то руками...
В этот момент где-то в глубине библиотеки гулко упала книга. Мы вздрогнули, и свет в наших лампах затрепетал, будто испугавшись вместе с нами.
Сердце бешено колотилось, а ладони стали влажными от страха. Я сделала шаг вперед, подняв лампу выше, и свет дрожащим кругом пополз по полу.
— Кто здесь? — мой голос прозвучал резче, чем я планировала.
В двери показалась фигура.
— Простите, я не хотел вас пугать.
Теодор стоял в проходе, его молодое лицо бледным пятном выделялось в полумраке. В руках он держал несколько книг, одна из которых, видимо, и упала на пол.
— Что вы здесь делаете? — Элен выдохнула с облегчением, но тут же нахмурилась. — Библиотека еще закрыта.
Теодор опустил глаза.
— Отец Бенуа попросил меня проверить, все ли в порядке. После того как Луи не пришел на утреннюю молитву... — он запнулся, потом добавил тише: — И еще. Вчера вечером я видел, как он шел сюда. Очень поздно.
Я обменялась взглядом с Элен.
— Ты видел его? В котором часу?
— После полуночи, — Теодор нервно переложил книги с руки на руку. — Я... я должен был уже спать, но не мог. Вышел подышать воздухом и увидел, как он несет лампу в библиотеку.
— Он был один?
Теодор заколебался.
— Я... не уверен. Мне показалось, будто за ним кто-то шел. Но в темноте... — он пожал плечами. — Может, это была просто тень.
Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— А потом?
— Потом я вернулся в келью. Больше я его не видел.
Элен подошла ближе.
— Теодор, — она говорила мягко, но в ее голосе слышалась тревога, — ты точно не заметил ничего странного? Никаких звуков?
Он задумался, потом медленно покачал головой.
— Только...
— Что? — произнесли мы синхронно.
— Когда я уже засыпал, мне показалось, будто я слышал... музыку. Очень тихую. Как будто кто-то играл на органе внизу, в соборе. Но это невозможно — в такое время там никого не бывает.
Я перевела взгляд на Элен, пытаясь поймать её реакцию.
— Музыка? — я слегка усмехнулась. — Теодор, ты же сам сказал — ты засыпал. Могло просто присниться.
Он нахмурился, но не стал спорить.
— Возможно... Но звук был таким ясным.
— Орган в соборе — массивный инструмент, — добавила Элен, хотя её голос дрогнул. — Кто бы стал играть на нем ночью?
Теодор молчал, но его пальцы сжали корешок книги так, что суставы побелели. Я вздохнула и провела рукой по волосам.
— Ладно. Давай сначала разберёмся с тем, что мы точно знаем. Луи был здесь ночью, работал с манускриптами, и... — я бросила взгляд на пустующее место на полке, — что-то взял с собой.
Теодор вдруг пошевелился, словно вспомнив что-то.
— Отец Бенуа велел мне, что если я найду Луи...— он запнулся, — то должен сразу сообщить ему.
— Тогда пойдёмте вместе, — кивнула я. — Сообщим отцу Бенуа, что Луи здесь нет, и что мы уже проверили библиотеку.
Теодор, казалось, немного расслабился и жестом указал нам к выходу.
Мы шли молча, лишь шорох наших шагов по каменному полу нарушал тишину коридоров. Отец Бенуа был в трапезной, он сидел за длинным столом, медленно перебирая четки, когда мы вошли.
— Элен. Софи. — мужчина поднял на нас глаза.
Теодор, стоявший чуть позади, сделал шаг вперед:
— Отец, я… Мы обыскали всю библиотеку. Месье Дюваля там нет. Но...
Элен резко перебила его, толкнув меня локтем в бок, я едва не выронила блокнот.
— Мы нашли вот это, — она выхватила его у меня из рук и положила перед отцом Бенуа, раскрыв на странице с загадочным символом. — В библиотеке. На полу, у той самой двери...
Я добавила:
— Мы проверили и скрытую комнату. Там тоже пусто.
Отец Бенуа взял блокнот, его пальцы скользнули по символу. Лицо его оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнуло что-то. Тревога? Предчувствие?
— Теодор, — произнёс он, — сходи в деревню. Узнай, не видел ли кто-нибудь там Луи.
Теодор поклонился и быстро вышел. Затем отец Бенуа обратился ко мне.
— Софи, я прошу вас продолжить работу над манускриптами. Особенно над этим, — он слегка коснулся страницы с загадочным символом.
Мне резко захотелось возразить. Как я могу спокойно сидеть и изучать старые тексты, когда Луи пропал? Но я лишь сжала зубы и кивнула. Отец Бенуа, казалось, заметил моё недовольство, потому что добавил мягче:
— Вы должны понимать, что мы не можем останавливать такую работу. Луи и прежде был замечен в таком… Поведении. Я был обеспокоен этим, но решил, что он просто устал. Но видит Бог, мы просто так это не оставим. Мы его обязательно найдем. И дадим отдохнуть, ведь теперь у нас есть вы.
От этих слов мне легче не становилось.
— А теперь ступайте, у нас у всех много работы.
Как только дверь трапезной закрылась, я резко развернулась к Элен.
— Мне все это не нравится.
— Но может Отец Бенуа прав и дядя просто устал?
Я вопросительно вскинула брови. Элен первая забила тревогу, а теперь говорит обратное?
Я шумно выдохнула и покачала головой.
— Ладно, я продолжу работу, но ты держи меня в курсе, Луи мне не чужой человек.
***
Отец Бенуа тяжело вздохнул, когда Теодор вернулся с пустыми руками. Послушник был взволнован, его обычно аккуратная ряса промокла от морского тумана.
— В деревне его никто не видел, Отец, — доложил Теодор, сжимая в руках свой кожаный пояс. — Я опросил всех, и рыбаков у причала, даже детей у школы. Последний раз Луи там был три дня назад.
— Мы обыскали все кельи, чердаки, даже винный погреб, — тихо добавил брат Гийом, самый старший из монахов. — И нашли... это.
Он положил на стол очки Луи. Оправа была погнута, а стекла разбиты, будто кто-то наступил на них. На одной из линз виднелся темный отпечаток, то ли грязь, то ли…
Отец Бенуа поднял очки к свету, и его рука впервые за все время дрогнула.
— Это уже не просто исчезновение, — произнес он наконец. — Дюваль мог быть... неосторожен в своих исследованиях. Но оставить разбитые очки? Нет. — Он резко встал, его тень упала на каменную стену. — Теодор, отправляйся в деревню снова. Нужно вызвать полицию. Попроси связаться с детективом Дюраном, он помогал нам два года назад, когда пропали архивные документы.
Когда Теодор выбежал, отец Бенуа обвел взглядом всех присутствующих:
— До приезда полиции никто не трогает рукописи в библиотеке. Особенно те, над которыми работал Луи. Передайте об этом мадемуазель Марше.
Его голос звучал спокойно, но в глазах отражалось нечто большее, будто он уже знал ответ, но боялся его произнести. За окном волны начали биться о скалы сильнее, начинался прилив. Дорога на материк скоро скроется под водой. Дюран не сможет добраться сюда раньше вечера.
***
Элен сидела рядом, ее пальцы механически перебирали край свитера, растягивая нити шерсти, но взгляд был устремлен куда-то в пустоту перед собой, будто она видела там что-то, недоступное моему глазу. Время от времени ее губы чуть шевелились, но звука с них не срывалось. Только тень в глазах становилась глубже.
Я методично перебирала бумаги, делая заметки в своем блокноте — том самом, что схватила из домика по пути в библиотеку. Карандаш скользил по страницам, фиксируя странные символы, цифры, все эти нестыковки в текстах. Каждая запись давалась с усилием — будто сам грифель сопротивлялся, оставляя бледные, неровные линии.
Странное ощущение не покидало меня — будто за каждой страницей, за каждым символом скрывалось что-то большее. Что-то, что Луи успел разглядеть, но не успел… Внезапно дверь библиотеки с шумом распахнулась, прервав мои мысли. В проеме, запыхавшийся, с растрепанными от бега волосами, стоял Теодор. Его обычно бледное лицо пылало.
— Мадемуазель Марше! — он почти выкрикнул, опираясь о косяк, чтобы перевести дух. — Отец Бенуа просит вас немедленно прекратить работу с манускриптами!
Элен вздрогнула, словно очнувшись от транса. Ее пальцы наконец отпустили истерзанный край свитера.
— Что случилось? — спросила я, медленно закрывая блокнот.
Теодор сделал шаг вперед, и в этот момент свет масляной лампы дрогнул, отбрасывая на его лицо странные тени.
— Нашли... — он глотнул воздух, — нашли очки месье Дюваля. Разбитые. В подземном хранилище.
Элен ахнула, прикрыв рот рукой.
— Мы вызвали полицию, — продолжал Теодор. — Детектив Дюран приедет с отливом. До его прибытия... — он сделал паузу, — вам запрещено работать с теми рукописями, к которым прикасался Луи. Это важно.
Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— Но если мы продолжим исследовать...
— Нет, — он резко перебил меня. — Это уже не просто научная работа. Полиция будет рассматривать все как... — он запнулся, — как возможное место преступления.
Элен схватила меня за руку, ее пальцы были ледяными. И я поняла. Поняла, что нам оставалось только ждать. Ждать детектива. Ждать ответа на вопрос — что же случилось с Луи Дювалем?
