Усталость давила на веки, будто свинцовые гирьки. После долгого рабочего дня единственным желанием было упасть на диван и забыться, но пятилетний Сашка не давал покоя — он уже полчаса ныл, дергая за рукав и тыча пальцем в черный экран телевизора.
"Ну па-а-ап, ну пожалуйста! Всего один мультик!"
Голос сына звенел, как назойливый комар, и в конце концов отец сдался.
"Ладно, ладно… Только один, и сразу спать, договорились?"
Сашка радостно кивнул, а отец лениво потянулся к пульту. Телевизор ожил с тихим шипением, экран вспыхнул мерцающей синевой. Но вместо привычной заставки детского канала там было… ничего. Просто пустота.
"Что за…" — пробормотал отец, нажимая кнопки.
И тут Сашка замер. Его широко раскрытые глаза отражали голубоватый свет.
"Папа… а кто это там?"
Отец обернулся. На экране, в глубине этого неестественного синего свечения, медленно проявлялась фигура. Маленькая, сгорбленная. Как будто ребенок.
Но это был не ребенок.
Телевизор тихо заскрипел, будто старые половицы. А затем резко выключился. Значит, пора вызвать мастера.
Сашка лежал неподвижно, притворяясь спящим, пока тяжелое дыхание отца не стало ровным. Тогда он осторожно приподнялся и уставился на черный прямоугольник экрана. Да, телевизор
Рука сама потянулась к пульту. Кнопка щелкнула слишком громко в тишине комнаты.
Телевизор включился беззвучно. На этот раз экран был не синим, а темно-серым, будто покрытым пеплом. В центре — та же фигурка. Только теперь она стояла ближе.
"Ты кто?" — прошептал Сашка.
Фигура дернулась. Затем резко наклонилась вперед, будто протискиваясь сквозь что-то. Пальцы с длинными ногтями уперлись в "стекло" экрана изнутри.
Из динамиков послышалось шуршание, похожее на голос:
"Ты... звал..."
Сашка замер. Он не звал.
Или звал?
Вчера, перед сном, когда в углу что-то шевельнулось, он действительно прошептал: "Кто тут?"
Теперь это "кто" отвечало.
Сашка замер, его маленькие пальчики впились в край одеяла.
— Мама?.. — дрожащим шёпотом переспросил он.
Экран телевизора мерцал, искажая силуэт, но голос звучал всё чётче — шуршащий, словно из-под земли:
— Она здесь. В стене.
Мальчик медленно повернул голову к перегородке между кухней и залом — там, где месяц назад рабочие заделывали трещину. Папа тогда сказал, что это просто труба лопнула, а мама уехала в командировку… но так и не позвонила.
Фигура в телевизоре наклонилась ещё ближе, и Сашка наконец разглядел её лицо — бледное, с тёмными прожилками, как у мамы на последней фотографии.
— Она скучает по тебе. Хочет обнять…
В стене что-то слабо поскреблось.
Сашка потянулся к пульту, чтобы сделать громче, но вдруг сзади раздался хруст. Он обернулся — и увидел, как от трещины в штукатурке медленно отваливается кусок.
Оттуда пахло сыростью… и мамиными духами.
Сашка замер в полушаге от стены. Из темной щели, медленно, как будто протискиваясь сквозь что-то невидимое, появилась рука — бледная, с длинными ногтями, но... не мамина.
За ней показалось лицо. Незнакомое. Женщина улыбалась, но глаза у нее были пустые, как у куклы.
"Сашенька, родной, — прошептала она, — я теперь твоя мама. Настоящая."
Голос звучал сладко, но в нем что-то скрипело, будто старые шестеренки.
Сашка почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он шагнул назад, но женщина резко вытянула руку и схватила его за запястье. Ее пальцы были ледяными.
"Не бойся, мы же семья..."
В этот момент телевизор за спиной взорвался белым шумом, и из него донесся настоящий мамин голос — далекий, испуганный:
"Сашка! Не слушай ее! Я здесь! Я..."
Голос оборвался, будто кто-то резко заткнул рот.
Женщина из стены засмеялась и потянула мальчика к трещине.
"Тсс... Мама теперь я."
Папа резко сел на диване, протирая глаза.
— Саша? Как ты не узнал маму? — его голос звучал сонно, но с упрёком.
Женщина из стены тут же отпустила Сашкину руку и расплылась в улыбке.
— Он просто испугался, — сказала она, гладя мальчика по голове. — Я же теперь немного другая.
Саша молчал. Его взгляд метнулся к телевизору — экран снова был чёрным, но в глубине чуть шевелилась тень.
Позже, когда они легли спать, Сашка дождался, пока папа и «мама» заснут, и снова включил телевизор.
Синий свет озарил комнату. В экране, как в окне, сидел тот самый маленький человечек — только теперь Саша разглядел его лучше.
— Ты... мой папа? — прошептал мальчик.
Человечек кивнул.
— Да. Но мы с твоей настоящей мамой не можем быть с тобой. Нас больше нет.
Саша не испугался. Он почему-то уже догадывался.
— А эти...
— Они просто притворяются. Чтобы тебе не было одиноко.
Человечек в телевизоре улыбнулся грустно.
— Но мы всегда рядом. Ты можешь разговаривать с нами, когда захочешь.
Саша кивнул. Он выключил телевизор и лёг в кровать.
За стеной что-то тихо поскрипывало — будто кто-то осторожно передвигал мебель.
Но мальчик уже не боялся.