Семейная пара едет к родственникам на поминки бабушки. В тот же день жену находят мертвой. Бабка-соседка суеверно предрекает еще одну смерть. Ей не верят, но через несколько дней в деревне опять трагедия. Что это – печальное стечение обстоятельств или кто-то сводит счеты с неугодными?
Данное произведение является оригинальным произведением автора yandexID:shopotstranic@yandex.ru Все права защищены. Копирование, воспроизведение полностью или частично, а также использование материалов без предварительного письменного согласия автора запрещено. Для обсуждения использования свяжитесь со мной через email: shopotstranic@yandex.ru
Гена вернулся домой. Вся семья собралась в гостиной, оттуда доносились голоса вперемешку с негромким звоном посуды, но он незаметно поднялся на второй этаж, в их комнату. Закрыв за собой дверь, он остановился, словно не зная, что делать дальше.
Он посмотрел вокруг. Всё здесь дышало уютом, также как и в их доме, который они с Ольгой создавали годами. Этот дом не был только его, он был их. Всё — от старого, но любимого шкафа в углу до занавесок, которые Оля выбирала с таким удовольствием, — всё это было частью их жизни. Внезапно он понял, что если бы однажды отказался от жены, он бы потерял не просто её, а что-то куда большее. Часть себя.
Тяжесть, которая давила внутри весь день, теперь ощущалась иначе — не как тревога, а как предчувствие. Его собственные размышления, с которыми он ехал сюда, теперь казались ему мелкими и смешными. Всё изменилось. Развилка, к которой он думал, что подходил, внезапно осталась далеко позади, причем выбор пути сделал не он.
Гена шагнул к окну и уперся лбом в стекло. Стекло приятно холодило, и, казалось, помогало упорядочить мысли. Он закрыл глаза. Ребенок. Ну что ж. Как недавно сказала Ольгина мама – это форс-мажор в планах. Никто не виноват, что малыш решил появиться. О том, чтобы избавиться от него не могло быть и речи. Его ребенок. Гена повторил это вслух и ему понравилось, как прозвучали слова. Только он не знает, что значит быть отцом. Но научится. В конце концов, есть книги, разнообразная информация в интернете. Родители Оли. Он открыл глаза и посмотрел в окно. За ним простиралась ночная улица, но он видел в отражении только себя. Долго ли он так стоял — он не знал. Время словно размылось, растянулось в его мыслях, пока вдруг, где-то вдалеке, не мелькнули красно-синие вспышки.
Сначала одна, затем ещё.
Послышался рев сирен. Скорая. Полиция.
Машины свернули к дальней улице, повернули и помчались к озеру.
Гена нахмурился. Озеро… там ведь осталась Ольга. Мысль, что эти сирены могут быть связаны с ней, на мгновение промелькнула в голове, но он тут же отмёл её. Глупости. Она, наверное, уже давно пришла. Скорее всего, сидит внизу с семьей, просто он её не слышал.
Тут же, будто в ответ на его мысли, снизу раздался голос Кости:
— Ну спускайтесь уже, давайте к столу!
Спускайтесь?
Гена напрягся. Они думают, что он здесь не один?
И тут, в одно мгновение, всё внутри похолодело. Вспышки. Озеро. Оля.
В груди что-то оборвалось, и он почувствовал, как ледяной страх парализует его тело. Сердце, казалось, пропустило удар.
Он рывком распахнул дверь и бросился вниз, перескакивая через ступеньки.
В этот же момент входная дверь распахнулась, и в дом ворвалась баба Таня.
— Гена! Нина! Горе какое! — вскрикнула она и, хватаясь за грудь, зарыдала. — Олюшу убили на озере!
Комната замерла.
Кто-то ахнул, ложка со стуком выпала на тарелку, но Гена слышал только, как в его голове нарастает звон.
— Что?.. — он едва узнал свой голос.
Нина выскочила в коридор, бледная, за ней в коридор высыпали все остальные.
— БабТань, да ты что?! — сорвалась она на крик. – С чего ты взяла???
Баба Таня прислонилась к косяку, сжималя платок и размазывая слёзы по морщинистым щекам.
— Семёновы, которые младшие, пошли гулять с собакой… Букля у них этот, дурачок, — она судорожно вздохнула, — вдруг как сорвался с поводка! Лает, воет, к воде рванулся. Они за ним, зовут, а он не слушает…
Гена стоял, не в силах пошевелиться.
— Прибежали за ним… а он на берегу носом в Олю тычется, скулит. Они к ней… туда… а там… — она закрыла лицо руками и всхлипнула.
— Оля… — прошептала Нина.
— Она лежала там… — баба Таня едва выговорила эти слова. — Семёнов-то сразу скорую, полицию… они мигом! Но… поздно. Уже всё…
Гена не мог дышать. Он тяжело осел на нижюю ступеньку и пытался укротить боль, разливающуюся в груди.
За распахнутой на улицу дверью замелькали вспышки. Красный. Синий. Красный. Синий.
Он не верил. Не мог поверить, так не должно было быть. Не Оля. Не сейчас.
Баба Таня всё ещё тяжело дышала, пытаясь унять рыдания, но внезапно схватилась за грудь, её лицо исказилось тревогой.
— Господи, не к добру это… Не к добру! — пробормотала она, не обращая внимания на недоумённые взгляды.
— БабТаня, да о чем ты?! — вскинулся Костя, крепче прижимая к себе рыдающую мать. – Не к добру смерть Оли????
Баба Таня покачала головой, теребя в руках свой выцветший платок.
— Примета это старая… Если после первой смерти девяти дней не прошло, а уже вторая беда случилась, значит, и третья не за горами…
Тени за дверью колыхнулись, и в дом зашел мужчина в тёмной куртке с поднятым воротником. Высокий, плечистый, с усталым, но цепким взглядом. Он молча оглядел присутствующих, затем вынул из кармана удостоверение и коротко представился:
— Капитан Дёмин, уголовный розыск.
Голос у него был хрипловатый, с оттенком раздражения, будто его разбудили среди ночи или выдернули с чего-то более важного.
— Сарафанное радио, как всегда, сработало быстрее нас, — проворчал он, глянув на бабу Таню. — Всё уже обсудили? Или оставить вам пару минут, чтобы обсудить версию про проклятие и лешего?
Баба Таня всхлипнула, но сжала губы, словно обиженная.
— Я по делу пришла! Людям сообщить! А Вы…
— Понятно, — капитан отмахнулся. — Дома сидели бы, а не по улицам носились по ночам. Ладно, бабушка, ступайте.
Она ещё раз взглянула на Нину и Гену, словно ища поддержки, но никто не проронил ни слова. Тяжело вздохнув, баба Таня поправила платок и, что-то бормоча под нос, вышла за дверь.
Капитан перевёл взгляд на семейство.
— Теперь официально. Кем вам приходится Ольга Викентьева?
Родители и Гена одновременно ответили.
— Жена.
— Дочь. — выдохнула Нина.
Дёмин хмыкнул.
— Жива ваша Ольга, жива.
На несколько секунд в гостиной повисла оглушительная тишина. Гена подумал, что он сейчас умрет от облегчения. Потом заговорили все разом.
— Жива?! — вскрикнула Нина.
— Где она?! — Костя шагнул ближе, его лицо вспыхнуло от возбуждения.
— В какой больнице?! — голос Гены сорвался, он уже сделал шаг к двери, но Дёмин резко поднял руку.
— Стоять! — твёрдо сказал он. — Сейчас никто никуда не поедет.
Гена замер.
— Но я должен…
— Что вы должны, это потом, — капитан щёлкнул пальцами, призывая всех к молчанию. — Мне нужно выяснить, где кто был сегодня вечером.
— Да при чём здесь это?! — возмутилась Нина. — У нас Оля в больнице, а вы тут с допросами!
— Я должен определить, — невозмутимо ответил Дёмин. — Был ли это несчастный случай или покушение на убийство.
Он оглядел всех пристальным взглядом, затем указал на дверь в гостиную.
— Можем пройти туда?
Все прошли. Гена остался стоять в проёме, сжав кулаки.
— Начнём, — капитан раскрыл блокнот. — Где каждый из вас находился в течение последних двух часов?
Ответы сыпались сбивчиво. Нина говорила, что весь вечер готовила ужин, Костя подтвердил, что был дома, смотрел телевизор. Несколько человек из семьи упомянули, что видели Гену выходящим из дома, но тот кивнул и сказал:
— Да, мы с Олей вышли прогуляться к озеру.
Дёмин поднял голову от блокнота.
— Что вы там делали?
— Гуляли. Разговаривали.
— О чём?
— О личном, — отрезал Гена.
Капитан хмыкнул.
— А потом?
— Потом я ушёл.
— А она?
Гена сжал губы.
— Осталась.
— Почему?
— Сказала, что хочет побыть одна.
Дёмин слегка склонил голову, внимательно изучая Гену.
— То есть вы ушли… И буквально сразу на неё напали.
— Я тут при чём?! — вспылил Гена. – Да, я ушел, но она осталась на озере живая и здоровая!
— Может, ни при чём, — спокойно ответил капитан. — Но пока вы последний человек, который её видел. Во сколько вы пришли домой?
— Я не смотрел на часы — вспылил Гена. – Ни когда уходили, ни когда пришел! Я и сейчас не знаю, который час!!!
Дёмин демонстративно посмотрел на часы:
- Половина шестого. - он сделал несколько пометок в блокноте, потом захлопнул его и поднялся.
— Пройдёмте со мной.
— Что?! — Гена ощутил, как внутри всё обрывается.
— В отделение.
— Но я… я должен поехать в больницу!
— Позже. Сейчас вы нужны мне.
— Это какая-то ошибка!
— Я надеюсь, что так.
Гена хотел что-то возразить, но увидел, что Дёмин не собирается спорить. Полицейский уже достал из кармана наручники, не надевая их, но давая понять, что у него нет выбора.
— Прошу, — капитан указал на дверь.
Гена оглянулся. Нина закрыла лицо руками, Костя стоял, сжав кулаки. В глазах семьи читались страх и непонимание.
Гена потряс головой, пытаясь сбросить наваждение и одновременно сосредоточиться.
- Я задержан? На каком основании? Ордер предъявите.
Капитан вздохнул.
- Я имею право задержать Вас без предъявления обвинения на 48 часов. Пройдемте. – и он выразительно позвенел наручниками.
Выбора не было.
Гена сжал челюсти и, не говоря больше ни слова, шагнул к выходу.
Он пребывал в каком-то старанном состоянии, как будто смотрел кино. Вот он садится в машину, вот он едет по улицам города к полицейскому управлению. Выходит. Заходит в здание. Дёмин что-то говорит дежурному. Потом они идут по коридору.
Комната с зеркалом. Видеокамера на треноге. Дёмин включает камеру и что-то говорит ему. Но звуки искажаются, словно у него на голове аквариум.
Гена услышал свое имя.
- Геннадий, что с Вами? Вам нехорошо? Вы слышите меня? Геннадий!!!
Гена опять мотнул головой, как лошадь, из стороны в сторону. Встряхнулся.
- Да. Я в порядке. Слышу.
- Отлично.
Дёмин выпрямился, взял ручку и сказал:
- Повторяю. Производится опрос свидетеля по делу…
Дальше Гена опять перестал слышать. Свидетеля??? Мозги от ярости наконец-то встали на место и заработали.
- Постойте, - он полнял руку, останавливая бубнеж Дёмина. – Свидетеля? То есть, Вы обманом привезли меня сюда? Я только свидетель и могу покинуть эту комнату по своему желанию???
- Ну… - взгляд Дёмина забегал и он скучным голосом сказал, - я бы хотел записать показания сейчас.
- Знаете, кто Вы??? – аж задохнулся Гена. – Я могу идти? Я не задержан?
- Можете. – Дёмин разочарованно выключил камеру. Но Гене было не до его, Дёмина, чувств. Он раздраженно стукнул рукой по столу, - где Ольга?
- Ну, где же ей быть… Больница у нас одна…
- Да не тяните кота за яйца! – Гена был в бешенстве и с трудом держался, чтобы не схватить Дёмина за грудки. – Я не здешний. Где больница и как туда добраться?
Дёмин посмотрел на него, как бы решая – сказать или таки довести до рукоприкладства? – но решил погасить ситуацию:
- Да как выйдете из здания, направо и на первом перекрестке опять направо. И с левой стороны увидите парк. Войдете в него и там больница. Недалеко, метров 700…
Гена не помнил, как он добежал по больницы. Ворвавшись в приемный покой, он увидел толпу родственников, окружившив врача. Бесцеремонно оттолкнув, кажется, Костю, или Олиного отца, он заглянул в лицо врача. Тот вытянул вперед руки, как бы останавливая поток вопросов.
- Она жива, но пока без сознания. Мы не знаем, сколько времени она провела в воде, сейчас обследуем. Приходите утром.
- Я муж, я могу ее видеть?
Врач хотел что-то сказать, но посмотрев на Гену, понял, что это бесполезно. Он махнул рукой, приглашая Гену.
- Бахилы купите в аптеке. Остальные – домой. – и двинулся к двери, ведущей внутрь больницы, не обращая внимания на вопросы остальных.
Гена кинулся к автомату с бахилами, беспомощно хлопая себя по карманам в поисках мелочи. Появилась рука, закинула монетку – Марина. Гена кивнул, схватил бахилы и побежал за врачом, который уже нетерпеливо притопывал ногой у двери.
Они пошли по коридору. Гена сглотнул, страшась задать главный вопрос.
- Доктор, она беременна. Где-то два месяца срок. С ребенком все в порядке?
Врач глянул на него:
- Пока ничего не могу сказать. Сейчас обследуем и потом надо посмотреть, когда она придет в сознание. Слишком много факторов.
Гена едва его услышал. Все, что он понял – надо ждать.
Они зашли в пустую палату.
- Подождите здесь.
Гена кивнул.
Он не помнил, сколько прошло времени. Он то садился на стул, то вскакивал и начинал мерить палату шагами.
Наконец, дверь открылась.
В палату въехала каталка. На каталке лежала Ольга. Она была неподвижна и чуть ли не бледнее простыни, которой была укрыта до подбородка. На ее лбу справа ярко выделялась ссадина. Глаза были закрыты.
Гена шепотом позвал:
- Олюша… ты меня слышишь?
- Не слышит, она пока без сознания.
Гена оглянулся – за его спиной стоял давешний врач.
- Жизненные показатели в норме. Сотрясение небольшое, гематомы нет. Можно сказать, повезло, что упала в ледяную воду – кровотечения почти не было. Ее очень быстро нашли, и скажите этому пареньку большое спасибо – он сразу ей искуственное дыхание начал делать. Без этого вряд ли спасли. Пока доехали, то да сё…
- Ка-ка-какому пареньку?, - от волнения Гена начал заикаться.
- Да тому, с собакой который. Сестренка пока скорую вызывала, он ее выволок на берег и искуственное дыхание делал, пока наши не подоспели.
- А почему она без сознания?
- Удар, шок, переохлаждение небольшое.
- Она скоро в себя придет?
Врач опять глянул на Ольгу. Пожал плечами.
- Может, через час. Может утром. Прогнозы делать рано.
- Можно я до утра останусь?
Врач кивнул.
- За Вас попросил капитан Дёмин, а мы милиции не отказываем.
Гена изумился и хотел спросить, какого лешего вообще происходит. Но передумал. Он потом спросит. Сейчас главное – Ольга.
- Вот. – врач указал на коробочку, приклепленную на стене у изголовья Ольги. Кнопка вызова медсестры. Если что – звоните. Хотя, на пост и монитор подключен. В общем, доброй ночи.
Врач вышел.
Гена сел на стул в ногах кровати. Передумал. Взял стул, передвинул его так, чтобы можно было держать Ольгу за руку. Аккуратно взял ее ладонь, слегка сжал, как бы ободряя.
Осмотрелся, уже не в угаре, внимательно. Из капельницы что-то капало ей в вену, медленно и гипнотизирующе. Кап… Кап… Кап… Гена поймал себя на том, что считает капли, встряхнулся. Монитор тихонько попискивал, рисовал ритм. Давление 110/70, пульс 52. Наверное, мало, подумал Гена, но она же спит. Он поерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее. Посмотрел на Олю. Она была безмятежна, ему даже показалось, что она чуть улыбается.
«Оля-Оля… как же ты так… или, правда, кто-то толкнул?»
Гена задумался и даже закрыл глаза, пытаясь вызвать воспоминания о их злополучной ссоре на берегу.
«Никого не было вокруг, хотя… я же по сторонам не смотрел, только на нее… звуков не было из леса… наверное, сама подскользнулась… как же я мог уйти и бросить ее на берегу… идиот самовлюбленный…»
Гена так увлекся самобичеванием, что не сразу почувствовал слабое пожатие. Он открыл глаза и ахнул – Ольга смотрела на него взволнованно. Он не сразу услышал, как зачастил монитор и вскочил нажать на кнопку вызова медсестры.
Потом наклонился над Ольгой и чуть дыша погладил ее по голове:
- Всё хорошо, родная моя, всё хорошо, успокойся.
- Где я, что случилось? – ее голос был еле слышен.
- Ты в больнице, ты упала и ударилась головой, всё в порядке, всё в порядке, не волнуйся, - он повторял как заклинание какие-то слова и думал – да где этот врач!!!
Дверь в палату открылась и вошел врач в сопровождении медсестры.
- Так, что тут у нас, - он бесцеремонно отодвинул Геннадия от кровати и склонился над Ольгой.
Поводил пальцем перед ее глазами, что-то спросил, посмотрел на монитор. Кивнул сам себе и распрямился.
Гена видел, что он доволен, и сам тоже немного расслабился.
- Прекрасно, реакция удовлетворительная. Есть слабость, но она пройдет. Сейчас ей нужно поспать, а утром повторим обследование.
Он кивнул медсестре и что-то тихо сказал, она подошла к капельнице, подкрутила там, поправила простыню и тоже вышла.
Гена опять пододвинул стул, сел, взял Ольгу за руку и сказал:
- Прости меня…
Оля смотрела на него слегка затуманенным взглядом.
- За что? – И, не успел он и рта открыть, сказала – Очень хочу спать.
Она закрыла глаза, чуть повернулась и заснула.
Гена посмотрел на монитор. 110/70. Но пульс тикал чуть поживее, уже 58.
Он посмотрел на ее руку. В его руке она казалась такой бледной, такой тонкой, беззащитной… Внезапно рука раздвоилась, защипало в носу и глазах, и Гена вдруг понял, что он плачет…