Навигация по каналу "Вечера у камина"
***
1943 год
Сгустившиеся сумерки накрыли всё вокруг тёмным покрывалом. Было настолько тихо, что было слышно, как лёгкий ветерок играл листвой на деревьях.
Один из бойцов, сидевших в окопе, на краю которого росла молодая березка, запрокинув вверх голову, смотрел на ночное небо, усыпанное россыпью звезд, и еле слышно пел.
– Тёмная ночь, только пули свистят по степи. Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают.
– Хорошая песня. – отозвался сидящий рядом солдат. – И поёшь ты здорово. Тебе в артисты идти надо. – он завозился, сёл поудобнее и тоже стал смотреть на небо.
– Да, какой из меня артист, дядь Вить. Я на плотника учился, правда, поработать, пока не пришлось.
– Ничего Мишка, вот прогоним проклятых фашистов с нашей земли и поработаешь. Будешь дома строить. Новые, красивые, крепкие. Много работы у тебя будет, после этой войны. И себе дом построишь, женишься, детишек народишь. И будешь жить, хорошо жить.
– Я тоже, дядь Вить об этом думаю. Деревню нашу сожгли дотла, бабка с мамкой и сестрёнками в погребе живут, хорошо хоть он уцелел. Так что дом надо будет новый ставить. Вот вернёмся с войны и поставлю. А что, нас пять мужиков в семье, быстро срубим новый дом. – Мишка помолчал и чуть слышно добавил. – Если вернёмся.
– Ты парень даже не думай так. Вернёшься, обязательно вернешься. Ты молодой, тебе жить да жить ещё. Война эта поганая, закончится скоро и ты домой вернёшься. Бай Бог, и батя твой с братьями, вернутся. А кто здесь останется, так вечная память им. Те, кто вернутся, будут и за себя жить и за погибших.
– А когда она закончится то, как думаешь дядь Вить?
– Когда… А как прогоним захватчиков с земли нашей, так и закончится. Мы вон уже, с Курской земли погнали нечисть эту. Так что скоро и до границы дойдем, а там и до Берлина. Скоро она проклятая закончится, не завтра конечно, но скоро. Победой нашей закончится, потому как нет у нас другого выхода, как гнать с земель русских захватчиков, людей наших, спасать от фашистов. Ну а пока, наше дело такое мужицкое – Родину защищать.
– А у тебя дядь Вить дети есть? – молодой солдат повернул голову в сторону своего старшего боевого товарища.
– Есть, как не быть. Мне же почитай пятьдесят годков уже. Двое сыновей у меня. Старшой, тебя чуть старше. С лета сорок первого воюет. А сейчас вот и малой на танкиста учится, пришло время и ему солдатом стать. Еще дочка у меня есть, но ей пятнадцать годков всего. – солдат усмехнулся. – жена писала, что уже два раза на фронт убегала дочка. – говоривший задумался, вспоминая семью.
– А я, дядь Вить, схитрил маленько, когда в военкомат пришёл. Накинул себе полгода, а то не брали меня. Мамка убивалась тогда, говорила, что пойдёт и всё расскажет. Но батя шикнул на неё, мол, не смей, он мужик и сам решения принимает. Братьев то ещё в июне сорок первого мобилизовали. А мы с батей на фронт в сентябре ушли. Не отпускали его из колхоза, мужики то почти все на фронт ушли, вот председатель его и не пускал. Но батя сказал, мои сыновья на фронте и я там быть должен, а не в тылу отсиживаться. Отпустили.
– Ладно, давай Мишка поспим чуток, летом ночи короткие.
– Давай поспим. А как фамилия у тебя, дядь Вить? А то месяц бок о бок воюем, а как звать тебя по батюшке я и не знаю.
– Черновы мы. Меня Виктором Ивановичем кличут.
– А я Большаков. Михаил Николаевич.
– Спи, Николаевич. – старый солдат усмехнулся и поудобнее приладил скатку под бок. Уже засыпая, он снова услышал.
– Тёмная ночь, только пули свистят по степи…
Но поспать бойцам не случилось, через час начался артобстрел и в атаку пошли вражеские танки. Загрохотала наша артиллерия, стараясь не дать танкам дойти до переднего края. На дне полуразрушенного от попадания снаряда окопа, где ещё два часа назад два солдата мечтали о конце войны, лежали засыпанные землёй, два бойца.
Мишка очнулся, от того, что кто-то тряс его за плечо.
– Живой?
Мишка закашлялся, выплёвывая землю.
– Вроде. Только бок вот.
Солдат присел, осматривая Мишку. .
– Осколочное. Зажми рукой, чтоб кровь меньше шла. Жить будешь. Повезло тебе. Тебя Чернов собой прикрыл. Досталось ему, дотянет ли до медсанбата… Спас он тебя короче. Ладно, держись, сейчас санитары подойдут, вытащат вас. А мы, пока затишье, остальных проверим и солдаты, пригнувшись, пошли дальше, осматривать заваленный землёй окоп.
Мишка чуть приподнялся, держась за бок рукой.
– Дядь Вить, дядь Вить. – начал трясти лежащего навзничь друга. Дядя Витя приоткрыл глаза. Изо рта у него текла струйка крови, да и вся спина, изрешечённая осколками, была мокрой от крови.
– Тише, Мишка. – еле слышно, с большим усилием произнёс солдат.
– Дядя Витя, ну как же так. Зачем? Ну зачем ты? – со слезами в голосе шептал Мишка.
– Я уже пожил, детей народил, мне можно… А ты живи, после войны дом построй, женись, сыновей мужиками воспитай. Наказ это такой от меня. А я тут, у березки этой останусь. Хорошее место здесь, светлое… – солдат говорил медленно, с каждым словом голос его становился всё тише, договорив, он закрыл глаза, и затих.
Вскоре подошли санитары. Мишка к этому времени почти выбрался ползком из разрушенного окопа и с ожесточением вырезал на стволе молодой березы звезду. На его лице были видны дорожки от уже высохших слёз.
– Я тебя никогда не забуду, дядя Витя. – произнёс Мишка, когда санитары уносили его с поля боя.
2025 год
– Чёрная ночь, только пули свистят по степи. – еле слышно пел сидящий в окопе мужчина.
– До чего ночи здесь тёмные. Ужас какой-то. Вот у нас в Питере ночи светлые, а здесь… – ворчал себе под нос молодой парень, садясь на дно окопа, рядом с мужчиной.
– Ты чего разворчался, как старый дед? – с ухмылкой в голосе спросил сидящий рядом. – Молодой такой, а всё ворчишь.
– Да не ворчу я, просто не по себе мне немного. Странно, что тишина такая. Точно какую-нибудь гадость всу-шники придумывают.
– Ты вот “Чёрный», молодой ведь совсем, жизни радоваться должен, а тебе всё не так и не этак. Ты у нас в подразделении сколько уже? Дней десять? Вроде привыкнуть должен, но нет, всё ты чем-то недоволен.
– Да всё так, только устал я. Домой хочется. – молодой парень наконец уселся и вытянул ноги.
– Всем домой хочется. Это те, у кого контракт заканчивается, те домой валят. А у нас тут почти все по призыву, так что до победы воевать будем. А ты по контракту?
– Не, я по призыву. Я в другой части служил, это после госпиталя меня к вам откомандировали.
– А сколько тебе лет, «Чёрный»?
– Двадцать пять уже. А тебе?
– Я древний, по сравнению с тобой, мне сорок пять уже. Поэтому и повывной у меня «Дед». – говоривший усмехнулся. – А ты почему такой странный позывной себе взял «Чёрный»?
Молодой солдат пожал плечами.
– Почему странный? Черновы мы. Поэтому и «Черный».
– Мы? Ты о себе так круто во множественном числе говоришь? – солдат засмеялся.
Парень пожал плечами.
– У нас в семье все так говорят. Семья большая, поэтому и мы. У меня сестра и брат ещё. У отца в семье было четверо детей, у деда трое. Короче нас Черновых много, поэтому и мы.
– Ого, и, правда, семья большая у тебя. А у меня только сестра. У нас по роду всегда брат и сестра в семье только, вот и у меня сын и дочь. – «Дед» помолчал, словно думая о чём-то своём. – Ладно, «Чёрный», давай поспим. А то ночь короткая бывает. Неизвестно насколько эти собаки затихли.
Солдаты поёрзали, устраивавшись поудобнее и задремали. Но ночь и правда выдалась короткой.
«Дед» проснулся от еле различимого звука летящего дрона. Он толкнул «Чёрного» и громко крикнул – Птички. В эту же секунду загрохали взрывы. «Чёрный» пошевелился, пытаясь сесть, но «Дед» шикнул на него.
– Лежи, он над нами.
Парень замер.
– Ну, ты глазастый, как разглядел то в темноте.
– Я услышал, как эта гадость жужжит. У меня слух музыкальный, как у деда. Он так пел, заслушаешься. Кстати, он где-то в этих местах, на Курской земле, в ту войну воевал, пацаном совсем.
– Ого. А у меня прадед где-то здесь в земле лежать остался. Погиб в сорок третьем, на Курской дуге. Похоронка пришла, а где похоронен, неизвестно.
Бойцы замолчали. Ещё минут через пять послышалась команда «отбой».
«Дед» сел, поправляя бронежилет. А «Чёрный» привстал, отряхивая землю со штанов.
– Слушай, «Дед», а как тебя зовут? Меня Саша.
– А меня Виктором. У нас в семье традиция, пацанов Витьками называть.
– Это почему? – спросил сашка удивлённо.
– Моего деда, в Великую войну, друг его фронтовой от смерти спас, собой закрыл. Его Виктором звали. Вот мой дед сына Витькой и назвал. Так и пошло. Дед Миша тогда, перед тем, как его санитары забрали, на березе звезду вырезал, ну в том месте, где его друг погиб. Бои здесь страшные шли, много наших, так и остались, в земле лежать, безымянными. Дед после войны ездил не раз в эти места, всё хотел то место найти. Но не смог. Часто вспоминал об этом, жалел, что не получилось у него следы семьи друга своего боевого найти и место, где тот погиб. – «Дед» замолчал. Молчал и Сашка, каждый думал о своём.
Когда небо начало светлеть, загрохотала артиллерия. Противник попытался предпринять попытку контрнаступления. Но в очередной раз эта попытка оказалась безуспешной. Ближе к полудню бойцы покинули взрытую снарядами землю и начали передислокацию. Ребята шли по лесополосе, обходя поваленные, а то и выкорчеванные с корнем, от прямых попаданий снарядов, деревья.
– Темная ночь, только пули свистят по степи. – тихонько напевал «Дед», перелезая очередной, сломанный вражеским снарядом дуб и вдруг сбоку услышал голос.
– «Дед», смотри.
Виктор обернулся и пройдя метров десять, остановился рядом с «Чёрным».
– Что тут у тебя?
– Звезда. – Сашка сидел на корточках у огромной березы, корни которой обнажило взрывом. Он счищал рукой остатки земли с коры дерева, почти у самых корней, обнажая вырезанную на стволе огромной березы пятиконечную звезду.
– Ты ночью рассказывал, что твой дед звезду вырезал, на месте гибели друга. Может это она?
Виктор пожал плечами.
– Может и она. – он провёл пальцами по коре. – Если это так, то именно у этого дерева и погиб друг моего деда, Виктор Иванович Чернов.
– Как ты сказал? – Сашка перебил «Деда» – Виктор Иванович? Так моего прадеда звали. Я надпись на старой фотографии видел. Он и погиб где-то здесь, на Курщине.
Два солдата, два боевых товарища, сняв каски, стояли, замерев, и смотрели на вырезанную, на дереве, пятиконечную звезду.
– Вот это поворот. Выходит, это твой прадед спас моего деда. Если бы не он, не было бы меня на свете.
Виктор надел каску, достал смартфон и сделал в нём какие пометки, отмечая координаты места.
– Пошли Сашка, надо своих догонять. А к прадеду твоему мы ещё вернёмся, после Победы. Будет ещё время о погибших горевать. А сейчас нам надо, как и нашим дедам, страну свою защищать, да гнать нациков с земли нашей, как они это делали. – Виктор похлопал по плечу Сашку. – Пошли братишка.
***
конец
***
май 2025г
автор: Светлана Буланова
Большое спасибо, что дочитали до конца) Если не сложно, поставьте лайк, если публикация понравилась) Буду очень признательна за лайки, комментарии и конструктивную критику)