Биография художника
Петр Дьяков (р. 1983, г. Юрга) - российский скульптор, автор арт-объектов и инсталляций, сооснователь и участник групп "Север-7" (2013-2022) и "Цветы Джонджоли" (с 2022). Учился в Кемеровсковском художественном училище (2000-2004) и Государственной художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица (2005-2010). В составе группы "Север-7" Петр Дьяков стал лауреатом премии "Present Continuous" фонда "V-A-C" совместно с Музеем современного искусства Антверпена "M HKA" (2018), а также номинантом Премии в области современного искусства имени Сергея Курёхина (2018). В 2019 году он был номинирован на Премию "Инновация". Также художник работал скульптором-декоратором над кинокартинами Алексея Германа-младшего ("Под электрическими облаками" 2017, "Довлатов" 2018). С 2005 года живет и работает в Санкт-Петербурге.
Характерной особенностью творческого метода автора является применение отпечатков его собственных рук и пальцев, как формообразующего элемента произведений. Он исследует темы абсурда и телесности, смело экспериментируя с материалами и техниками, время от времени балуя искушенного зрителя красноречивыми оммажами и аллюзиями. Кроме антропоморфных скульптур из бронзы, гипса и пластикрита, и, ситуативных арт-объектов, созданных в технике бриколажа, в арсенале Петра Дьякова есть бытовые и как бы случайные предметы, вроде стула, флага, баскетбольных мечей. Они словно знаки препинания, идеально встраиваются в любое пространство, определяя остановку зрителя в пространстве. Это метафоры-триггеры, маркеры состояний и аффектов, носители внутренних противоречий, поэтические капканы, неожиданно цепляющие за живое. Также в последние годы в его искусстве появилась серия работ, переосмысляющих типичные дамские аксессуары, такие как сумка и туфли. Художник использует узнаваемые силуэты и фрагменты реальных вещей, для того чтобы превратить объекты в субъекты, функциональный предмет в яркий образ, подсвечивающий и разрушающий стереотипы.
Интервью Кати Михатовой, стереофото Димы Роткина
Как ты определяешь для себя разницу между скульптурой, арт-объектом и инсталляцией?
Классическая скульптура - это утилитарная штука на подиуме, идеальная для продажи. Ее долго делать и она замкнута внутри себя, как шишка. Для меня это уже довольно унылая вещь, потому что я не люблю попадать в колею метода, меня это удручает. Сейчас мой главный прием это пальцы, но они слишком специфичны, поэтому я стараюсь работать и в других медиумах. В арт-объекте можно визуально расширить смысл, сделать высказывание более сложносочиненным и самодостаточным. Этот метод подразумевает создание не просто вещи, а скорее ситуации. Здесь остается элемент случайности, позволяющий мне интуитивно соединять несовместимое, когда одна часть шагает от другой. Бывает даже, что новые работы рождаются из запчастей старых арт-объектов, которые выбыли из строя. Инсталляция же - это почти архитектура, что-то очень живописное, организующее пространство.
С чего началась твоя работа над кинетическими скульптурами?
Мои первые пробы в этом направлении связаны с группой “Север-7”. Лет 5 назад, я сделал “Падающую голову” для выставки про соседей в Кунстхалле #7 (мастерская и выставочная площадка группы на Петроградской стороне). Это была кинетическая скульптура: в основе моя фирменная голова Мессершмидта с высунутым языком (немецко-австрийского скульптора 18 века, известного своими гримасничающими автопортретами) из пластикрита, которая медленно поднималась и громко падала на раскрытую книгу. После нее я сказал себе, что больше не буду делать такие штуки: на создание механизма я потратил несколько недель и она постоянно ломалась.
А как насчет работ, по своему переосмысляющих элементы женской одежды?
Они пошли от костюмов группы “Цветы Джонджоли”, когда наша мастерская стала находиться на Васильевском острове. Я решил попробовать делать скульптуры в виде туфель и сумочек. Для создания первоначального объема этих вещей я решил использовать типичную, легко узнаваемую форму. Тогда кто-то принес мне первый образец туфли на шпильке, я долго пытался ее пристроить. В какой-то момент когда обувь повисла на палке я понял, что она похожа на дятла. Затем я взял ее в руки и попробовал постучать каблуком по столу - сходство еще больше усилилось. Так родилась серия для нашей выставки в Техасе. А сейчас я столкнулся, с тем, что когда этих “дятлов” слишком много, то надо прописывать музыкальную композицию. Их просто так уже нельзя включать, потому что если столько каблуков будет стучать одновременно - это похоже больше на гомон или просто шум, а нужно чтобы было развитие звука в пространстве.
Ты работаешь ситуативно или отталкиваешься от эскиза? С какими трудностями сталкиваешься и делаешь ли повторы?
Сама техника в которой я работаю не предполагает эскизов, она идет от активного процесса. Сейчас я делаю ситуативные инсталляции с элементами скульптуры. Главные трудности по прежнему связаны с инженерией. Проще всего использовать доноров, вроде вентилятора или пропеллера, чтобы уже изначально был механизм. Но я пока не нашел подходящие, так что приходится изобретать велосипед. Повторы нормальная тема, когда это не копия, а переработка.
Как ты относишься к авангардной моде и делаешь ли сознательные отсылки к каким-то культовым показам?
Вещь без человека не определена, без положительного или негативного заряда у нее не будет характера. Как и весь авангард, высокая мода тоже бросает вызов устоявшемуся, ломает логику привычного. Часто дизайнеры доводят вещь до несуразности, чтобы она сильно меняла силуэт. Мне нравится вызывающая форма, деконструкция и неуместность. Я не так сильно увлекаюсь модой, но последнее время мне нравится, когда проявляется скульптурность в одежде. Меня завораживает сама идея скульптуры, как носибельно предмета.
Можно ли сказать, что твои работы с вещами являются критикой перепотребления/быстрой моды/капитализма?
Я не закладываю критику в своих работах. Я появился в историческом моменте, когда уже все сложилось. Если что и критиковать, то саму профессию скульптора, ведь любая большая скульптура это элемент пропаганды, а значит ты конформистски относишься ко всему что происходит. Я хотел творческой иллюзии, а получил орудие пропаганды, хотел быть художником, а не орудием в чьих-то руках. Живопись в этом смысле гораздо свободнее, это виляние души, а скульптура - это что-то прикладное, утилитарное.
Чем ты вдохновляешься?
Я дикарь, как будто сижу на берегу моря, и все что мне выносит, тем я вдохновляюсь. Например, мне нравится как у деревянных скульптур Георга Базелица 2010х сделаны ступни, точнее как они сливаясь с туфлями на толстом каблуке образуют новую форму. Или как-то мне захотелось слепить волосы и я обратился к антикам. Я стал рассматривать головы скульптур на Пергамском алтаре и обратил внимание на маленького Зевса. Я встал позади него и увидел, что его волосы похожи на лепестки цветка, как будто автор просто напялил фигуре на голову подсолнух. Так я понял, как упростить сложность.