2.
3.
Он приходил в себя. Затылок раскалывался. Спина, копчик, плечи, ныли от боли. Женя потёр затылок. Ощутил тёплую жидкость. Разжал кулак. Выпустил свет. Взглянул на руку.
«Кровь… твою мать! Он разбил себе голову! Ну какого хрена?!»
Во время короткой отключки его организм ввёл в кровь вторую дозу обезболивающего. Принцип работы такой системы подразумевал подобные обстоятельства, на случай, когда имплантаты и интуитивное управление могут отказать, или же, когда человек банально не одет в специальный умный костюм с встроенными медицинскими капсулами.
Медики научились внедрять в тела людей резервуары с универсальным синтетическим веществом, содержащим внушительные дозы гормонов. В трёх важных центрах: надпочечниках, эндокринной и центральной нервной системах, они помещали капсулы, которые в процессе интеграции становились частью организма. Благодаря биохимическому программированию человека, учёным удалось заставить организм воспринимать резервуары, как свои собственные и использовать их по назначению. Надпочечники использовали запасы опиоидов: кодеин морфин; ЦНС пользовалась гамма-аминомасляной кислотой для снижения стресса; и самая важная — эндокринная, пользовалась запасами инсулина, глюкагона, паратгормона, тироксина и прочих «онов» — для регуляции обмена веществ, контроля физического роста и развития органов и тканей, поддержания стабильности уровня кальция в крови и костей.
«Прокаченный» с помощью программирования организм усиливал собственные инструменты и помогал людям выживать в условиях дальних экспедиций или войн. После подобных «вливаний» требовалось наблюдение Калипсо. Чувствовал он себя нормально. Но он знал, что за это спокойствие приходится отдавать высокую цену.
«Сука… вот же угораздило…»
Женя встал. Посветил в сторону массы. Она изменилась. Узкий проход стал шире, и он смог рассмотреть, что за ним.
Он осторожно поднялся. Три щупальца осталось, и они, казалось, больше им не интересуются. Женя заглянул в открытую пропасть. Корабль словно разорвало на части, и ему повезло остаться в одной из половинок. Судя по тому, что он видел, он упал на планету, но пейзаж отличался от того, что они видели в дополнительной реальности. Впереди, до самого горизонта, показалась пустыня с глубокими рытвинами-трещинами, из которых…
Женя с трудом верил в происходящее. Но везде, куда он только не смотрел, он видел, как из глубоких ран пустынной плоскости выползают отвратительные щупальца. Он попытался охватить весь пейзаж в целом и ужаснулся. То, что он считал тучами на багровом небе, оказалось отростками, только ещё более громадными и отвратительными. Словно исполинский спрут обвил планету, душит её, пытается поглотить. Зрелище достойное древних историй прошлого, первых создателей ужасов…
Он подошёл ближе. Благо щупальца теперь не доставали. Посмотрел вниз. Отвратительная груда розового, живого вещества, извивающегося, пульсирующего. Никаких намёков на корпус корабля или его обломков. Женя отступил на шаг. Посветил вниз. Пол. Продолжение судна.
«Приплыли… Теперь он может пройти. Но что он почувствует, если упадёт в это кишащее тварями болото? Лучше не думать… Ладно. Нужно проверить другой ход. Здесь его мозг выстроил для него тупик…»
Женя выставил перед собой свет, начал спускаться. Голубая сфера рассеивала темноту. Показались знакомое покрытие пола, кусок стены, а после… бурая, похожая на паутину субстанция покрыла собой всё, куда доставало сияние кнопки. Он стоял на границе, не решался сделать шаг. Нечто казалось чем-то живым, словно он очутился внутри чрева исполинского зверя. С потолка свисали прозрачные лианы толщиной с руку взрослого мужчины. Никаких тебе щупалец или ещё чего нового. Просто отвратительное до тошноты покрытие.
«Ладно… он попытается… Если всё станет только хуже… ему лучше сесть и не двигаться. Корабль поднимется сам, и Калипсо забьёт тревогу, как только он не отправит отчёт. Его найдут и вылечат. Только бы за ним не начали гоняться кошмары, тогда сидеть на ровном месте не получится…»
Он сделал шаг вперёд, наступил на паутинообразную субстанцию. Мягкая… чуть липкая…
Ещё шаг, другой. Он прошёл вперёд на два метра. Теперь со всех сторон его окружало бурое месиво. Он двигался дальше. Чуть не сбил макушкой лиану, увернулся. Из-под ног раздался чмокающий звук. Масса становилась влажной. Женя ощутил резкий порыв горячего воздуха. На висках появилась испарина. Он продвигался. Толкал темноту вперёд. Шаг за шагом… Через головную боль, через головокружение. «Пройти нужно всего тридцать метров. Десятку он уже прошёл. Если что спрячется в лифте и будет сидеть. А если чудища будут там его доставать… Что же… придётся терпеть, иначе он только навредит себе…»
Стена темноты закончилась. Женя коснулся светом бурой паутины, что прямоугольником заслонила собой проход дальше. Он точно не дошёл до конца. Идти ещё метров пятнадцать. Он даже не дошёл до шахты лифта. Очевидная игра его больного разума. Видимо, пора остановиться… ждать…
Он подошёл ближе к стене, прикоснулся рукой. Тёплая. Он весь вспотел. В голове зашумело сильнее. Женя закрыл глаза. Прислушался. Ничего. Сделал глубокий вдох.
«Ну вот… приплыли…»
Открыл глаза. Стена на том же месте, но вот справа… Спуск. Вниз. Ступеньки, но не из металла, как на корабле, из камня, такого же бурого и, как показалось, древнего, всего в сколах и трещинах. Женя посветил вниз спуска. Стены всё в той же бурой жиже, но не полностью. В крупных брешах он заметил шершавую поверхность серой, каменной стены, исписанной чёрными и красными символами.
А ниже… он ощутил прилив свежего и ароматного воздуха. Пахло чем-то знакомым, будто… выпечкой?
Порыв ветра принёс помимо запаха мелодию. Далёкую, нежную, чарующую. За ней он расслышал пение. Женское и такое знакомое…
«Где он мог слышать этот голос… Такой волшебный, мягкий, истинно женственный… Катя! Это она поёт. Это её голос. Безусловно… Это она. Какая странная, зачем ей было сюда спускаться, чтобы попеть?»
Женя улыбнулся.
«Нашёл-таки… Хорошо же ты пряталась, Катька… Нужно сказать ребятам, а то они волнуются… Хотя… Вот это будет шутка! Ха-ха! Они их разыграют. Точно!»
Он рассмеялся. Шагнул вперёд. Двинулся вниз на встречу аромату и песне.
С каждым шагом ему становилось всё легче. Рисунки на стене увлекали узорами, остротой колючек и багряностью красок. Лиан совсем не было, песня звучала сильнее. Такая добрая, такая чарующая…
«Почему Катя скрывала от них такой чудный голос? Он обязательно у неё спросит. Вот ведь придумала!»
Ступеньки заканчивались. Он видел мягкий алый свет в конце спуска. Музыка гремела в ушах, внутри всё оживало, теплело. Женя отбросил кнопку, она ему ни к чему. С улыбкой на лице он принял тепло нового света, вошёл в волны магической мелодии голоса подруги. Лицо обдало жаром воздуха. Лёгкие наполнились пряным ароматом.
«Такое прекрасное место… почему она скрывала его от них…»
Он вышел в просторную залу, наполненную чарующей мелодией и сладкими ароматами. Глаза ещё не привыкли к освещению, и он щурился некоторое время. Женя поднял руку, огораживаясь, от особенно яркого луча света, бьющего откуда-то сверху. Его тело наполнялось теплом и радостью, ему ещё никогда не было так хорошо…
Он сделал несколько шагов и вышел из-под влияния луча, смог убрать руку, увидеть место, куда его привело пение Кати. Увиденное вызвало восторг, которого он до этого никогда не испытывал. Закружилась голова, перехватило дыхание, из глаз потекли слёзы. Восхитительное, божественное место, которое он не мог и вообразить.
Место напоминало ему античную базилику. Он шёл к источнику радости и наслаждения, любуясь окружающей его красотой. Пол покрывала всё та же, но более густая, багровая паутина, плавно заползающая на величественные тела двух рядов продольных колонн. Пульсирующие и крепкие щупальца покрывали поверхность столпов до самого верха, создавали причудливый спиралевидный узор. Стены по обеим сторонам восхищали узорами и фантастичностью историй, изображённых во фресках. Исполинские чудища вгрызались в плоть таких же громадных гуманоидных существ, битва титанов, сражение стихий, острые и агрессивные символы, полные готической магии. Из купола бил свет, интенсивности хватало лишь на освещение прямоугольника между колоннами. Единственный прямой луч, словно ангельское копьё, целился в проход, из которого он вышел. Но всё это меркло, перед её красотой. Катя… Он чувствовал, знал, что должен прикоснуться к ней, стать с ней единым целым. Женя шёл, плакал от счастья и удовольствия, спешил, дабы насладиться и причаститься…
Катя была прекрасна. Даже слёзы не могли исказить её величия и изящества. Настоящее произведение искусства. Муза, богиня, судьба! К её стройным и нагим бёдрам стремились множества отростков, плавно срастающихся с паутиной пола. Между обнажённой грудью треугольник, спускающийся до самого паха, красный, сочный от крови, обнажающий истинную красоту тела, отринувший бренность плоти остров… Бледная кожа обрамляла вуалью открытое миру нутро, бледные волокна сухожилий пресса, мышечные сплетения. Катя вздымала к куполу руки, а на голове её венчалась корона…
Стройный подбородок с прямыми линиями скул, тонкая, худая шея, без малейшего намёка на красоту в понимании Рубенса. Лицо, лишённое глаз, впадины которых заместило собой основание короны, острые и многочисленные лучи которой тянулись к свету купола. Из открытого и нежного рта лилась полная ласки и нежности мелодия… Катя, эта сирена из эпоса Гомэра, пение которой, к счастью, не несёт смерть, а наслаждение и блаженство.
Женя плакал, смеялся и аплодировал.
«Катя… такая прекрасная и восхитительная, такая величественная… Как же он не замечал этого раньше, как был слеп, как ничтожен. Достоин ли он её красоты? Как он мог, сомневаться в её словах, поступках, действиях? Как, ничтожнейший из них всех, он посмел усомниться в такой невероятной женщине?!»
«Он… отвратительный, испорченный, жалкий! Недостойный такой красоты! Он… само его присутствие отравляет величие этого внеземного существа… Его взгляд, касающийся её, взгляд варвара, зверя, чудовища! О как похабен он, как нищ, как отвратителен!»
«Недостоин! Отвратителен! Опасен!»
Женя схватил себя за голову, вдавил пальцы в кожу.
Храм содрогнулся. Корона и сама Катя пошатнулись.
«Нет! Нет! О, Господь! О прекрасная госпожа! Что же он натворил! Недостойный! Отвратительный! Жалкий!»
Он упал на колени. Дрожь становилась сильнее, он ощутил, как его вдавливает в пол.
«Это всё он! Всё он! Его взгляд, кощунственный и похотливый, проклятый взгляд варвара, демона, недостойного! О, госпожа, о… повелительница, как он виноват, как виноват…»
Пальцы Жени нырнули во падины глаз, ногти коснулись склеры.
Рёв боли пронёсся эхом между колонн храма. Женя вдавливал пальцы в глазницы, кровь текла струями вниз вперемешку со слезами.
Катя протянула испачканные красным руки к Жене. Пение прекратилось. Лишь истошный крик боли наполнял пустоты храма…
Женя стоял на коленях, с пустыми впадинами глазниц. Весь в крови, с глазными яблоками в раскрытых ладонях, опущенных на пол храма. Он больше не кричал. Улыбка сияла на его лице.
Хор сонма прекрасных существ согревал его душу.
Он был счастлив, как никогда прежде.
Разноцветные кнопки на панели управления замигали. Фиолетовая и розовая выдавали два такта в минуту, жёлтая и синяя — три. Корабль задрожал в вибрации экстренного подъёма. Символы побежали по экранам с сумасшедшей скоростью. Оранжевая полусфера засияла ярче остальных. Белый прямоугольник мерцал в тревожном темпе. Коробочка Калипсо пискнула под потолком, прорезала зелёным лучом лазера пространство. Россыпь разноцветных огней взбодрилась, работа пошла быстрее.
Израненный Женя сидел на полу с блаженной улыбкой на бледном лице в открытой кабине лифта. В испачканных кровью ладонях покоились помутневшие глаза.
Оглушающий грохот двигателей окружал парня.
***
Женщина в тёмно-синей форме приняла данные с Калипсо. Погладила фиолетовую полусферу, вывела информацию в псевдореальность, где собрались ещё трое членов руководства экспедиции: седобородый и высокий мужчина в сером мундире, бледный, худой и лысый старик в белом халате, женщина с пышными рыжими волосами. Четверо представителей собрались возле образа Жени, чёрные впадины глаз которого устремились в сторону принявшей данные инициатора собрания. Она посмотрела в лицо сидящего у её ног юноши, отметила про себя его блаженную улыбку и обратилась к коллегам:
— Таков итог последнего эксперимента…
— Он сам с собой это сделал? — спросил лысый старик.
— Да.
— Калипсо не должен был допустить подобного… — добавил он.
— Из-за действия модифицированных синтетиков воздействие объекта на мозг пострадавшего оказалось иным. Калипсо действовал согласно алгоритму. Подобное поведение оказалось непредсказуемым. Но, справедливости ради, ИскИн сумел вовремя обнаружить изменения и вывести несчастного из поля действия объекта.
— Экипаж этого корабля достиг планеты? — спросила рыжая.
— Да. Самовольно.
— Вы исключаете влияние синтетиков на поведение этого парня? — поинтересовался седобородый.
— Это мы выясним позже. На данный момент модификация позволила пробыть под влиянием объекта дольше, чем в прошлых попытках.
— Что нам удалось выяснить? — рыжая кивнула в сторону Жени. — Подобная жертва принесла результат?
Женщина в тёмно-синем кивнула и ответила:
— Да. Калипсо удачно высчитал высоту и уровень воздействия планеты на технику, чтобы отследить показатели юноши от начала и до конца эксперимента. Парень выставил высоту, не достаточную для проведения эксперимента. Но Калипсо хорошо справился с задачей, и в наших руках теперь есть важные данные…
— У ИскИна не возникло противоречий? — спросил седобородый.
— Калипсо ИскИн особой модели. Менее гуманный. Не переживайте… за ним наблюдал другой наш ИскИн.
— Вы очень рискуете, Маркова… — сказала рыжая.
— Все мы рискуем, Дженнифер. Ресурсы человечества не могут быть потрачены впустую. Мы должны… обязаны колонизировать эту планету.
— Для каких целей вы позволили группе этих детей высадиться на планету?
— Необходимая жертва… нам нужен наглядный пример…
— Господи… Маркова… Это же дети.
— Благодаря этим детям мы продвинулись в наших исследованиях.
— И что же мы обнаружили? — спросил старик.
— Довольно много...
— И всё же? — сказал седобородый.
Маркова взмахнула рукой, и вместо Жени, у ног собравшихся, появился образ из его кошмара: женщина с короной, её руки, покрытые чем-то красным, касались тонкой шеи. Фигура казалась страдающей от боли.
— Этот образ был выделен в ходе других трёх экспериментов с участием добровольцев…
— Может ли этот образ быть признаком воздействия инопланетного разума? — спросила рыжая.
— Не обязательно. Вероятно, это может быть связано с чем-то подсознательным, общим образом у каждого человека, например, с материнством. В сочетании с воздействием синтетических веществ и планеты, мы получаем подобный эффект. Это ещё предстоит выяснить. На данный момент, мы можем утверждать следующее…
Исходя из полученных данных и сканирования мозга подопытных: попадая в среду планеты, участки мозга, отвечающие за память, заполняются информацией, бесчисленными образами и структурами. Чем моложе мозг, тем больше информации он получает и интенсивнее скорость заполнения. Попадая в атмосферу планеты, разум человека заполняется информацией из неизвестного источника. Это одно из наблюдений. Другое состоит в следующем: мозг человека, находясь в атмосфере планеты, на короткий промежуток времени оставляет там подобие отпечатка. ИскИны зафиксировали короткие всплески электрических волн в местах контакта, оставляющие на мгновение цепочки, структурой похожих на нейронную матрицу мозга. Простыми словами, попадая ниже уровня линии Кармана в веществе атмосферы, создаётся отпечаток. Мы предполагаем, что каким-то образом планета копирует сознание человека и подсоединяет его к общей сети подобных образов. Вырванные из власти планеты люди обладают остатками информации этой сети. Этот молодой юноша… Благодаря модификации и Калипсо, смог вынести довольно много информации… И, как вы уже увидели, ИскИнам удалось из хаоса данных выделить самую яркую и аномальную часть. Эту фигуру…
Все молчали. Фигура инфернальной женщины словно вопрошала о помощи. Первым решился заговорить седобородый:
— И что вы предлагаете, Маркова?
— Продолжить изучение…
— Отправлять детей в лапы к этому? — женщина в белом указала рукой на фигуру.
— Это не обязательно произойдёт с остальными. Нам необходимо подкорректировать дозу синтетиков в организмах колонистов, провести всевозможные анализы… Мальчик продержался дольше всех остальных, и он жив… И страдал меньше… Это прогресс…
— Мы всё понимаем, Маркова… — перебила рыжая. — Какие последствия для экспедиции и для всех нас в целом?
— Да… — сказал седобородый. — Подобные эксперименты неэтичны, антигуманны и противоречат всем правилам корпорации…
— Не экспедиция, ни моральные устои человечества не пострадают, — ответила Маркова. — Дети сами нарушают технику безопасности, взламывают ИскИны и спускаются на планету. Наши ИскИны совершают ошибки, их бдительность не идеальна… До человечества не дойдёт тот факт, что такая «не идеальность» ИскИнов — это наше дело. Допускающий нарушение законов робототехники алгоритм был создан ещё на Земле. Понимающие люди знали, что в таких экстремальных условиях, как колонизация другой планеты, нужны все доступные инструменты. Можете не беспокоиться. Ответственность лежит сугубо на мне, и за жизни этих детей отвечать тоже мне…
— Маркова… это же просто бесчеловечно… — сказала рыжая.
— Мы больше не на Земле. Теперь это наш дом. И мы должны его покорить, или умереть, пытаясь!
— Все испытуемые страдали, так? — спросил седобородый.
Все остальные заёрзали на своих местах. Этот вопрос давно повис в ожидании, и вот заявил о себе.
— Маркова, по моим данным, этот образ не единственное, что видели люди. Многие… это походило на ад…
Маркова ответила не сразу. Собравшиеся ждали. Ей понадобилась минута, чтобы ответить:
— Да…
Рыжая и старик покачали головами. Седобородый продолжил:
— Если весь тот кошмар и ад, что видели эти несчастные существует и находится на этой планете… Мы все его заслужили… — закончил седобородый, и его образ растворился.
— Мы должны найти другой путь, Маркова… — сказала рыжая и исчезла.
— Это… Всё должно было быть по-другому… Надеюсь, ваши методы оправдают себя, и жертва этих ребят не будет напрасной, — сказал лысый и пропал.
Маркова осталась одна. Образ женщины протягивал к ней красные руки. Руководитель жестом убрала призрак, забыв, что выставила её поверх искалеченного парня. Женя появился у её ног. Блаженно улыбающийся, с чёрными впадинами глаз, с кровавыми бороздами до самого подбородка.
Женщина задержала взгляд на парне.
«Если это планета — ад. То мы все его заслужили…»
Движением руки она отключилась от дополнительной реальности.
Тысячи кораблей колонистов продолжали вращение вокруг новой Земли…
__________________________________
Александр Мишкин — начинающий автор из Беларуси, работающий на химическом заводе, где варит лак. В свободное время он пишет захватывающие рассказы в жанрах научной фантастики и ужаса, стремясь развивать эти направления и совершенствовать своё писательское мастерство. Погрузитесь в его истории, где причудливое и пугающее сплетаются с научными гипотезами и тёмными тайнами, которые не оставят вас равнодушными.
#авторскиймир #фантастика #монстры #научнаяфантастика #рассказ, #ужасы #фантастика #хоррор #современнаяпроза #современныйавтор