Привет, друзья! Сегодня не будет привычных ТОПов и списков полезностей. Вместо этого я предлагаю вам сделать кое-что совершенно другое. Закройте на секунду глаза и представьте ваш собственный кишечник. А теперь представьте, что он устал молчать и решил рассказать свою историю. О том, что происходит там, внутри, когда мы "кормим" его совсем не тем, чего он ждет. Это будет не лекция, а скорее исповедь. Мрачноватая, честная и, возможно, немного шокирующая. Ну что, рискнем прислушаться?
Здесь, внизу, своя жизнь. Миллиарды крошечных жителей, моих верных помощников, моих детей почти. Мы зовем их добрым народом. Они ткут невидимые нити здоровья, перерабатывают то, что дает хозяин, ты, превращая это в силу, в спокойствие, в саму жизнь. Мы тут как тихий, густонаселенный город в предрассветный час. Все заняты своим делом, каждый знает свою роль. Мы поддерживаем стены крепкими, а нашу защитную слизь – блестящей и непроницаемой. Мы ждем даров от хозяина. Ждем пищи, что станет строительным материалом, топливом для нашей вечной работы. Иногда хозяин добр. Присылает нам сочные волокна, хрустящие зеленые листья, кисломолочные облака. О, как тогда ликует добрый народ! Как сияют наши стены! Мы чувствуем себя сильными, едиными, способными защитить хозяина от всего мира.
Но бывают и другие времена. Темные времена. Они всегда начинаются одинаково. Сначала легкое предчувствие, дрожь в моих глубоких складках. Добрый народ затихает, прислушивается. Что-то изменилось там, наверху. В мыслях хозяина. В его руках, тянущихся к… о нет. Только не к этому.
Оно приходит лавиной. Липкой, приторной, всепоглощающей. Эта сладость, эта тьма сахара. Она заливает мои проходы, мои нежные ворсинки слипаются под ее напором. Я чувствую, как добрый народ задыхается. Их тихие песенки работы сменяются стонами. Сладость парализует их, связывает. Но не всех. О нет, не всех. Из темных углов, из затхлых щелей выползают они, тени. Дрожжевые призраки, плесневые упыри, гнилостные твари. Сахар для них – боевой клич, сигнал к пиршеству. Они набрасываются на него, пожирают, раздуваясь до чудовищных размеров. И размножаются, размножаются с пугающей скоростью. Их становится так много! Они вытесняют добрый народ, отравляют среду своими едкими отходами. Мои стены начинают гореть. Тихий, мучительный зуд изнутри. Это воспаление, мой тихий крик о помощи. Стены становятся рыхлыми, слабыми. А хозяин? Хозяин чувствует лишь короткий прилив энергии там, наверху. Он не знает, какую оргию смерти устроил здесь, внизу. Он думает, это просто конфетка. Просто тортик. А для меня это пытка сладостью. Агония.
Иногда хозяин присылает нечто иное. Странное. Оно не пахнет землей или солнцем. Пахнет ничем или резко, химически. Безликие мутанты. Мы зовем их серыми призраками. Это не еда. Это химеры, рожденные в лабораториях, слепленные из пыли и обмана. Чипсы с хрустом греха. Колбасы, набитые консервантами и усилителями вкуса, как погребальные куклы. Булки из белой муки на маргариновом жиру – липкие комья пустоты. И самое страшное в них – невидимые лазутчики. Эмульгаторы. Коварные молекулы, которые подкрадываются к моей защитной слизи, к моему сияющему щиту, и начинают его растворять! Я чувствую, как щит истончается, как появляются бреши. А сквозь них просачиваются другие твари – трансжиры. О, эти вязкие, упрямые убийцы! Они не просто проходят мимо. Они въедаются в мои стенки, встраиваются в мои клетки, разжигая там долгий, нудный, мучительный пожар. Хроническое воспаление. Оно тлеет годами, незаметно для хозяина, но я-то чувствую! Чувствую, как слабею, как теряю бдительность. А искусственные подсластители? Это вообще отдельный кошмар. Они вроде бы обещают сладость без последствий, но они лгут! Они сеют панику среди моего доброго народа, убивают самых чувствительных. Они вмешиваются в мои тонкие сигналы хозяину о голоде и насыщении, сбивая его с толку. Я перестаю понимать, что мне нужно. Перестаю понимать себя. От этих серых призраков я чувствую себя разобранным. Грязным. Беззащитным. Моя внутренняя экосистема превращается в свалку промышленных отходов.
Бывают дни, когда хозяин решает праздновать? Забыться? Он заливает в себя жгучий яд. Растворяющий поток. Алкоголь. О, боль! Мгновенная, острая, пронзающая. Он обжигает мои нежные ворсинки, мою слизистую оболочку. Клетки корчатся, умирают миллионами. Я чувствую себя так, словно меня полощут кислотой. Мой защитный барьер, уже и так потрепанный другими монстрами, трещит по швам. В стенах появляются зияющие дыры. Миллиарды моих верных помощников, целый мир доброго народа, гибнет в этом огненном вихре. И самое ужасное – я чувствую, как яд просачивается сквозь меня. Сквозь эти дыры в стенах. Он уходит дальше, в кровь хозяина, отравляя его печень, его мозг. Я должен быть барьером, защитой! А становлюсь источником отравы. Какой позор! Какая мука! А когда огненный поток стихает, на выжженной земле пируют лишь самые стойкие, самые злобные твари, те, кого не берет даже кислота. И я остаюсь опустошенным, обожженным, истекающим ядом.
Иногда хозяин думает, что жир это жир. Но это не так. Есть жир добрый, ласковый, что смазывает мои складки и питает добрый народ. А есть другой. Этакая прогорклая тьма. Удушающая жировая лавина. Это когда хозяин жарит на старом масле до черной корочки. Когда ест тонны жирного мяса с переработанными соусами. Когда его тарелка блестит от маргарина и непонятных растительных спредов. Этот жир не течет легко. Он вязкий, тяжелый. Замедляет все процессы. Я чувствую, как мои сокращения становятся ленивыми, натужными. Пища застаивается, гниет. Добрый народ не может справиться с таким количеством неправильного жира. Зато радуются другие жители – те, что любят анаэробные условия, те, что производят газы с запахом серы и болота. Они размножаются в этой застойной трясине. Я чувствую себя раздутым, тяжелым. Словно меня набили мокрыми, прогорклыми тряпками. От этой жировой блокады исходит ощущение безнадежности, удушья. Мои стенки пропитываются воспалением, тяжесть давит, не давая вздохнуть полной жизнью.
Иногда хозяин устраивает настоящий шторм. Выходные? Праздник? Для него это веселье. Для меня – ад. Представьте. Сначала поток сладости – торт, конфеты, газировка. Мой добрый народ в панике, тени ликуют. Следом – нашествие серых призраков – чипсы, пицца, что-то жареное во фритюре. Мой щит растворяется, стены горят от трансжиров. А потом, сверху – огненный потоп. Вино, пиво, что покрепче. Слизистая обожжена, защитники гибнут, яд сочится сквозь дыры. А потом еще порция удушающего жира, чтобы наверняка. Это осада. Тотальная война. Мои стены дрожат. Добрый народ почти сломлен. Выжившие жмутся по темным углам, пытаясь пережить этот кошмар. Тени и твари повсюду. Я чувствую, как микроскопические частицы недопереваренной пищи, обломки бактерий, токсины – все это просачивается сквозь мои израненные стены. Туда, куда им вход строго запрещен – в кровь хозяина. Это называют «повышенная кишечная проницаемость». А я ощущаю это как предательство. Мое собственное тело меня предает, пропускает врага внутрь. Я посылаю сигналы бедствия хозяину. Боль. Вздутие. Туман в голове. Усталость, что не проходит даже после сна. Сыпь на коже. Резкие смены настроения. Это мой крик! Мой рев отчаяния! Хозяин, ты слышишь? Но он часто глух. Принимает таблетку от боли. Пьет еще кофе, чтобы взбодриться. Он не понимает, что война идет здесь, в его собственном животе. Я чувствую себя на грани. Еще немного – и система рухнет. Полный коллапс. Тьма.
Когда атака прекращается, наступает тишина. Мертвая, звенящая. Я лежу в руинах. Боль притупилась, но не ушла. Она ноет где-то глубоко. Воспаление тлеет, как угли после пожара. Я осматриваю поле битвы. Повсюду разрушения. Слизистая повреждена. Остатки доброго народа робко выбираются из укрытий. Их мало, они ослаблены. Но они живы. Это дает надежду. Тени тоже затаились, но я знаю – они ждут своего часа. Ждут новой порции сладости или серых призраков. Я чувствую себя опустошенным. Уставшим. Очень, очень старым.
Но я все еще здесь. И пока я здесь, я буду бороться. Буду пытаться восстановиться. Мои клетки умеют регенерировать. Добрый народ умеет размножаться, если дать ему шанс. Если дать ему правильную пищу. Пищу жизни, а не смерти.
Хозяин. Человек. Ты, кто читает это сейчас. Ты слышишь мой шепот? Этот рассказ – не выдумка. Это реальность миллионов таких же, как я. Каждый день ты делаешь выбор. Каждый кусок, что ты кладешь в рот, это либо кирпичик для восстановления моей крепости, либо бомба для ее разрушения. Ты можешь остановить этот кошмар. Можешь изгнать монстров со своего стола. Можешь дать мне то, что мне нужно: клетчатку, чистую воду, ферментированные продукты, полезные жиры. Ты можешь помочь мне исцелиться. Помочь доброму народу снова стать сильным.
Выбор всегда за тобой. Вечная ночь для меня и болезни для тебя? Или рассвет, здоровье, энергия и спокойствие?
Пожалуйста. Услышь меня. Не устраивай мне больше страшных снов. Корми меня жизнью. Пожалуйста.