Елена проснулась от запаха кофе и долго лежала в постели, глядя в потолок. Голова гудела после вчерашнего — они с Маринкой засиделись допоздна, хорошее вино и разговоры о молодости затянулись до трех. Андрей не ждал ее, уснул. Как обычно.
Кофе. Значит, встал. Значит, снова возится с этой дурацкой кофеваркой, на которую потратил половину отпускных. «Она итальянская, Лен, понимаешь? Это вкус настоящей жизни».
Настоящей жизни. Ха.
Пятнадцать лет совместной жизни, а воскресное утро все по тому же сценарию: Андрей встает, варит кофе, потом скрывается в саду с газетой под мышкой, а в двенадцать начинает смотреть футбол. В перерыве обед, потом снова футбол, а вечером — фильм на диване. Для разнообразия — иногда секс. Скучный, понятный, удобный. Как старые домашние тапочки.
Елена спустила ноги с кровати, нашарила свои шлепанцы. В ванной зеркало безжалостно отразило отекшее лицо, морщинки, которых не было еще год назад, седые волоски у виска. Сорок два. Господи, когда успело пролететь столько лет?
На кухне Андрей сидел у окна с планшетом, хмурясь, читал что-то, время от времени скроля экран.
— Утро, — кивнула она.
— Доброе, — отозвался он. — Как голова?
— Терпимо.
Кофеварка шипела, обещая горькое черное спасение от похмелья. Утренний ритуал продолжался по накатанной: она достала джем и сыр из холодильника, пока Андрей нарезал хлеб. Их руки и движения не сталкивались, не мешали — годы совместной жизни давно выработали эту привычную хореографию быта.
— Встретила вчера Людку Воронину, — сказала Елена, разливая кофе по чашкам. — Развелась, представляешь? Двадцать лет вместе, и — развод.
— Мхм, — промычал Андрей, не отрываясь от планшета. — А чего так?
— Говорит, муж с молоденькой крутит. Страшно смотреть на нее — совсем потухла.
— Бывает, — пожал плечами он. — Мужикам в определенном возрасте сносит крышу. Хотят почувствовать себя живыми.
— А ты? — вдруг спросила Елена, сама не зная, зачем. — Тебе не хочется почувствовать себя живым?
Андрей поднял глаза от планшета, в них мелькнуло что-то странное.
— Ты к чему это?
— Да просто, — отмахнулась она. — Подумала вдруг — вот живем и живем, как заведено. А чего ждем? Ради чего?
— У тебя что, экзистенциальный кризис с похмелья? — хмыкнул он, возвращаясь к экрану.
Елена хотела огрызнуться, но телефон Андрея вдруг завибрировал на столе. Он инстинктивно потянулся схватить его, но не успел. Елена увидела имя на экране.
«Маргарита».
Не фамилии, не «Рита-работа», просто — «Маргарита». И маленькое сердечко вместо аватарки.
— Кто это звонит в восемь утра в воскресенье? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал обыденно.
Андрей замер. Всего на секунду, но Елена успела заметить как задергался его левый глаз — верный признак, что муж нервничает. Пятнадцать лет изучения друг друга, тут не ошибешься.
— А, да это... с работы, — он схватил телефон, быстро сбросил вызов. — Марго, ну, ты знаешь, новенькая из отдела маркетинга. Я ей помогаю с проектом, она, видимо... Слушай, можно кофе еще?
— Марго? — Елена поставила турку на плиту, стараясь сохранять спокойствие. — А я и не знала, что у тебя есть коллега Марго. И что ты ей помогаешь с проектом. И что она достаточно близка, чтобы звонить в воскресенье утром. И что в ее контакте у тебя стоит сердечко.
Чашка в руке Андрея замерла на полпути ко рту.
— Лен, это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю? — она обернулась, прислонилась к плите. — Давай, расскажи мне, что я думаю.
— Черт, — Андрей потер лицо руками. — Это сложно объяснить.
— У нас весь день впереди, — она скрестила руки на груди. — Я никуда не тороплюсь.
Телефон снова зазвонил. «Маргарита». Елена взяла его со стола, протянула мужу.
— Может, ответишь? Вдруг это правда срочно.
Андрей смотрел на телефон как на гремучую змею. Мотнул головой.
— Нет. Мне кажется, нам нужно поговорить.
Разговор занял весь день, перемежаясь криками, слезами, хлопаньем дверей. Первые два часа Андрей пытался врать — неуклюже, сбиваясь, путаясь в деталях. У Елены перед глазами стояла пелена ярости, обиды, унижения.
— Три года?! — кричала она, швыряя в стену фотографию с их последнего отпуска. — Три года ты трахаешь эту девку и врешь мне в глаза?!
— Между нами все не так! — оправдывался Андрей. — Это не просто интрижка, Лен, я...
— Что, блядь? — она вдруг рассмеялась, захлебываясь слезами. — Любишь ее? Серьезно? Так в чем проблема? Чемодан у двери, скатертью дорога!
К вечеру обессиленные, они сидели на кухне над остывшим чаем. Андрей уже не отрицал. Маргарита работала в кофейне напротив его офиса. Двадцать шесть лет, художница. Разговорились случайно — она заметила книгу, которую он читал. Потом еще раз, и еще. Потом встречи после работы. Долгие разговоры обо всем на свете.
— Она смотрит на мир иначе, — говорил Андрей, глядя в пространство перед собой. — Как будто все еще возможно, понимаешь? Как будто жизнь не заканчивается ипотекой и карьерной лестницей.
— А со мной? — глухо спросила Елена. — Со мной жизнь заканчивается?
Он долго молчал, потом пожал плечами: — Не знаю, Лен. Мы... привыкли? Устроились? Мы знаем, что будет завтра, через месяц, через пять лет. Все расписано наперед.
— И это плохо?
— Это... безопасно. Комфортно. Но иногда мне кажется, что мы просто существуем, а не живем. — Он поднял на нее глаза. — Тебе никогда так не казалось?
Елена хотела огрызнуться, сказать, что жила вполне счастливо, пока он не начал трахать малолетку из кофейни. Но губы сами собой сложились в горькую усмешку.
— Забавно, — сказала она, — что ты говоришь об этом сейчас. Потому что...
Она не договорила, встала и вышла из кухни. Наверху, в спальне, пошарила в дальнем углу шкафа, за коробками с зимними свитерами. Вытащила потрепанную деревянную шкатулку.
Андрей ждал ее все там же, у остывшего чая. Он посмотрел на шкатулку в ее руках с недоумением.
— Ты будешь смеяться, — грустно улыбнулась Елена, садясь напротив, — но я пишу письма. Настоящие, на бумаге. Последние десять лет.
— Кому? — спросил Андрей, и в его голосе промелькнуло что-то похожее на страх.
— Михаилу Сергеевичу. Моему преподавателю из университета.
Допоздна они перебирали письма, которых набралось около пятидесяти. Елена не отправила ни одного — писала для себя, будто личный дневник в форме посланий человеку, который видел ее иначе, чем все.
— Ты любила его? — спросил Андрей.
Елена накручивала на палец прядь волос — привычка, от которой, казалось, давно избавилась.
— Не знаю, — наконец сказала она. — Он был... другим. Говорил о Чехове так, будто это его лучший друг. Мог увидеть красоту в трещине на стене. Когда я была с ним, мир становился объемнее, что ли.
— И все это время... — Андрей замолчал, переваривая информацию.
— Нет, ты что! — Елена покачала головой. — Между нами ничего не было. Один поцелуй на выпускном, вот и все. Потом я встретила тебя, влюбилась, мы поженились. Сказка со счастливым концом. — Она горько усмехнулась. — Михаил уехал в Португалию пять лет назад. С тех пор я пишу письма призраку.
За окном совсем стемнело. Они сидели на кухне, не включая свет, два уставших человека, которые думали, что знают друг друга.
— Знаешь, что самое паршивое? — спросил Андрей. — Я всегда считал нас счастливой парой. Ну, или около того.
— А мы разве не были? — Елена подперла подбородок рукой. — У нас есть все, о чем мечтают люди: стабильная работа, дом, годовщины, отпуск у моря раз в год.
— Только мы оба мечтаем о другом, — тихо сказал Андрей. — И молчим об этом, чтобы не разрушить картинку.
Елена хотела возразить, но не смогла. Он был прав. Они создали иллюзию счастья — аккуратно отретушированное фото для Instagram, за которым скрывались страхи, обиды, потери, о которых невозможно было говорить.
— Что теперь? — спросила она. — Ты уйдешь к своей Маргарите?
— Не знаю, — честно ответил Андрей. — А должен?
Елена неожиданно для себя рассмеялась: — Вот так просто? "А должен?"
— Ну а что мне делать? — он тоже улыбнулся, несмотря на абсурдность ситуации. — Мы тут сидим в темноте, выясняется, что мы оба лгали друг другу пятнадцать лет, и я понятия не имею, что со всем этим делать.
— Я тоже, — призналась Елена. — Но, знаешь, почему-то мне стало легче.
— Потому что больше не нужно притворяться?
— Наверное.
Утром Елена проснулась от запаха кофе — совсем как вчера, в другой жизни. Только сегодня она встала не с тяжелой головой после вина, а с размытым, но странно свежим чувством, похожим на то, что бывает после грозы.
На кухне Андрей возился с плитой. Перед ним лежала небольшая коробка, перевязанная синей лентой.
— Ты не ушел, — констатировала Елена.
— А должен был? — он обернулся, и она с удивлением заметила легкую щетину на его щеках — обычно он брился первым делом, даже в выходные.
— Я не знаю, что мы должны делать, — честно сказала она, садясь за стол. — Мы оба наворотили дел.
Андрей поставил перед ней чашку кофе.
— Я вчера позвонил Маргарите, — сказал он. — Поговорили долго. Очень долго. Сказал, что между нами всё...
— И как она? — перебила Елена.
— Плакала. Злилась. Говорила, что я трус.
— Может, она права.
Андрей пожал плечами: — Может быть. Но я понял, что именно она для меня — иллюзия. Не ты. С ней я мог представлять, что мне снова двадцать пять, что все дороги открыты, что можно начать с чистого листа. Но это неправда. Мне сорок три, у меня ипотека, лишний вес и простатит. Никакая Маргарита этого не изменит.
Елена фыркнула от неожиданности. После всего случившегося услышать от мужа про простатит было слишком.
— Идиот, — сказала она, пряча улыбку.
— Знаю, — он сел напротив нее. — Слушай, сегодня стеклянная свадьба. Пятнадцать лет. Я вчера вспомнил, когда мы... ну, в общем...
Он придвинул к ней коробку. Елена развязала ленту. Внутри лежали два хрустальных бокала тонкой работы.
— Нашел один антикварный магазинчик позавчера, — пояснил Андрей. — Хотел сделать сюрприз.
— Позавчера? — переспросила Елена. — До того, как я увидела звонок?
— Ага, — он потер шею. — Странно, да? Был там с этой... с Маргаритой. И вдруг увидел эти бокалы и подумал о тебе. О нас. О годовщине.
Елена осторожно взяла один из бокалов. Почти невесомый, с тонкой гравировкой по краю — цветы и листья.
— Красивые, — сказала она. — И хрупкие.
— Как все настоящее, — кивнул Андрей. — Стекло разбивается, но его осколки видно. Не то что иллюзии.
Они смотрели друг на друга через стол, и Елена вдруг поняла — они впервые за долгое время действительно видят друг друга. Без прикрас, без фильтров, без ожиданий.
— Я не знаю, получится ли у нас всё... наладить, — сказала она. — Слишком много всего случилось.
— Я тоже не знаю, — согласился Андрей. — Но мне кажется, стоит попробовать.
Елена встала, подошла к холодильнику, достала бутылку шампанского. Не дожидаясь вопроса, пояснила: — Вчера купила. Для годовщины. Думала, утром подарю тебе запонки и мы выпьем за пятнадцать лет. А потом все... случилось.
— А запонки? — спросил Андрей, и в этом вопросе было столько детской наивности, что Елена не удержалась от смеха.
— Наверху, в комоде. Ты их всё равно получишь, не переживай.
Она открыла шампанское, бережно разлила по хрустальным бокалам. Пузырьки весело бежали вверх, лопаясь у поверхности.
— Знаешь, за что я хочу выпить? — Елена подняла бокал. — За стеклянный брак. За то, чтобы начать видеть друг друга насквозь и не бояться увиденного.
Тонкий хрусталь тихо звякнул, когда они соприкоснулись бокалами. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь стекло и шампанское, рисовало на скатерти причудливые световые пятна — хрупкие, мимолетные, но впервые за долгое время по-настоящему яркие.
#СтеклянныйБрак #Измена #ВтораяЖизнь #РеальныеОтношения #КризисСреднегоВозраста #ЧестностьВБраке #15ЛетВместе #ПоискСебя #НеидеальнаяЛюбовь #Откровенность #ИллюзииИРеальность #ВтороеДыхание #НастоящиеЧувства #ГодовщинаСвадьбы #ШансНаПримирение #ПисьмаИзПрошлого #ХрупкиеОтношения #ЧтоДальше