Развитие библейской критики способствовало пересмотру и частичному отказу от прежних подходов к изучению Библии, и ее главному действующему Лицу – Иисусу Христу. Прошли те времена, когда Берлиозы, вальяжно раскинувшись на скамейке на Патриарших, возвещали шокированному советскому обществу, что «Иисуса не было на свете». Сейчас среди даже самых ярых критиков Христианства существует консенсус, что некий бродячий философ из Назарета действительно существовал и учил. А вот кем он был, действительно ли считал себя Сыном Единого Бога, и воспринимали ли его таковым окружающие – это уже остается предметом дискуссий и веры.
Поиски исторического Иисуса, как называется в академических средах процесс восстановления подлинной биографии Христа, начался далеко не сегодня, а уже во времена, когда Библия стала активно переводиться на разные языки, и к ней получили доступ разные слои общества. Исследователи ставили в первую очередь задачу определить, какие слова и действия были приписаны Иисусу для создания образа, который мы видим на страницах Нового Завета. И если текстуальный анализ проводился в течение веков, то исторические исследования использовали новые передовые методы и потому были точнее. Посмотрим, что же они дали.
Подобно человеку, который совершает длинный забег благодаря запасу сил и воодушевлению, а к его концу плетется, высунув язык, так и энтузиазм исследователей к началу 2000-х существенно поугас. Поскольку пока что, как уже было сказано, ученые сходились лишь в признании существовании бродячего проповедника, но вот его портрет у каждого из них получался свой, иногда не похожий на другие до неузнаваемости.
По сути, в попытках докопаться до исторической истины, эти люди создавали свои собственные Евангелия, в науке они обозначаются термином «Жизнеописания Иисуса». Их было не меньше сотни, порой весьма тенденциозных, претендующих на сенсацию, с налетом романтики, погружением в психологию и достраиванием фактов, которых не было в оригинальных Евангелиях. Примером этого может послужить Эрнест Ренан, который использовал знаменитый эпизод с осликом для создания истории о добром Иисусе, проповедующем автостопом, видящим свою миссию сделать Бога царем Израиля.
Реконструкция «исторического Иисуса» сопровождалась навязыванием Спасителю грандиозной идеи (к примеру, реформирования раввинистического иудаизма), исключением тех мест Писания, которые не вписывались в авторскую схему и добавлением новых материалов, чтобы заполнить пробелы. По сути, у каждого исследователя получался свой Христос, автор скорее проецировал на Него свое мировоззрение, чем проводил ревизию источников.
Первопроходцем в области поисков «исторического Иисуса» с полным правом можно назвать Давида Штрауса. Его «коллега по цеху» Альберт Швейцер даже говорил, что в библеистике можно выделить «период до Давида Штрауса и после Давида Штрауса». В своей работе 1835 года «Жизнь Иисуса» Штраус решительно отверг все сверхъестественные события как мифологические выдумки, рассматривая их как мифы, возникшие в результате воображения людей. Еще одним значительным вкладом в новый взгляд на Христа стала книга Ренана «Жизнь Иисуса», в которой автор утверждал, что Иисус изначально проповедовал «сладкую теологию любви», но его взгляды ужесточились после столкновений с Иерусалимской храмовой элитой.
Другие исследователи, в частности Альберт Кальтхофф, разделял в своих исследованиях Христа как человека и Христа как образ, созданный в результате возникновения религии Христианства. «Сын Божий, Господь мира, рождённый от девы и воскресший после смерти, и сын простого строителя с революционными взглядами — это два совершенно разных человека. Если один из них был историческим Иисусом, то другой, безусловно, им не был. Вопрос об историчности Иисуса заключается не только в том, существовал ли Иисус среди многочисленных претендентов на роль Мессии в Иудее, но и в том, следует ли нам признавать исторический характер этого Иисуса в Евангелиях и считать ли его основателем христианства», - писал он в своей работе «Возникновение христианства».
Тут уместно будет вспомнить о так называемых «низкой» и «высокой» христологии. Ученые давно заметили, что в Новом Завете, особенно в Евангелии от Марка, образ Иисуса можно воспринять как человека, безусловно праведного, который в своем служении был настолько самоотвержен и предан Богу, что Тот воскресил его после смерти и возвысил до статуса Своего Сына (иными словами, прославил) (Флп. 2:8). А уже по мере развития христианского учения, в соприкосновении с греческой религией, возник образ Иисуса как части Святой Троицы (и то, само понятие Троицы будет введено в христианский словарь только в II веке). Со стороны верующих библеистов со временем были выработаны ответы на эти замечания. В частности, что да, и среди первых христиан долгое время не было согласия, как понимать Христа, в каких он отношениях с Отцом. Поэтому христианами в полном смысле этого слова считались те, кто верил в Воскресение Иисуса и то, что благодаря нему люди получили прощение у Бога. А уж кто он, пророк или Сын Божий, в какой момент он получил от Бога благоволение (в предвечном рождении от Отца или во время крещения Иоанова) - это было важно, но не определяющим моментом. Опять же, здесь мы стоим перед исторической Тайной. Апостолам нужно было осмыслить, с Кем они повстречались, и они это сделали. Не будет лишним отметить, что, например, Марк строит свое Евангелие по образцу популярных в его время историй, когда правитель одевался в рубище и ходил среди простого люда неузнанным, чтобы узнать настроения в обществе. В его повествовании Иисус практически ничем не проявляет Свое Божественное достоинство. Но значит ли это, что Марк не видел в Нем Сына Божьего? Вовсе не обязательно.
Говоря о поисках «исторического Иисуса, нельзя не упомянуть такую фигуру как Рудольф Бультман. Бультман утверждал, что важно только существование Иисуса, Его проповедь и смерть на кресте, а детали жизни Христа воссоздать невозможно, да и не нужно, поскольку в распоряжении исследователей всего лишь горстка разрозненных фактов. Отчасти того же мнения придерживается современный библеист Барт Эрман – в прошлый горячий сторонник христианства, ныне – его ярый критик. В частности, из-за того, что в свое время не был знаком с критическими исследованиями, и они стали для него толчком к атеизму.
Некоторые учёные, такие как Пол Зал, утверждают, что последние два абзаца книги Швейцера точно подводят итог поиску «исторического Иисуса». Швейцер заявляет: «Иисус из Назарета не позволит, чтобы его модернизировали как историческую личность... Он приходит к нам как Неизвестный». С последней фразой нельзя не согласиться – мы действительно стоим как «перед вечною Загадкою», выражаясь словами Высоцкого. Прекрасной Личностью, подарившей нам прямой путь к Богу и благодаря Которой нам прощены все наши прегрешения. Исследования о Нем помогают, пусть и с несколько неожиданных сторон, узнавать все новые и новые факты о земной жизни Спасителя. Разве кому-то было бы неинтересно узнать быт древних иудеев, во времена которых родился Христос? Или лучше познакомиться с апокрифами, ведь это тоже биографии Христа, пусть и искаженные. Все это помогает нам не забывать одно из главных возвещений Библии: «ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись». (Деян. 4:12)