— Понял, принял, — вздохнул я, глядя на потухший экран. Завёл машину. И тут мне показалось, что со стороны кладбища раздаётся пение. Я опустил стекло. Точно. Поют. Нестройными голосами что-то грустное. Понятно, поминают. Вообще-то правильно делают. Так близких и надо поминать, не строить скорбные лица, а вспоминать самое светлое и доброе, что было в жизни.
Глава 1 / Начало
Лето пролетело незаметно, хотя ещё не закончилось — на дворе август. Вечера уже наполняются осенним ароматом, а листья на деревьях теряют свою изумрудность, становясь тёмно-зелёными, словно устав от палящего солнца.
— В школу скоро, — заявила как-то утром Машка. — Не хочется.
Они вернулись с отдыха повзрослевшими и сильно изменившимися. Куда исчезли весёлые девчушки, которые готовы были бесконечно разыгрывать меня и Агату с Линой? За это лето они стали гораздо более рассудительными. Хотя я и не замечал, как мои девчонки растут.
Я теперь подсознательно боюсь снова куда-нибудь попасть. В отдел я наведываюсь реже, не желая снова провалиться во времени. Наверное, я старею. Раньше я об этом даже не задумывался.
Я всё больше времени провожу дома, изредка выезжая на кладбище по просьбе бабы Ма. Травы с могил обладают большой силой, и она просит меня собирать их.
Сегодня я иду на конкретную могилу. Родственники умершего засеяли её анютиными глазками. А у бабы Ма есть клиент, который зависит от инсулина. Она хочет сделать чайный сбор с этими цветами. Ей нужны уже отцветшие бутончики, которые она ферментирует, высушит и сделает чайный сбор. Такой чай, в сочетании с лекарствами, хорошо поддерживает уровень сахара в норме.
Раздав подарки местным жителям и получив разрешение у смотрителя погоста, я поспешил к могиле, которую присмотрел заранее. Мне не терпелось собрать увядшие цветы и вернуться домой.
Однако, как это часто бывает, моим планам не суждено было сбыться. На соседней могиле сидели четыре женщины, тихо переговариваясь между собой. Я не мог сорвать цветы в их присутствии, поэтому мне пришлось сесть на скамейку чтобы подождать, пока они уйдут.
Судя по накрытому столику и початой бутылке, дамы провели здесь уже довольно много времени. Немного посидев у могилы, я решил всё же не ждать, пока у них закончится выпивка. Наклонившись над могилой, я сделал вид, что навожу порядок, оборвал сухие бутончики и положил их в пакет.
— Простите, — обратилась ко мне одна из женщин. — Вы местный житель?
— Да, — ответил я, выпрямляясь. — Вам чем-то помочь?
— Вы, может, знали Петра Алексеевича? — указала она на могилу.
— Нет, простите, — покачал я головой, решив, что на этом моя миссия закончилась. Но женщина думала иначе.
— А говорят, что в деревнях все друг друга знают, — не сдавалась она.
— Николаевка — большое село, — ответил я. — Не все здесь знакомы друг с другом.
— Может быть, вы знаете кого-то, кто его знал? — не отступала женщина.
— Я даже не представляю, кто его знал, — пробормотал я, и мне очень захотелось сказать, что я и не узнаю. На могиле нет ни души. Я машинально взглянул на дату смерти — больше десяти лет. Душа уже переродилась.
— Я только недавно узнала, что это мой отец, представляете? — улыбнулась женщина и протянула мне наполненную рюмку. — Выпейте за помин души, — произнесла она.
— Я за рулём, — отказался я.
— Да что вам тут по деревне ездить, какая разница? Одна улица. Депсов боитесь? — подмигнула она мне.
— Я не пью, — твёрдо произнёс я и поспешил на выход. Мне вслед летело что-то вроде «не уважаешь, помянуть можно было». Кого поминать? Для чего? Я его не знал, ты его не знала, что вспоминать? Что у людей в последнее время за мода стала тревожить покойников? Есть определённые дни, когда можно помянуть, а дальше жить надо. Живое живому.
Я сел в машину, усмехнулся, помедитировал называется, хотел тишины и на кладбище её не получил. Мелодия телефонного звонка заставила меня вздрогнуть. Колобок. Сейчас будет выговаривать, что на службу не хожу. Сколько я в отделе не был? Три недели точно. А зарплату получил. Нда. Обнаглел немного. Ладно, сейчас выслушаю нравоучения, завтра на работу выйду. Совесть иметь надо.
— Сиськова восемьдесят, там странности творятся, — выдала мне трубка, как всегда без приветствия, и смолкла.
— Понял, принял, — вздохнул я, глядя на потухший экран. Завёл машину. И тут мне показалось, что со стороны кладбища раздаётся пение. Я опустил стекло. Точно. Поют. Нестройными голосами что-то грустное. Понятно, поминают. Вообще-то правильно делают. Так близких и надо поминать, не строить скорбные лица, а вспоминать самое светлое и доброе, что было в жизни.
— Здравствуйте, — поприветствовала меня у калитки двухэтажного дома немолодая женщина. — Нам сказали, что приедет специалист, — говорила она, провожая меня в дом. — Вы специалист? — спросила она, с надеждой заглядывая мне в глаза.
— Смотря в чём, — пожал я плечами. — А что случилось?
— Знаете, это звучит как бред, но это так и было, — сказала она, преграждая мне дорогу на ступеньках и сложив руки на груди. — Там, — указала она на второй этаж, — что-то происходит. Мы им не пользуемся. Когда строили дом, думали, что дети будут жить с нами, а внукам будут свои комнаты. Но кому сейчас нужны старики? Это не то что раньше. Семьи были большие. Сейчас каждый сам по себе. Но это не важно. Важно то, что дня четыре назад на втором этаже временами был слышен какой-то шум, словно кто-то ходит. Мы думали, может, кот забрался, но проверили — никого. Даже пыль не тронута. А сегодня опять кто-то ходит. Мы с мужем сели завтракать, а там ходит. Муж взял скалку и пошёл на второй этаж. Думал, в шкафу кто-то прячется, только подошёл к шкафу, а с потолка упала ваза. А у нас нет такой вазы. Задержись муж на пару секунд на том месте, и ему бы точно прилетело по голове, — торопилась рассказать мне женщина.
— Ваза? — уточнил я.
— Ваза, — подтвердила она. — Знаете такие были, хрустальные, толстые? Вот она. Да я осколки не убирала. Сами посмотрите. Просто полицию вызвала. Пообещали прислать специалиста. Честно говоря, — женщина хихикнула, — я думала, скорою помощь пришлют, ну, типа бабка сошла с ума.
Я ничего не ответил, скорее всего, никто никого не вызывал. Если бы они ещё раз позвонили, тогда бы участкового прислали, проверить, что за вазы тут летают. А так никто и не почесался. Это у Колобка связи, вот и реагирует на такие вызовы.
Наконец, я прошёл на второй этаж.
— Вот, — показала мне на осколки женщина. — Я не убирала.
В центре комнаты лежала разбитая советская ваза для цветов, которая, если ударить по голове, может причинить серьёзный вред. Я осмотрел комнату — она была пыльной, и было видно, что здесь давно никто не живёт. Даже запах был неприятный, не жилой.
Я не мог понять, что я здесь должен увидеть. Здесь не было ни нечисти, ни призраков. Видимо, меня пригласили не по адресу. Я взглянул на женщину, которая смотрела на меня с надеждой в глазах. Мне придётся её разочаровать. Я уже открыл рот, чтобы сказать, что я не тот специалист, как из-за шкафа появился домовой. Он был в банном халате и пушистых тапочках в виде зайчика, а в его русых взъерошенных волосах была запутана паутина.
— Ну что ты? — Хлопнул себя по бокам короткими ручками домовой. — Не видишь?
— Не вижу, — насторожился я.
— Что вы не видите? — вмешалась женщина.
— Прошу вас, либо уйдите, либо молча наблюдайте, — повернулся я к ней. И тут же обратился к домовому. — Что я должен увидеть? Я ходящий близ смерти, и здесь неупокоенных нет.
— На потолке! — Опять возмутился домовой. — Тут на днях к этой, — указал он на женщину без всякого уважения, — знакомая приходила. Непойми кого в дом тянут. заклятье она прочла. А я куда супротив заклятия. Столько лет уже мучаюсь. Дом нельзя было здесь строить, перекрёсток дорог был, да кто бы слушал. Ещё и по всем правилам меня призвали. А делать то мне чего? Ну, как мог охранял. Так заклятье прочли. Открыли другое измерение. Кого звать хотели не пойму. Всё по правилам сделали. Я — то что. За столько лет привык уже и там и тут жить. Но не открывал. Охранял. А тут открыли. Да вон, на потолок смотри. Да должен видеть. Жёлтое пятно. Не просто так то! — горячился домовой. — Оттуда прилетело. Она ещё придёт, ей хозяйка помешала. Сбила заклятье. Но ещё придёт.
Я поднял голову и всмотрелся в потолок. Да, пятно есть, словно крыша когда-то протекала.
— Давно крыша протекла? — поинтересовался я у хозяйки.
— С чего это? — Удивилась она и тоже подняла голову. — Я ничего не вижу.
— А что за знакомая к вам на днях приходила? — сменил я тему.
— Не знакомая. — Смутилась хозяйка. — Это эзотерик. Я сына с невесткой к дому хочу приманить. Она помочь обещала. А вы откуда знаете? Ах ну да, специалист. Я сначала хотела. А потом испугалась. Попросила её уйти.
— А о том, что дом на перекрёстке стоит, знаете?
— Ой, когда это было! — Отмахнулась она. — Тут ещё в двадцатых годах бригада полеводческая была. Потом её забросили. Земли нарезали. Людям раздали. А здесь пустырь был. Дорога к тому времени уже совсем пропала. Огороды же кругом.
— Ну, да и дом вы поставили точно по центру перекрёстка, — пробормотал я, всматриваясь в жёлтое пятно. Колобка надо вызывать. И эзотерика найти. Спросить, кого вызвать хотела.
Садясь в машину, я почувствовал, как меня отпускает ленивое состояние, которое преследовало всё лето. Затишье закончилось. Работа началась. Продолжение