Грамотный взрывотехник на территории, где прошли боевые действия, – человек, в буквальном смысле незаменимый. Война оставляет после себя множество смертоносных сюрпризов: мины, неразорвавшиеся снаряды… Они могут унести жизни даже спустя годы после окончания конфликта. Всё это приходится обезвреживать специалистам. Об одном из таких расскажем в сегодняшнем материале.
Договорившись на очередное интервью, отправляемся в местное отделение Фонда «Защитники Отечества». Здесь нас встречает молодой человек, ветеран боевых действий Владислав Демеденко, которому ещё нет и тридцати.
Детство героя прошло в соседнем Ейске. После окончания школы парня ждала армия. Вернувшись, стал работать торговым представителем. В 2021 году вместе с супругой переехали в Старощербиновскую.
Осенью 2022-го в стране объявили мобилизацию…
– Я ждал повестку, но она не приходила. В итоге добровольно подал заявку через Госуслуги в январе 2023 года и уже в феврале отправился воевать.
– Почему приняли такое решение?
– Знаете, это всё было осознанно и взвешенно. Мой отец – лётчик первого класса, инструктор – всегда был примером мужества и патриотизма. Он принимал участие в военных действиях в 90-е годы.
Я мечтал пойти по его стопам, поступить в лётное училище, но, к сожалению, не смог попасть на лётный состав. Тем не менее, во время службы в армии была мысль продолжить карьеру по контракту, правда, и тут обстоятельства сложились иначе. А мне хотелось внести свой вклад в защиту Родины, и я это сделал.
– Как отреагировали родные, когда узнали о вашем выборе?
– Честно, расскажу откровенно, я всех обманул, – признаётся Владислав Валерьевич. – Сказал, что мне пришла повестка. Только за день до моего ухода все узнали, что иду добровольно. Естественно, стали отговаривать. Но был уверен в своём выборе, говорил, что всё будет хорошо, и не ошибся.
– Сколько длилась ваша служба?
– Полгода. 4 марта я пересёк границу. Помню первый день за «ленточкой». Мы прибыли в место назначения ночью. Неделю на «передок» не отправляли – шло привыкание к местности и помощь тем, кто уже находился там.
– Какие были ощущения от окружающей обстановки?
– Сложно было понять происходящее. Вокруг взрывы, квадрокоптеры – вражеские или свои, сложно было понять, пока не вникнешь в ситуацию. Наверное, неделя ушла на то, чтобы привыкнуть к новому миру.
– Почему именно в БАРС?
– Я прекрасно понимал, что такое добровольческое подразделение, заранее интересовался его деятельностью, слушал рассказы парней, которые служили в рядах резервистов, понимал, какая работа меня ждёт.
– Какие задачи стояли перед вами?
– Ох, – вздыхает герой, вспоминая начало своего пути. – Когда я впервые попал туда, со мной были два парня – один из станицы, другой из Ейска. Тот, который был из города, подорвался на мине. Для меня это стало таким толчком к действию, что стал сапёром.
В этой должности находился до июня. Затем через месяц меня повысили до командира взвода, а с августа по сентябрь я уже числился заместителем командира роты.
– Что изменилось в вас за время на передовой?
– Скажу так: внутренне повзрослел. По-другому стал относиться к жизни. Этот опыт стал для меня своеобразной школой, что ли, где научился ценить каждое мгновение и понимать важность ответственности за свои действия.
– С какими сложностями пришлось столкнуться?
– По факту, ничего такого там не было. Например, когда мы ставили мины, сам процесс не представлял особой сложности. Настоящие испытания заключались в условиях, в которых приходилось работать. Если погода была мокрой, вокруг грязь, это скорее создавало неудобства, чем реальные трудности.
Когда стал командиром взвода, передо мной открылись новые горизонты ответственности. Отдавая поручения или просто отправляя кого-то с места на место, осознавал: вдруг что-то произойдёт – какой-нибудь снаряд, и человек окажется раненым или даже погибнет, – рассказывает мужчина, тяжело вздыхая. – Это бремя ответственности ложится на плечи командира, и несмотря на то, что объяснял своим подчинённым все детали маршрута и опасности, в глубине души всегда оставалось чувство вины за возможные последствия.
– А что насчёт быта в суровых условиях?
– Всё было хорошо, – начинает Владислав Валерьевич, с улыбкой вспоминая о том, как они вместе с товарищами копали блиндаж. – Мы углубились метра на два, потому что один парень у нас был под два метра ростом, поэтому ориентировались на него. Также была отдельная зона кухни. Но на этом не всё, – смеётся герой. – У нас даже был ортопедический двухспальный матрас! Спина за время пребывания на фронте ни разу не болела. Над нами даже потом подшучивали во время ротации: «А что ж вы матрас с собой не забрали?».
Что касается еды, то она была с запасом. «Гуманитарку» привозили постоянно, как краевую, так и от родственников.
Больше всего, конечно, трогали письма от детей. Помню, 9 мая привезли гумпомощь, а там детский рисунок и подпись: «С победой возвращайтесь домой». Это вызвало такие тёплые чувства и желание бороться с врагом ради светлого будущего нашей могущественной России.
– За «ленточкой» страх присутствовал?
– Конечно, и он был постоянно. Это хорошо, на самом деле, потому что голова работает на другом уровне. Страх – естественная реакция на опасность. Думаю, это лучшее, что должно там быть. Если ты его не испытываешь, реакция на происходящее притупляется, что ли. Поэтому даже не пытался с ним бороться. В некоторых моментах он срабатывал как инстинкт самосохранения.
– Как проводили время отдыха?
– Честно, я хорошо засыпал под вражеские прилёты, – с улыбкой отвечает Владислав Валерьевич. – Когда раздавались взрывы – это было лучшее время для сна. С меня все смеялись, когда во время обстрела ложился отдыхать. Объясню, почему так происходило. В те моменты были лишь одни мысли: вот сейчас усну – это всё быстрее закончится, когда проснусь, всё будет как прежде, – делится ветеран.
Несмотря на суровую реальность войны, Владислав Валерьевич всегда искал поводы для смеха.
– Я сам по себе человек-оптимист. Для меня плохо – это хорошо; если хорошо – это ещё лучше, – делится он своим жизненным кредо. – Мы с ребятами постоянно всё переводили в шутку. Товарищи с позывными «Север» и «КВН» «подкалывали» друг друга, помогая всем отвлечься от нагнетающих мыслей. Шутки рождались из ничего. Что нравилось, у нас у пятерых в блиндаже всегда на позитиве всё было, – говорит герой. – Понятно, бывало, что взгрустнёшь или не выспишься, но в целом всегда старались подбадривать один другого.
– Есть момент, который отпечатался в памяти?
– Однажды мы находились на позиции. Я тогда ещё был сапёром и разматывал провод для дистанционного управления. Это была моя глупость: вместо того, чтобы делать всё в окопе, мы тянули кабель на поверхности. В этом простом, на первый взгляд, решении кроется вся суть фронтовой жизни – порой самые незначительные ошибки могут привести к страшным последствиям, – задумался Владислав Валерьевич. – Растягивали кабель, и вдруг слышим прилёт за рядом стоящим домом. Мгновенно с товарищами нырнули в окоп, как снаряд приземляется между домами, где мы только что стояли. В тот момент казалось, что время замерло, – говорит герой, будто снова оказавшись там, в пучине событий. – Командир другого отделения выжидал подходящего момента, чтоб крикнуть нам: «Давайте!». Снаряд попадает в позицию, и у всех сердце замирает. Этот страх… Его невозможно описать словами. В глазах всё потемнело, уши заложило, мы не понимали, что произошло. Командир получил контузию. К счастью, сейчас с ним всё хорошо, слух восстановился.
Этот момент запомнился мне именно потому, что он был следствием нашей глупости, – продолжает мужчина. – Если бы соблюдали меры предосторожности, возможно, всё обошлось бы без последствий.
Считаю, что многие ранения и потери происходят именно по причине несоблюдения простых правил безопасности. У нас были хорошо оборудованные окопы: снаряд мог прилететь только в 2-3 точных попаданиях. Блиндажи были такими прочными, что их сложно было пробить, – уточняет Владислав Валерьевич.
Он с гордостью вспоминает о совместной работе с товарищами.
– Первый бой свой помните?
– Прямых столкновений не было, – начинает герой. – Как я считал, мы были «колокольчиками» на передовой. В нашем случае всё сводилось к тому, что держались на позиции, ожидая действий противника. У нас был один случай за всё время, пока там находились: враг пытался устроить прорыв, но они шли не на нас, а на соседей – другую роту. Тогда было ощущение, что мы находимся в самом центре шторма. Артподготовка противника была колоссальной – около 2000 снарядов! Они плотно выстраивали огонь, но нас сильно не трогали. Тем не менее, это не значит, что мы расслабились. Понимали, что ситуация может измениться в любой момент.
Помню, я только стал командиром отделения, и вместе с моим командиром взвода побежали к пулемёту, стреляя по вражеской технике. Дистанция была большая, и мы осознавали, что, скорее всего, не попадаем, но удовлетворял сам факт того, что даём понять врагу, что по ним работают. Это запомнилось мне навсегда.
– Мучают ли вас воспоминания с передовой?
– Вообще нет. Сны не снятся, только один раз такое было, когда ехал в Москву. Поезд резко тормозил перед станциями, и вдруг мне приснился сон о боевых действиях. Я уезжал из Староминской, а снился Ейский ЖД вокзал, будто ждал поезд и вдруг слышу летящий снаряд. На подсознательном уровне пригнулся во сне и подумал: «А жена ведь не знает, что делать!». Я побежал её искать, и тут раздаются взрывы… Просыпаюсь и понимаю, что это всего лишь поезд.
– Хотели бы туда отправиться ещё?
– Признаюсь честно, планировал. Думал взять отпуск и вернуться обратно. Но потом увидел, как переживает моя жена, как волнуются родители – и решил не ехать. Бывают моменты, когда находишься дома и думаешь: «А что было, если бы я сейчас был там?». Иногда возникает желание вернуться, но, с другой стороны, понимаешь, что уже сходил, а вдруг во второй раз не повезёт? Где гарантия, что вернёшься живым? Больше отталкиваюсь не от себя, а от родных. Если бы был один, пошёл без раздумий.
Когда вернулся из зоны СВО, чувствовал себя потерянным. Привык к тому, что все вокруг в форме, а тут люди смотрят на тебя по-другому. Первые две недели привыкал к гражданской жизни. Глаза были опечалены, я словно не понимал, где нахожусь. Жена шутила: «Слушай, такое ощущение, что ты кого-то там забыл, какую-то невесту?», – смеётся мужчина. Там другая атмосфера. Полгода ты проводишь с ребятами, которых никогда не знал, а потом уходишь – накатывает грусть. Мы до сих пор общаемся, поддерживаем связь и шутим друг с другом.
– Чем занимаетесь сейчас?
– Ой, у меня всё интересно, – улыбается мужчина. – Я вернулся с фронта, полгода работал с товарищем в торговом деле, а потом решил сделать шаг навстречу своему призванию. Моя супруга – мастер педикюра-подолог, и я, вдохновлённый её работой, тоже решил отучиться.
Мой интерес заключается в изготовлении ортопедических стелек. Я отучился в городе Жуковский в «Институте хирургии стопы». Теперь могу изготавливать ортопедические и спортивные стельки. Будем с супругой работать в тандеме, – добавляет он с улыбкой.
– Самое интересное, это то, как резко изменилась жизнь. Недавно мы с женой разговаривали, и я сказал: «Ты представляешь, я на войне ставил мины, а теперь делаю всё возможное, чтобы конечности были здоровыми».
– Какое напутственное слово вы бы дали парням, которые только отправляются в зону боевых действий?
– Берегите себя и внимательно слушайте советы опытных товарищей на передовой. Каждая рекомендация может стать решающей в критический момент. Делайте только то, что вам говорят, следуйте указаниям – это поможет сохранить вам жизнь и даст возможность вернуться домой целыми и невредимыми. Не совершайте глупых ошибок – это самое главное.