Читатель! Ради науки он сменил религию и стал смотрителем рыбного промысла. Получив степень доктора наук, не мог устроиться на работу в университетах. За то, что его цитировали зарубежные учёные, чуть не попал под арест. Будучи пацифистом, прошёл через несколько войн. И всё это время писал научные статьи, совершал открытия, развивал науку. Какие бы препоны ни встречались на пути Льва Берга, он продолжал работать.
Пробиться в науку. Родившийся в 1876 году в Бендерах Лев Берг особых шансов на то, чтобы получить хорошее образование, не имел. Он был сыном еврейского нотариуса, дружившего с раввином, семья жила за чертой оседлости, селиться в столичных городах - Москве или Петербурге - запрещено. В Бендерах же не нашлось даже мужской гимназии. Чтобы поступить в неё, Бергу пришлось переехать в Кишинёв. Разлука с семьёй оказалась не напрасна - одарённый юноша окончил гимназию с золотой медалью. Получить высшее образование было ещё сложнее. Отучившись четыре года на естественном отделении физико-математического факультета, Берг написал дипломную работу, посвящённую эмбриологии рыб. Здесь тоже не обходилось без сложностей, порой курьёзных. "Развивающиеся икринки были разложены у меня на блюдах на столе, - вспоминал позже учёный. - Я следил за развитием целую ночь, а под утро заснул. В это время пришла горничная убирать комнату и выбросила с блюд весь мой эмбриологический материал. Когда я проснулся, отчаянию моему не было пределов". В 1898 году он блестяще защитился, получив за свой диплом очередную золотую медаль. Настало время искать работу, но университетская администрация поставила в документах метку "неблагонадёжен", несмотря на то что Берг никогда не интересовался политикой. Возможности претендовать на место по специальности оказались практически недоступны, вчерашний студент был согласен на любую должность. Помог случай- управляющий государственным имуществом в Туркестане Станислав Раунер предложил выпускнику университета место смотрителя рыбных промыслов на Аральском море и Сыр-Дарье, в диком захолустье, куда сослали непокорных уральских (яицких) казаков. Он надеялся привлечь подающего надежды юношу к изучению края и не прогадал: административную работу Берг успешно сочетал с научной. В 1898 году вместе с другом и соучеником Павлом Игнатовым, членом Географического общества, он принял участие в изучении озёр бывшего Омского уезда, проекте Западно-Сибирского отдела Географического общества. В 1899-1902 годах Туркестанское отделение общества пригласило его в Аральскую экспедицию, а в 1903 году - совершить исследовательскую поездку на озеро Балхаш. Оттуда он писал Игнатову подробные письма. Благодаря работе Берга и Игнатова появилась стройная система географии в целом - климатология, геоморфология, гидрология стали элементами ландшафтоведения. Физико-географическую монографию "Аральское море" Лев Берг представил в Московский университет на соискание степени магистра географии. Ему присвоили сразу звание доктора.
Вклад в науку. В 1915 году Русское географическое общество присудило Бергу за совокупность работ по географии и зоогеографии высшую награду - Константиновскую медаль. Но несмотря на все достижения, сложности с работой продолжались. Дмитрий Анучин надеялся передать Бергу кафедру географии в Московском университете, Пётр Кротов делал всё возможное, чтобы привлечь его к работе в Казанском, Николай Андрусов старался устроить в Киевский. Всё было напрасно - администрация каждого из учебных заведений находила причины отказать блестящему учёному. Когда в 1916 году Бергу предложили баллотироваться на место заведующего кафедрой географии в Петроградском университете, он попросту отказался, не веря в благополучный исход. Но учёный совет и профессура университета решили иначе, и Берг всё-таки получил место на кафедре, которую возглавлял до самой смерти. Он также принял деятельное участие в создании первого в мире Географического института. Убеждённый пацифист, Лев Берг пережил две мировые войны, революцию, Гражданскую войну. 20 ноября 1917 года он писал Андрею Семёнову-Тян-Шанскому: "Мы тут в Москве пережили ужасные времена. У нас на Долгоруковской было сравнительно спокойно, если не считать артиллерийского гула... из ружей наш дом однажды обстреляли, но, к счастью, никто не пострадал. У Никитских ворот ужасные разрушения от артиллерии, несколько громадных домов сгорело. Крыша университета пробита в нескольких местах и снаряды залетели в Зоологический музей и кабинет сравнительной анатомии... У А.Н. Северцова убит сын офицер. Конечно, Россия будет существовать... Мы будем делать всё для нас возможное для блага отечества". Дочь учёного вспоминала, как заработную плату выдавали не деньгами, а "натурой" - Берг не попал в список снабжаемых продуктами питания, как-то принёс в качестве "жалованья" ящик гвоздей. Холод и голод были нормой жизни его семьи в период становления советской власти. Лев Берг продолжал работать, преподавать, писать научные труды. Именно его стараниями география вышла из ранга "вспомогательных наук" и стала значимой комплексной дисциплиной о взаимодействии живых и неживых элементов ландшафта, включая человека. В 1922 году в петербургском издательстве "Время" вышла книга Берга "Наука, её содержание, смысл и классификация", где он постулировал: "Где нет системы, там не только нет "объяснения", но и вообще нет никакой науки". За свою жизнь учёный выпустил более 470 трудов, включавших в себя работы по ихтиологии, климатологии, лимнологии, ландшафтной географии, истории географии и др. В 1935 году он стал почётным членом Географического общества, в 1939 году принял активное участие в создании при ГО Отделения истории географических знаний, в 1940 году стал президентом Общества - и оставался им до конца своих дней.
Устоять во имя науки. Не считавшему возможным смешивать науку и политику, Льву Бергу постоянно приходилось сталкиваться с ситуациями, которые шли вразрез с его убеждениями. Поступаться своими принципами он не считал возможным, даже если ничего не мог поделать - например, если речь шла о коллективном вынесении решений о смертной казни. Талант и успехи учёного не давали покоя его амбициозным, но менее одарённым коллегам. В 1931 году против него предпринял демарш печально известный Исаак Презент - тот самый, который послужил причиной ареста Николая Вавилова. Впрочем, докладную на имя Вячеслава Молотова, которая привела к трагическому событию, он написал несколькими годами позже. А пока его целью был Берг. В газете "Ленинградский университет" напечатали статью Презента, обличавшую учёного как классового врага, а ландшафтоведение - как орудие борьбы с марксизмом. В полемике с дарвинистской теорией, которой была посвящена книга Берга "Номогенез, теория эволюции на основе закономерностей", Презент усмотрел желание дискредитировать идею классовой борьбы. Книга Ремарка на карикатуре символизировала пацифизм. Учёный быстро устал от попыток вразумить разбушевавшихся "товарищей", почитавших учение о ландшафтно-географических зонах идеологическим преступлением, и просто ушёл с кафедры, сосредоточившись на научной работе. Через три года учёный совет пришёл к нему с извинениями, и Берг вернулся. В 1939 году нападки на него продолжились. На этот раз статья под грозным заголовком "Лжеучёным не место в Академии наук" появилась в центральной газете "Правда". Берга обвиняли, в частности, в том, что на его труды опирается фашистский учёный, палеонтолог Шиндервольф. Незнакомый с ним Лев Семёнович, прочитав его работы, нашёл одну-единственную цитату из собственных трудов, никак не связанную с идеологией: "Решающее слово в вопросе о ходе и причинах эволюции принадлежит палеонтологии". Возмущённый, он обратился в ЦК партии с просьбой защитить "доброе имя ничем не запятнанного советского учёного и общественного деятеля". Попытка дискредитировать Берга в очередной раз провалилась. Досаду учёных собратьев зачастую вызывали не только блестящие идеи Льва Семёновича, но и его морально-нравственная позиция. Дело доходило до смешного - во время войны некоторые из эвакуированных академиков были недовольны его добротой по отношению к детям. Какие бы катаклизмы ни происходили вокруг, Берг продолжал работать. Его эрудиция, знание источников, педантичность в использовании материалов позволяли ему развивать науку в самых разных направлениях, от ихтиологии до истории географии. У него есть даже статьи, связанные с лингвистикой - о происхождении названия Москвы, о специфике научного языка, о географической терминологии. Науке не нужно было требовать от него жертв - он и так подарил ей всю свою жизнь.
Читатель! Делись своими впечатлениями после прочтения в комментариях. Подписывайся и узнавай новое вместе с нами каждый день, ведь это Твоя История!