Лето 1941 года для Советского Союза было горьким. Гитлеровские армии стремительно продвигались на восток. Красная Армия оставляла один город за другим. Потери в живой силе и технике были огромными. Ещё в первые часы войны силы люфтваффе разгромили все приграничные советские аэродромы, так что большинство самолётов даже не поднялось в воздух. Из нескольких тысяч самолётов в западных военных округах уцелели лишь сотни. В небе над СССР доминировали гитлеровские лётчики. После этого министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс громко заявил, что советской авиации больше не существует.
Через месяц после начала войны, в ночь на 22 июля 1941 года, начались массированные авианалёты на Москву, очевидной целью которых виделась окончательная деморализация населения и самой Красной Армии. Правда, в этих воздушных атаках на столицу немцы сломали зубы - система ПВО Москвы оказалась весьма эффективной и свела эффективность немецких авиаударов к минимуму. И тем не менее, в результате налётов сотни человек гражданского населения были убиты и ранены, десятки зданий разрушены.
Месть Сталина: замысел операции
Главу СССР Иосифа Сталина ни на минуту не покидала мысль отомстить Гитлеру за наглую бомбардировку столицы. В качестве ответа за налёты на Москву возник дерзкий план - ударить по врагу в его логове, заодно тем самым опровергнуть победные реляции вражеской пропаганды. Идея удара по Берлину появилась у командующего ВВС Военно-морского флота Советского Союза генерал-лейтенанта Семёна Фёдоровича Жаворонкова. 26 июля 1941 года он был со своим планом на докладе у Сталина, и Верховный одобрил эту идею.
На самом деле задача была труднейшей. К концу июля советские войска оставили Литву и Латвию, с трудом удерживали за собой часть Эстонии. Но самое главное в этом было то, что под контролем советских войск оставался остров Эзель - в тот момент самая западная точка суши, откуда Красную Армию не смогли выбить гитлеровцы. На Эзеле был аэродром Кагул, но тот имел серьёзные минусы. Во-первых, сама взлётно-посадочная полоса грунтовая и недостаточно длинная для тяжёлых бомбардировщиков, которым предстояло лететь к Берлину. Ранее аэродром использовали для более лёгких истребителей.
Проблема была в том, что к исходу июля остров у побережья Эстонии оказался уже фактически во вражеском тылу - близлежащие материковые территории были захвачены гитлеровцами, в море господствовал их флот. Тем не менее, 2 августа 1941 года из Кронштадта в условиях повышенной секретности и под сильной охраной вышел морской караван, состоящий из тральщика и самоходных барж с запасом бомб и авиационного топлива, стальных пластин для удлинения взлётно-посадочной полосы, двумя тракторами, бульдозером и трамбовочной машиной.
Через заминированный Финский залив и зайдя в уже осаждённый немцами Таллин, утром 3 августа караван подошёл к причалу острова Эзель и выгрузил груз. С 4 по 7 августа производилась подготовка к полёту - удлинение взлётно-посадочной полосы. Командующий операцией по бомбардировке Берлина генерал-лейтенант Жаворонков отобрал для этой сверхсложной миссии лучших и самых опытных морских лётчиков - прекрасно подготовленные офицерские экипажи.
Разведка и план атаки
В ночь на 6 августа пять экипажей отправились в разведывательный полёт на Берлин. Было установлено, что зенитная оборона немцев расположена кольцом вокруг города в радиусе 100 км и имеет много прожекторов, способных действовать на расстоянии до 6.000 м.
Для нанесения удара планировалось использовать 15 дальних бомбардировщиков ДБ-3, которые с учётом предельного радиуса действия могли достигнуть Берлина и вернуться обратно. Учитывая дальность полёта около 1800 км в обе стороны и мощную ПВО противника, успех операции был возможен лишь при выполнении двух условий: полёт необходимо было осуществлять на большой высоте и возвращаться назад по прямому курсу. Командиром особой ударной группы назначили командира полка полковника Преображенского.
Первый удар по Берлину
7 августа в 21:00 все 15 бомбардировщиков с трудом поднялись в воздух с аэродрома Кагул. Они несли максимальный запас топлива и 750 кг бомб. Для облегчения с машин сняли некоторое оборудование, на земле оставили даже одного члена экипажа - хвостового стрелка. Целями для советских пилотов были: Берлинский танковый завод, авиазаводы "Фокке-Вульф" и "Хейнкель", авиадвигателей "Даймлер-Бенц", завод радиотехники "Сименс" и две железнодорожные станции.
Полёт проходил над морем на высоте 7.000 м. Температура за бортом достигала -35...-40°C, из-за чего стёкла кабин самолётов и очки шлемов обмерзали. Пришлось всё время пользоваться кислородными масками. Для соблюдения секретности на всём протяжении полёта выход в радиоэфир был категорически запрещён. Через 3 часа полёта бомбардировщики вышли к северной границе Германии. Немцы были так уверены в своём превосходстве, что когда советские самолёты пролетали над Германией, гитлеровское ПВО огня не открывало, принимая их за своих.
В 1:30 ночи пять советских самолётов осуществили сброс бомб на хорошо освещённый и живущий обычной жизнью Берлин, остальные отбомбились по предместьям и Штеттину. Проконтролировать результаты налёта лётчикам не позволила проснувшаяся немецкая ПВО, активность которой после взрывов в Берлине стала так велика, что заставила командира прервать режим радиомолчания и сообщить о выполнении задания в радиоэфире: "Моё место - Берлин, задачу выполнили, возвращаемся на базу".
По воспоминаниям лётчиков, участвовавших в налёте, бомбили с высоты 6.500 м по площадям, поскольку ПВО Берлина не могло себе представить, что их будут бомбить с такой огромной высоты. Огонь зениток вёлся на высоту 5-6 тысяч метров. Если бы у гитлеровцев была возможность бить выше, от бомбардировщиков ничего бы не осталось.
В 4 утра 8 августа, после семичасового полёта, самолёты вернулись на аэродром в Кагул. В обстановке тяжёлых и неравных боёв, в разгар лета 1941 года, это был огромный успех. Он продемонстрировал армии и населению СССР, а также союзникам, что советские ВВС не разбиты и способны наносить ощутимые удары по врагу не только на передовой, но и в его глубоком тылу. Можно только представить лица нацистской верхушки, наверняка уже праздновавшей успех операции "Барбаросса", когда им доложили о том, что Берлин бомбили русские самолёты. Иосиф Сталин даже лично пожелал услышать столь хорошую весть во всех подробностях. Ещё бы - советские экипажи впервые, пусть и по воздуху, проложили путь к Берлину.
Немецкая реакция и замешательство
После налёта немецкие радиостанции сообщили на весь мир:
Минувшей ночью на Берлин налетела целая армада британских самолётов - аж 150 бомбардировщиков. Однако доблестные защитники столицы Третьего рейха - зенитчики и авиация ПВО - были начеку. К городу смогли прорваться лишь 15 самолётов, из которых девять были сбиты.
Англичане не замедлили отреагировать. В газетах и по радио было передано официальное заявление их военного командования, в котором говорилось: "
Германское сообщение о бомбардировке Берлина интересно и загадочно, так как в ночь с 7 на 8 августа английская авиация со своих аэродромов не поднималась ввиду неблагоприятных погодных условий.
А в конце такого опровержения британцы задали своим германским оппонентам издевательский вопрос:
Кто же вас тогда бомбил? Уж не русская ли авиация, о полном уничтожении которой вы так громко кричали ещё недавно?
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в своих мемуарах вспоминал, что в тот день многие на Западе были предельно поражены выходкой русских:
Это же надо - большинство уже похоронили Советский Союз, но те, мало того что не сдавались, да ещё и по логову Гитлера ударили, которое находилось в тысячах миль от Москвы.
Продолжение бомбардировок
На этом советское командование не остановилось, желая нарастить силу ударов по гитлеровской столице. Ставка Верховного Главнокомандования выделила в распоряжение группы генерала Жаворонкова ещё 15 "Ильюшиных" из состава дальней бомбардировочной авиации ВВС. Так, если первый налёт выполняли потрёпанные ДБ-3, которые экипажи называли "букашками", то теперь поступили модифицированные ДБ-3Ф с форсированными моторами, что позволяло увеличить взлётный вес и, следовательно, бомбовую нагрузку, а также новые дальние бомбардировщики ТБ-7 и Ер-2.
В дальнейшем, когда эффект неожиданности прошёл, а Берлин уже приучили к светомаскировке, подобные операции, конечно, стали менее успешными и сопровождались частыми потерями, но продолжались они ещё почти месяц.
Дружественный огонь и трудности операций
Стоит отдельно упомянуть ещё об одной проблеме в осуществлении этой дерзкой операции. Крайняя ограниченность по времени и строжайшая секретность планируемого мероприятия исключили возможность своевременного доведения до руководства Северной зоны ПВО и противовоздушной обороны Краснознамённого Балтфлота сведений о предстоящем полёте наших самолётов. Это обстоятельство сыграло с участниками налётов на Берлин злую шутку. Подавляющее большинство личного состава подразделений зенитной артиллерии и экипажи истребительной авиации не были знакомы с силуэтами новых советских бомбардировщиков ТБ-7 и Ер-2, что позволяло принимать их за вражеские самолёты и соответственно вести по ним огонь.
Итоги операции и её значение
И тем не менее, всего до 5 сентября 1941 года советские лётчики выполнили девять налётов на Берлин, совершив в общей сложности 86 самолёто-вылетов. 33 самолёта достигли самого Берлина, сбросив на него 21 тонну бомб и вызвав в городе 32 пожара. 37 самолётов не смогли выйти к столице Германии и нанесли удары по другим городам. 16 самолётов заблудились в ночном небе, были вынуждены прервать полёт и вернуться на аэродром. В общей сложности было израсходовано 311 фугасных и зажигательных бомб общим весом 36.000 кг.
Гитлер был в ярости и требовал от своих генералов захватить остров Эзель, с которого наносились удары. 28 августа пал Таллин, что сделало невозможным дальнейшее снабжение авиагруппы на аэродроме Кагул. Но миссия была уже выполнена - советские бомбардировщики вернулись на материк, в места своего постоянного базирования.