В комментариях к предыдущей публикации уважаемые читатели спрашивали: а как сложилась судьба сестер императрицы Анны? Отвечаю: феерично у них сложилась судьба. Фантастически. Так, что и представить себе что-то подобное изначально было трудно. Обе они - вы не поверите! - вышли замуж. И не надо саркастически улыбаться! Этот трюк с переворотом в воздухе - замужество - не был доступен еще дочкам царя Алексея Михайловича. Ибо подобрать достойных женихов русским царевнам представлялось совершенно невозможной задачей. За рубеж не выдашь, ибо вера там неправославная и влияние тлетворное. За соотечественника - достойных нет: согласно древней традиции взаимоотношений царя и его подданных, даже самый знатный и продвинутый боярин - государев холоп, нищеброд облезлый, тьфу на него. Как дочку за такого отдашь? Вот и сидели царевны в тереме, занимая себя вышиванием и прочим макраме, а из генераторов развлекательного контента предпочитали сказительниц с их ох… ох какими интересными историями и гусляров/ балалаечников с постоянно пополнявшимися плей-листами. Так время и проходило. Потом незаметно монастырь, кладбище - и адью. Зато никаких тебе жизненных бурь. Только гормональные, которые полагалось прятать под макси.
Если рассматривать человека с утилитарной точки зрения, это ж сколько ценного женского ресурса зря простаивало! Их бы в семью, в коллектив, в работу! Собственно, царь Петр I так и подумал: что-то мы зря царевен кормим и на мулине им государственные деньги отпускаем, пусть пользу приносят. А поскольку царевны в те времена академиев еще не кончали и с инженерными/финансовыми/управленческими и другими навыками у них было не очень, пользу они могли принести одним способом - политически выгодно выйти замуж. И в идеале пилить мужа, чтобы он действовал в российских интересах, а не как попало. Никто тогда еще не знал, способна ли русская царевна качественно запилить мужа, ибо не было примера замужней царевны в обозримом прошлом, но попробовать стоило!
Думаю, когда царь Петр поделился своими соображениями насчет судьбы племянниц с их матерью, вдовствующей царицей Прасковьей Федоровной, царица подавилась заморской икрой баклажанной. Или я не знаю, чем еще могла подавиться старорежимная женщина, которая ни умом пытливым, ни стремлениями прогрессивными не блистала, а соблюдала традиции, потому что так положено. Для нее отдать дочь за басурманина неправославного - все равно что в поликлинику ее сдать - для опытов. Лучше, конечно, задушить своими руками, чтоб не мучилась. Но какой-никакой жизненный опыт и инстинкт самосохранения подсказывали: не надо останавливать на скаку паровозы и входить в конфронтацию с царственным деверем. Раскатает асфальтовым катком, мама сказать не успеешь. Поэтому царица согласилась выдать для брачных экспериментов среднюю дочку Анну, ибо она давно матери не нравилась - угрюмая, корявая какая-то, не так стоит, не так свистит. Любимую старшую дочку Екатерину - «Катюшку-свет» - хитрая царица предпочла оставить при себе: вдруг Петр наиграется в ерунду с политическими браками, да и бросит это дело. Младшая дочь Прасковья тоже осталась при ней и, в отличие от старшей сестры, просидела у маменькиной юбки до ее - маменьки - кончины.
Когда овдовевшая Анна жила в Митаве, мама ее пилила, унижала и изводила с особенной страстью. Больше всего Прасковью Федоровну оскорбляло то, что у дочери появилась какая-никакая личная жизнь. Понимаю, этого вынести никак нельзя, ибо живут не для радости, а для совести. Придиркам, замечаниям и предложениям, а также емким характеристикам личности Петра Михайловича Бестужева не было конца. Параллельно царица писала в Спортлото Петру и его жене Екатерине просьбы отозвать Бестужева и прикрепить ко двору дочери кого-нибудь, кто мог бы тщательно контролировать ее от имени мамо. Рвалась лично приехать в Курляндию и навести порядок дома у непутевой дочери, а Бестужева заверить в своих чувствах сковородкой промеж глаз. Это мамо еще про Бирона не узнала, вообще бы на Плутон улетела. Хотя, заметим в скобках, про нее саму всякое рассказывали…
Царевна Екатерина Ивановна была противоположностью своей замкнутой и угрюмой средней сестрице. Любимица маменьки, жизнерадостная, болтливая, бодипозитивная и nолиамoрная («чрезвычайно толста и очень любит мужчин» - описывали ее неполиткорректные современники), она как родная влилась в разудалую придворную тусовку. «Вино и мушшины - моя атмосфЭра», как говорится. Историк Евгений Анисимов пишет:
- «Авторы «Юности честного зерцала» — кодекса поведения молодежи, опубликованного в 1717 году, — были вынуждены предупреждать девицу, чтобы она, несмотря на открывшиеся перед ней возможности светского обхождения, соблюдала скромность и целомудрие, не носилась по горницам, не садилась к молодцам на колени, не напивалась бы допьяна, не скакала бы, наконец, по столам и скамьям и не давала бы себя тискать «яко стерву» по всем углам. Это было написано будто специально для излишне раскованной Катюшки».
Да, смотрю, хороший был Петр Алексеевич тамада, и конкурсы интересные. В том числе для барышень. Хорошо, что тогда телефоны с камерами еще не изобрели, а то на вражеском ютубе прославился бы не только лично царь, но и женская часть его семейства.
Но долго так не попрыгаешь, пора замуж, раз уж такие теперь порядки. Жених - Карл Леопольд, герцог Мекленбургский - отличался некоторыми крайностями: крайней скандальностью, крайней прижимистостью и в своих запросах был вкрай офигевший. Задумал жениться на дочке императора Священной Римской империи, так император, заслушавший требования потенциального зятя, заикаться начал и поскорее в Вотсапе заблокировал этого деятеля от греха подальше. Потом Леопольд подлый трус стал подкатывать к овдовевшей Анне Ивановне с целью в перспективе хапнуть себе Курляндию, за что получил по рукам уже от Петра I с отеческим напутствием: бери чо дают и не выделывайся. А давали за него 23-летнюю развеселую Катюшку, и никак иначе. Женился, а что поделать? Когда благодаря скандальности и принципиальной убежденности, что никогда и никому не надо возвращать долги, разоср… простите, разругался с подданными и соседями, еще и не на той женишься. К тому же он, сволочь, уже женат был, хотя и в процессе развода. Но ничего-ничего, обвенчали по православному обряду - и живите, а жена не стена, можно отодвинуть. Даже две жены, если морганатический брак тоже считать.
Царь отлично повеселился на свадьбе племянницы, в Мекленбурге появились русские военные базы, Карл Леопольд надеялся на помощь Петра в противостоянии прежде всего со своими же собственными подданными, которых он достал. Потом взаимные ожидания не оправдались, возникла напряженность в международных отношениях, а уж в личных отношениях герцога с Екатериной и вовсе никогда ничего хорошего не просматривалось.
К тому же местное дворянство - слабаки! - было шокировано вольными манерами «этой московитки», которую они прозвали Дикая герцогиня. Не понять им широкую русскую душу. Ну, выпила женщина. Ну, литр, ну, два. Не напилась же. Ну, к цыганам, да. Ну, преследовала медведя с неясными агрессивными намерениями. Ну, пела матерные частушки, так медведь мог бы уши лапами заткнуть, не развалился бы. Медведь сам виноват, что у него стресс. Потом еще, кроме медведя, стресс испытал император Священной Римской империи, к которому явился на ковер герцог: он робко выражал надежду, что герцогиню герцог с собой не приведет. Карл Леопольд тогда даже за жену вступился. Куда ж, говорит, я ее дену, она языка не знает, дура дурой, потеряется у тебя в Вене, ищи потом по злачным местам. Бедная женщина. Придираются эти моралисты и зоозащитники.
За довольно короткий срок Карлу Леопольду удалось достукаться до свержения и изгнания. Для него вообще все кончилось довольно плохо: умер в заключении (но жену пережил лет на 14).
Екатерина слезно просила у дядюшки позволения вернуться на родину. С другой стороны над ухом Петра причитала царица Прасковья - с теми же просьбами в отношении любимой дочки. Вдвоем им удалось додавить царя до желаемого результата, и Екатерина с маленькой дочерью Елизаветой Екатериной Христиной (будущей правительницей Анной Леопольдовной) прибыла в родные края. Теперь под угрозой оказались отечественные медведи, ибо образ жизни и вкусы герцогини ничуть не поменялись: обильные возлияния, танцы, примитивные театральные представления, плюс всякие сказители и юродивые в маменькиных покоях. Маменька, кстати, любимую дочь особо не критиковала (видимо, в ее случае любовники, маскарады и горячительные напитки - норм), а уж внучку обожала сверх всякой меры.
С мужем Екатерина больше не виделась, но он одним своим наличием на планете Земля ей всю малину испортил. Поскольку Екатерина старшая дочь царя Ивана, рассматривалась ее кандидатура для избрания на российский престол. Так из-за этого дурацкого мужа она и пролетела фанерой над Парижем: а ну как притащится в Россию и как начнет влиять на императрицу, муж все-таки. А верховникам на троне была удобна персона одинокая и не пользующаяся ничьей поддержкой (вот как Анна), они сами на нее влиять собирались и никого больше не подпускать. Анну даже вежливо попросили Бирона дома оставить, чтоб не подсказывал ей всякое непотребное. А у Екатерины еще и характер буйный, эта скипетром по мордасам может так отоварить - навсегда забудешь, какие там «кондиции» хотел вводить.
Возможно, Екатерину и устроил такой расклад: делай, что хочешь, живи, как нравится, ответственности никакой, а плюшек вагон. Герцогиня была рядом с сестрой во время ее воцарения и настоятельно советовала ей восстановить самодержавие. И на крещении в православие своей дочери присутствовала, зная, что ее, дочкиному, потомству надлежит наследовать российский престол. Что из всего этого получилось, Екатерина, к счастью, не увидела: умерла через три года после воцарения сестры и через месяц после крестин дочери. От излишеств, наверное, нехороших.
И о погоде Прасковье. Младшая царевна, Прасковья Ивановна, несмотря на наличие царей в родословной, царя в голове не имела. Не блистала умом, по свидетельству современников. В смысле внешности тоже «далеко не крем-брюле» (с). Вот и не сыскалось для нее импортного жениха. По этой трагической причине не могла она, как сестра Анна, свалить за границу и не брать трубку, когда мамо звонит в шесть утра с инструкциями, как жить правильно. Мамо клевала ей мозг в режиме офлайн, благо обитали на одной жилплощади. От клевания мозг, как ни странно, быстрее и эффективнее функционировать не начинал, совсем наоборот.
Досмотрев маменьку, Прасковья обнаружила, что ей уже под тридцатник, а иностранных женихов не завезли. Возможно, она сильно по этому поводу не расстраивалась, глядя на тех немецких лузеров, которые женились на ее сестрах и (позднее) кузине. А замуж-то уж невтерпеж. Вот и вышла за генерала-аншефа Дмитриева-Мамонова - рода довольно знатного, из Рюриковичей, но, как говорится, все равно «холоп государев». Вроде бы они сочетались браком тайно, но есть версия, что царь Петр, утративший первоначальный задор в отношении браков племянниц и вообще пребывавший в депрессивном состоянии, махнул рукой и разрешил: мол, да топчись оно конем, делайте, что хотите, лишь бы я этого безобразия не видел, у меня вон из-за Монса голова болит а у Монса уже не болит, ибо не может болеть то, чего нет.
Семейная жизнь продолжалась шесть лет - до скоропостижной кончины супруга. Тогда же умер единственный сын. А через полтора года и сама Прасковья. Не шибко примечательная жизнь, хотя в материальном смысле младшая царевна неплохо устроилась: и при Петре II, и особенно при сестрице Анне на ее содержание выделялись значительные суммы. И на платья хватало, и на бриллианты, и на карточные игры. Недолго, правда, музыка играла, но, наверное, лучше так, чем до ста лет в тереме и монастыре. Хотя хум хау, конечно.
Кстати, о тереме. Вот смотрите - волшебная, благостная Какраньшия. Царские дочки - чистые голубки - надежно устроены, защищены, цепью за ногу прикованы. Другой жизни не представляют, соблазны извне к ним не проникают, дурным мыслям о свободе и феминизме взяться неоткуда просто из-за отсутствия информации. Знай плыви белой лебедушкой до церкви и обратно в автоматическом режиме, не отвлекаясь на лишние раздумья.
Но стоило чуть приоткрыть дверь терема, как те кроткие голубки ломанулись наружу, сшибая всё и всех на своем пути и срывая со своих голов старомодные кокошники. Понеслась кобыла в щавель, что называется. Кто-то из кобыл царевен нашел (нашла) себя в интеллектуальных занятиях, кто-то - в амурных похождениях и развеселых тусовках, кто-то - во власти (по примеру пионерки этого движения царевны Софьи), у кого-то худо-бедно семейная жизнь состоялась, хотя в целом в этой сфере получилось сильно не алё. Насколько мне известно, никто из царевен молодого на тот момент поколения - три Ивановны и две Петровны - не жаждал вернуться в терем на прежних условиях, об этом смешно было и говорить.
А все почему? Потому что каждое человеческое существо стремится к свободе, даже если оно, существо, женщина. А в кокошнике она или без - это дело десятое.