Что вы знаете о начале фигурного катания в России? Почему женщинам нельзя было участвовать в парных катаниях? Что такое «выкрюк»? Как ставили оценки на состязаниях? Почему фигурное катание называли "фигурная езда по льду"?
Ответы в моём новом романе «Таны льда». Это первый исторический детектив о фигурном катании в Петербурге конца XIX века. Ну и, конечно, настоящий детектив.ь...
Познакомьтесь.
...И лезвия наточены. Сверкает сталь. Блестит клинок полированный. Носок уперся острием. Вот сейчас возьмутся, пойдут крошить, кромсать, резать.
Замерли, изготовились.
Ну же! Сигнал! Давай, давай! Жги! Ох, и хорошо пошли...
Мокий Парфеныч зажмурился от слепящего солнца, приложив ладонь козырьком.
– Знатно бегут, красавцы, – сказал он, будто душа его летела с ними.
Куда бегать в такой шубе, другой хлипкий человек с места не сдвинется. Соболя необъятные, для богатырских плеч. Какие Мокию Парфенычу от родителя достались. Всего у него в избытке: сила, здравие, капитал. Не достает радости. У себя, в Саратове, что угодно к его желаниям. Скучно, надоело. Задумал получить свежие удовольствия, какие водятся исключительно в Петербурге. За чем и приехал. Летом будет некогда: навигация.
– Лучшие конькобежцы столицы, – ответила дама, что висла у него на сгибе локтя. Отметим: выглядела дама как душистый хмель, чтобы всякий мохнатый шмель позавидовал господину в шубе. – Каток Юсупова сада лучший в столице.
– Верно, верно: ухожено, ладно, красиво. Хозяйский глаз сразу виден. Кто владелец?
– Каток принадлежит Обществу любителей бега на коньках. Общество тщательно следит за порядком. Просто так сюда не попасть. Здесь только избранная публика.
– Вот, значит, как повезло мне с вами, мадам Адель, познакомиться.
В накрашенных губках мелькнула улыбка.
– Вы гость. Гостям нельзя отказать. Состязания скоро завершатся, тогда сможем покататься вдвоем. Вы любите кататься на льду?
Интонация была с намеком, чтоб сердце тронуло сладкое обещание.
– Куда уж мне, на коньки с детства не вставал, – ответил Мокий Парфеныч. – После таких орлов на льду стыдно медведем разъезжать. Ах, славно бегут...
Пятерка конькобежцев с цифрами на спинах огибала линию пруда. Пронеслись мимо Мокия Парфеныча, обдав снежной пылью, заложили новый круг.
Дама захотела перебраться с пригорка туда, где удобнее следить за состязанием. По снежной тропинке они прошли к большому павильону с просторной верандой, с которой на лед спускались пологие ступеньки. На веранде был накрыт стол с самоваром и закусками. Угощения стыли нетронутыми. Внимание зрителей было приковано к забегу. Господа кричали, махали руками и всячески подбадривали конькобежцев. Мокий Парфеныч удержал норов, не полез вперед, расталкивая толпу, остался, где стоял. Рост позволял следить поверх голов за тем, что происходило на льду. А еще приметил аспидную доску, на которой мелом написаны фамилии конькобежцев с цифрами и дробями.
– Это что же означает? – спросил он тихо спутницу, указывая на доску. Хотя под крики болельщиков можно было говорить в голос.
– Представлю вас господину, который в этом разбирается.
Дама отошла к толпе, вывела молодого человека в пальто английской шерсти, но без шапки, подвела к гостю и представила господина Паратова, судовладельца из Саратова. Молодой человек назвался Иваном Федоровичем. Мужчины обменялись рукопожатием. Иван Федорович выразил удовольствие приятному знакомству, обещал удовлетворить интерес по завершении забега.
Бегуны вывернули к финишу. Двое господ растянули красную ленточку. Конькобежец с номером 22 сорвал ленточку грудью и поехал с ней, победно вскинув руки. Болельщики проводили его криками разочарования. Лишь один предъявил бумажку, получив за нее мелкую купюру. Неудачники бросили бумажные комки на пол веранды.
– Господа, завершающий забег состязаний на приз Общества! Дистанция три тысячи метров, – объявил Иван Федорович.
С аспидной доски он стер фамилии и быстрым мелком вписал пять новых. Рядом с каждой поставил дроби. Выстроилась очередь. Болельщик называл номер конькобежца, Иван Федорович делал пометку, выдавал желтый квиток и получал купюры, в основном десятки. Наконец с очередью было покончено, Иван Федорович освободился для саратовского гостя.
– Полагаю, вы уже поняли, в чем тут дело, – сказал он.
Мокий Парфеныч обладал умом быстрым, как его пароходы-ласточки. До чего в столице додумались: ставки на спортсменов делать. Как на лошадей. Нельзя сказать, что Мокий Парфеныч жить не мог без рысистых бегов. Так, иногда заглядывал на ипподром. Ставил на лошадь, которую ему советовали знающие люди. Но ведь тут другое: ставить на конькобежцев. Ново, занятно, манит.
– Ловко, ловко: тотошник на льду придумали, – с уважением сказал он.
– Совершенно верно, господин Паратов. Только не придумали. Взяли пример с Англии: там ставки принимают на любое спортивное состязание. Приятное развлечение и польза: все средства идут на развитие конькобежного спорта. Принимаем ставки на бег на скорость, но возможно, вскоре расширим на состязания по фигурному катанию на льду.
– Славно, славно устроили.
– Желаете сделать ставку?
– А позволительно?
– Отчего же нет. Вы наш гость.
– Тогда не откажусь. Какие правила?
– Можете поставить на победителя, можете на пару первых, у нас говорят «дуплет», или на тройку, мы называем «тройная», или на весь порядок финиша, флеш-рояль, так сказать. Как пожелаете.
Перед верандой разминалась пятерка забега. Мокий Парфеныч пригляделся. На кого бы поставить? Успеха в жизни он добился не одной лишь волей: у него было развито звериное чутье. Чутье никогда не подводило, выручало и даже спасало. Конькобежцы схожи ростом, комплекцией, одеждой. Трудно выбрать на глазок.
– На номер тринадцать желаю поставить, – сказал он твердо.
«13» для него было счастливое число. Конькобежец глянулся: вроде самый обычный, а что-то есть особенное.
Иван Федорович согласно кивнул.
– Сколько желаете поставить?
– Как у вас принято?
– Обычно до пятидесяти рублей. Редко, когда сто. Однако ограничений нет, выплатим любой выигрыш.
Глазки дамы дразнили: ну что, судовладелец волжский, покажи себя.
И Мокий Парфеныч показал: вытащил из портмоне четыре «петровки». Эти купюры мало кто видел живьем, не то что держал в руках. В лавках и магазинах они бесполезны: никто сдачу не даст. «Петровки» шли в банках при крупных сделках.
– Ставлю две тысячи.
Болельщики притихли, глядя на незнакомца в собольей шубе. Написав на билетике сумму и ставку, господин Куртиц принял деньги.
– Тринадцатый номер, ставка на победителя один к трем, – доложил он официально, будто заключал контракт, поклонился и отошел.
– Можете выиграть шесть тысяч рублей, – сказала дама с чувством, которое приласкало сердце Мокия Парфеныча. Как всякого мужчины, которым восхищается хорошенькая женщина.
– Поглядим еще, – ответил он, довольный собой.
Конькобежцы встали на старт, пригнувшись. Судья с белой повязкой на рукаве поднял трехцветный флажок, предупредил: «Товсь!», взял паузу и, махнув флажком, крикнул: «Старт!»
Четверка побежала.
Мокий Парфеныч ощутил приятное покалывание азарта.
Конькобежец номер 13 выглядел проворным. Постепенно обогнал соперников и вырвался вперед. Спортсмены зашли в последний поворот, и тут вдруг... Мокий Парфеныч не верил глазам своим: тринадцатый рухнул и полетел кубарем, приложившись лицом об лед. Четверка соперников скользнула мимо.
Как же так? С чего упал? Вот уж странность. Что тут поделать? Не устраивать же скандал. Мокий Парфеныч бросил обиду скомканным билетиком на пол.
Финишную ленточку сорвал номер пятнадцатый.
– Состязание выиграл господин Картозин! – объявил Иван Федорович. – От имени Общества благодарю спортсменов и зрителей. Награждение призами состоится через полчаса.
Победитель принимал поздравления. Особо радовались те, чьи ставки выиграли.
К веранде подъехал тринадцатый. Он размазывал по подбородку кровь, густо текшую из разбитого носа. Жалости Мокий Парфеныч не испытывал. Досада ела его поедом: не привык он проигрывать. Немыслимое дело, чтобы Паратов остался в проигрыше. Нет уж... И не посмотрит, что тут столица.
Дама скользнула ручкой под локоток.
– Не переживайте, всякое бывает...
– Не приучен переживать о пустяках.
– Какой вы сильный мужчина!
Отстранив даму, Мокий Парфеныч отозвал Ивана Федоровича от разгоряченных болельщиков.
– Это как же понимать? – спросил он, глядя с высоты своего роста, от чего многие приходили в робость. Только не этот молодой человек.
– Прошу прощения, в чем дело?
Мокий Парфеныч не дал воли бешенству, все-таки столица, мало ли что.
– Как понимать, что тринадцатый упал на ровном месте?
Иван Федорович пожал плечами.
– Сожалею, это обычное дело. Лёд скользкий, у коньков подрез узкий, конькобежцы в азарте борьбы теряют равновесие. Даже самые опытные бывает поскользнуться. Спорт не бывает без риска.
Взгляд молодого человека казался невозмутимым. Мокий Парфеныч не нашел, чем возразить.
– Когда другие забеги начнутся?
– В этом сезоне состязания окончены. Уже весна, тепло, каток закрывается. Приезжайте в новом сезоне. Считайте моим личным приглашением. Рад знакомству...
Иван Федорович небрежно поклонился и поспешил к приятелям, которые плотно обступили столик с закусками. После спортивных страстей на солнечном морозце шампанское под икорку – истинное наслаждение.
О наслаждениях Мокий Парфеныч больше не думал, оттолкнул даму, которая предлагала согреться кофе в гостинице через дорогу. Он пошел искать бегуна, на котором потерял две тысячи. Прочие спортсмены смешались с болельщиками, пили чай и поглощали бутерброды. Тринадцатого не было.
Не зря саратовский градоначальник побаивался Мокия Парфеныча. Было в его натуре нечто волчье. Заметив на дощатом полу капельки крови, пошел по ним, как по следу подранка. Следы привели в комнату для переодевания в левом крыле павильона. На лавке сидел бегун, не сняв коньки и свитер с номером «13». Кровь стерта, в ноздри воткнуты ватные затычки. Господину, заслонившему дверной проем шубой, он бросил недобрый взгляд.
– Что вам нужно?
Такое обращение Мокий Парфеныч не спустил бы и в Париже, но человек в расстроенных чувствах. Он уселся на лавку напротив. Было тесно, колени их соприкасались.
– Мокий Паратов, – сказал он, протягивая лапищу. – Кто таков, как величать?
Юноша назвался. Рука его потонула в ладони судовладельца, но рукопожатие выдержал. Чем заслужил уважение. Мокий Парфеныч спросил, что приключилось на льду. Обиды на него не держит, хочет знать правду. Отвечать просил без утайки, как на духу. Даже дверь прикрыл от посторонних.
Что рассказал конькобежец, осталось между ними.
Не о чем горевать. Сезон окончен.
А вот роман, интрига, страсти и тайны только начинаются.
В электронном и аудио форматах книга здесь.
Искренне вашъ
Антон ЧИЖ
#тайныльда