То, что она находится в больнице, стало ясно сразу, как только появилась способность мыслить. Об этом говорило всё: и неудобная, жёсткая кровать, и сильная боль в голове и остальном теле. И этот запах лекарств и ещё чего-то, которые ни с чем нельзя было спутать. А ещё непонятное, раздражающее, прерывистое пищание, от которого в голове стоял гул. Но вот как она здесь оказалась и почему, вспомнить не получалось, и это тревожило и даже злило.
— Ляля, — кто-то тронул её ладонь и легонько сжал пальцы.
Она слегка приподняла веки и тут же с силой зажмурилась. От страха. У сидящего на краешке кровати мужчины было лицо не человека. Это была образина, страшная и уродливая.
— Ляля, ты меня слышишь? — услышала вновь.— Я же вижу, что ты очнулась, посмотри на меня.
Приоткрыла один глаз, следом другой. Чудовище с телом человека обращалось именно к ней, но называло незнакомое имя. Почему Ляля? Никая она не Ляля! Не может у неё быть такого слащавого имени.
— Я не Ляля, — произнесла, превозмогая страх и отвращение. — А Вы? Вы кто такой?
Монстр опешил на секунду, в глазах мелькнул недобрый огонёк.
— Не придуривайся, — прошипел почти по-змеиному. — Я твой муж, законный между прочим. Или ты решила потерю памяти симулировать? Чтобы ко мне не возвращаться? Не выйдет!
И он с такой силой сжал её руку, что послышался хруст. Паника накатила ледяной волной. Она не знала, кто перед ней, человек ли это, но страх перед этим существом сковал всё тело. И он не появился только что. Было ощущение, что страх уже жил, где-то глубоко внутри, а сейчас просто вырвался наружу. А самым ужасным было, что монстр называл себя её мужем. И от этого было до такой степени не по себе, что хотелось спрятаться и позвать на помощь.
К счастью, в это время дверь открылась и появилась женщина в униформе медика.
— Борис Иванович, — произнесла строго, — время посещений окончено, Вашей жене нужен покой, будьте добры.
Борис... Муж... Нет, не может такого быть. Они что, с ума все посходили? Разве может быть её мужем этакая звериная морда?
— Маргарита Семёновна, — Борис обратился к доктору, — мне кажется, жена не узнаёт меня. У неё потеря памяти? Это поправимо?
— Разберёмся, — сдержанно ответила доктор. — Обследуем. А Вам пора, до свидания.
Когда дверь за Борисом закрылась, Маргарита Семёновна присела на край кровати.
— Элина, — мягко обратилась к больной, — как Вы себя чувствуете?
Да! Вот оно! Не Ляля! Элина, Эля, так её зовут! Она даже слегка улыбнулась и попыталась приподняться, но попытка тут же отозвалась болью во всём теле.
— Кажется не очень, — ответила вымученно. — Что со мной произошло?
— Вот об этом я и хотела поговорить, — доктор сделала небольшую паузу, затем продолжила. — Вы выпали из окна, с третьего этажа. Падение смягчил кустарник, потому серьёзных травм нет. Есть небольшое сотрясение, но это не страшно. Речь сейчас о другом.
Маргарита снова замолчала и испытующе посмотрела на пациентку, та выглядела испуганно - растерянной.
— Скажите, — наконец задала главный вопрос. — Вы действительно поскользнулись, когда мыли окно? Никто не посодействовал падению?
Глаза Эли распахнулись, затем брови сдвинулись к переносице.
— Я не помню, — сказала через несколько секунд. — Правда не помню. А почему Вы спрашиваете?
— Для подобных предположений есть основания, — Маргарита мельком взглянула на рентгеновские снимки, что держала в руке. — У Вас огромное количество застарелых переломов рёбер, в том числе и неправильно сросшихся. Да и гематомы по всему телу разного времени появления. Вас бьёт муж? Не нужно его покрывать, если это так. Будет только хуже, поверьте.
Страх снова окатил Элину с головы до ног.
— Я не знаю, — ответила почти шёпотом, — не помню. Ничего не помню. Ни падения, ни того, что ему предшествовало. — и добавила ещё тише, будто опасалась быть услышанной. — А он правда мой муж? Это же просто чудовище какое-то. Мне страшно.
— Ясно, — доктор ещё раз взглянула на снимки и поднялась. — Не бойся ничего, девочка, мы разберёмся. Всё будет хорошо.
Эля успела ухватить доктора за руку, прежде, чем та отошла от кровати.
— Вы слышите? Можно как-то убрать это пищание? У меня от него голова раскалывается.
Маргарита удивлённо вскинула брови, огляделась, потом наклонилась к пациентке.
— Вам нужно поспать. Я попрошу медсестру, чтобы сделала укол.
* * *
Дмитрий Никитин, тридцатилетний заведующий неврологическим отделением первой клинической, сопротивлялся, как мог.
— Да поймите же, Маргарита Семёновна, — пытался объяснить коллеге, — Я не могу оставлять девушку в отделении более. Для этого нет показаний. У неё гипомнезия, причём регрессирующая. Терапия не требуется, только наблюдение. Отправим домой и будем наблюдать раз в неделю.
— И ты, Дима, пойми тоже, — Маргарита присела рядом с коллегой на парковую скамейку, — нельзя ей домой. Это может плохо закончиться. А если в другой раз не повезёт!
— Почему бы тогда просто не заявить в органы? — предложил невролог.
— И что я им скажу? Она же не помнит ни мужа, ни жизни с ним.
— А, ну да, — Дмитрий потёр переносицу. — Хорошо. Пару недель я как-нибудь выкрою. Но за это время нужно всё решить.
— Спасибо, — Маргарита порывисто обняла коллегу. — Вот просто бесконечное тебе спасибо. Ты человек. Человечище!
Мужчина разулыбался, но тут же сделал строгое лицо.
— Две недели, — повторил нарочито сурово. — Ни днём больше.
Эля, стоя за большим, раскидистым деревом, вздохнула с облегчением. На целых две недели она спасена от этого жуткого Бориса. А там будет видно.
* * *
Она старалась, она очень сильно старалась. Подолгу беседовала с Маргаритой, которая часто навещала её в отделении неврологии. И с Дмитрием. С Дмитрием Элине очень нравилось проводить время, особенно, когда у того заканчивалась смена и они допоздна гуляли в больничном сквере. Ей был симпатичен молодой доктор, рядом с которым было спокойно и нисколько не страшно. Жаль только, что память не вернулась в полном объеме. Так-то Эля много чего вспомнила: детский дом, учёбу в колледже, начало трудовой деятельности. Даже ощущение радости от своей первой зарплаты. А дальше тупик. Ни жизни в замужестве, ни самого Бориса, ничего. Казалось, что сознание просто отсекло всё неприятное. А то, что её жизнь с мужем не была безоблачной, не оставляло сомнений. Недаром же Элину охватывала волна страха, как только она видела Бориса. И дело было не только в зверином лице, страх исходил от него всего, был огромным и почти осязаемым. Слава богу, появлялся Борис не слишком часто: через два, а то и через три дня. Но самым странным было, что никого, кроме неё, человек с лицом монстра не пугал. Никто, казалось, даже не замечал страшной образины.
День выписки всё же настал, хотя память к Элине так до конца и не вернулась. Она сидела на кровати, сжавшись в комок и тряслась от страха. Все документы были готовы, осталось только дождаться мужа. Нет, не мужа, а то страшное чудовище, которое себя им мнит. Хотя монстр даже показал Эле документы, доказывающие его слова. И всё равно это никак не могло уложиться у нее в голове. Да и непрекращающееся назойливое пищание сильно мешало сосредоточиться. Что странно, оно преследовало девушку везде: в больничных коридорах, в столовой и даже в сквере. Оно жутко раздражало, но когда Элина просила медиков сделать с этим хоть что-то, они пожимали плечами и смотрели на неё сочувственно.
— Готова? — в палате появилась Маргарита, прошла, села рядом. — Не бойся ничего. Там с твоим мужем Дима сейчас разговаривает. Поверь, уж он ему объяснит, как нужно себя вести. Так что всё будет хорошо.
"Уже, — Элину с новой силой охватили ужас и паника. — Неужели они и вправду верят, что он будет вести себя, как подобает? Как можно так думать, видя это звериное лицо?!"
На глаза навернулись слёзы, сердце заколотилось, как бешеное. И пищание...оно стало громче, чаще, оно впивались острыми иглами в мозг. Нет, она не пойдет с этим чудовищем! Куда угодно, с кем угодно, только не с ним.
Так Эля и сказала Борису, когда он попытался взять её за руку. Глаза монстра налились кровью, ноздри раздулись, она даже негромкий рык услышала совершенно явственно.
Он всё же ухватил её запястье и острые когти до крови вонзились в кожу, причиняя дикую боль. Элина попыталась вырваться, применяя все силы и глядя округлившимися глазами на Маргариту и Дмитрия. Почему они не бросаются на помощь? Почему с такой лёгкостью отдают её в лапы монстра, от одного взгляда на которого кровь стынет в жилах? Но она не сдастся, нет! Она не пойдет на растерзание зверю!
Эля упёрлась всем телом, сердце колотилось, а ритм сопровождающего её повсюду противного пищания стал ещё более частым, интенсивным и невыносимо громким.
В какой-то момент муж ослабил хватку, тело Эллины опрокинулось назад и рухнуло на кафельный пол. Снова боль в затылке, как после недавнего падения из окна, а затем яркий, теплый свет озарил палату. И мерзкие звуки, неотступно преследующие её в последние недели, вдруг пропали. И так хорошо стало, спокойно, легко и совсем - совсем не страшно.
* * *
Писк аппаратуры резко сменился на монотонный и однообразный, а на дисплее поплыла прямая, без малейших искривлений, линия.
— Фиксируйте время, — сказала медсестре Маргарита, не поворачивая головы.
Закрыла за собой дверь и замерла у окна в холле.
— Так и не вышла из комы... — голос Дмитрия, раздавшийся за спиной, вывел из раздумий. — Жалко девчонку.
— Жалко, — согласилась Маргарита и кивнула на вальяжно расположившегося на скамейке под окнами мужчину. — Нужно сообщить.
— А знаешь? — Дмитрий тоже взглянул в окно. — Мне почему-то думается, известие его не очень-то и и расстроит.
— Почти уверена в этом, — женщина повернулась, вздохнула. — А ещё я уверена, что она просто не захотела вернуться...к этому. Ведь шансы то были, и шансы вполне реальные. Но не было главной опоры: жизненной силы и желания. А без этой опоры жить не получится.