Кейси умерла утром 26 марта у меня на руках. Всю ночь она боролась за жизнь, тяжело дышала. Ночью дочка была с ней рядом, лежала с ней на кровати. С того момента прошло уже два дня, как мы уже не носили её на улицу; после приступов это стало невозможно. Её уже нельзя было взять на руки: мучилась от боли, переставала дышать. Клали её на одеяло, и выносили на балкон, подышать и сходить в туалет. Но Кейси была настолько культурная собачка, что не могла себе позволить это сделать даже там. Помочиться она могла только во сне в кровати на пеленки и клеёнку. А всё остальное она смогла сделать уже только, когда умирала.
Мы живём на четвертом этаже, и все прошлые недели я носил её на руках на улицу, да и на самой улице часто приходилось брать её на руки, когда она уставала, и уже не могла идти. У Кейси, скорее всего, была онкология с метастазами в легкие и другие органы, хотя мы так и не успели выяснить это, так как аппарата КТ и МРТ у нас в городе нет, а рентген ничего не показывал или врачи не заметили. Мы уже собирались отвезти её в Санкт-Петербург, но было уже поздно, она бы не перенесла дорогу.
В то утро дочка сказала, что Кейси плохо и, что она тяжело дышит. Я и жена подходили её приласкать, но вид у собачки был совсем слабенький. Казалось, что специально дотерпела до утра, чтобы с нами попрощаться. А потом, уже я один сидел рядом с ней, поправлял подушку, гладил по головке. Но собачку уже не нужно было успокаивать, взгляд у неё стал отстранённым, как будто она смотрела куда-то далеко вглубь себя. И дышала она тихо-тихо. Пока вдруг совсем не перестала дышать. Я схватил Кейси на руки, сел на пол в прихожей, попытался её привести в чувство, но было уже поздно. Она не дышала, хотя, казалось, что сердце еще тихо бьётся. Тело её обмякло, мышцы потеряли тонус, сильная шея перестала удерживать голову, мордочка удлинилась, дёсны побелели. Я отнес собачку в гостиную, сел на диван, держал её на руках. Дочка всё это время была рядом, плакала, просила Кейси не уходить. Взгляд у Кейси стал стеклянным, язык выпал из пасти. Так мы сидели какое-то время. Я с собачкой на руках и дочка рядом, гладили нашу собачку. Плакали, конечно, плакали. Дочка – больше, я сдерживался.
Потом положили собачку в большую картонную коробку, в которую постелили пеленки. И она лежала там, как живая, как будто просто спала. Кейси была собачкой более, чем среднего размера. И она лежала в этой коробке еще часа два, пока мы не отвезли ее на индивидуальную кремацию. Вместе с дочкой положили нашу собачку в печь. Кейси весила почти 20 кг, процесс кремации длился около 5 часов. Мы уехали раньше, и, уходя видели, как выходил дым из трубы. Это, в прямом смысле, улетала в небеса наша собачка.
Мы надеялись, то она доживёт хотя бы до весенней травки. Снег уже начал сходить, но повсюду всё еще были лёд и грязь. А температура воздуха не поднималась выше 5-7 градусов тепла.
Опустошенные и потерянные, мы вернулись домой, а вечером нам привезли глиняную урну с прахом Кейси.
Остаток того дня мы провели в подавленном настроении. Я написал стихотворение, чтобы хоть как-то избавиться от боли и пустоты.
Последующие дни чувство утраты продолжало быть главным чувством. Жена активно плакала на следующий день после смерти собачки. Так уж она устроена, что сначала она прячет свои переживания, а вырываются они у неё наружу уже позднее. Дочка целый день пролежала в кровати, рассматривая фотографии и видео с собачкой, не желая ни есть, ни пить. Ей сложнее всех было провести эту ночь одной, потому что ранее она спала с Кейси. Мы отказались от практики «собака должна спать в своей лежанке на полу», потому что Кейси была уже пожилой собачкой, и на полу со спондилёзом лежать было совсем некомфортно, особенно в зимнее время.
Я привык гулять с нашей собачкой в обед на берегу озера, но теперь это делать стало не с кем. А дочка гуляла с Кейси и утром и вечером, но теперь и этот режим сломался.
Всё ещё многое вокруг напоминает о нашей собачке: в прихожей лежат её ошейники, поводки, шлейка. На полу стоят её пустые миски, мешок с сухим кормом. На диванах всё еще можно найти её шерсть. Наша прежняя жизнь нарушилась, и мы не знаем, чем её заполнить. Приходят в голову мысли взять новую собачку, но тут же отгоняются, так как мы понимаем, что так быстро поступать не стоит. Нужно сначала проститься Кейси. С той Кейси, которую можно было потрогать. А Кейси, которая поселилась у нас внутри, останется с нами.
Уже понятно, что без собаки мы жить не сможем. За эти четыре года, которые Кейси провела с нами после приюта, мы поняли, что жизнь с собакой и жизнь без неё – это две разные жизни. И лучше выбрать первый вариант.