Выполняю просьбу моей подписчицы и читательницы и продолжаю новую рубрику.
Говорят, что такие люди переживают похожие жизни… Их тянуло друг к другу, но множество причин, важных и не очень, не позволило им быть вместе. Они родились в один день — 27 марта.
ОНА. Красивая черноволосая женщина с печальными темно-карими глазами.
ОНА была потрясающе красива! Все мгновенно влюблялись в нее. У нее была красота жгуче-южная, азиатская. Она из всего делала счастье! У нее с детства было восторженное отношение к природе: любила бегать босой по росе, лежать в траве на косогоре, усыпанном ромашками, следить за спешащими куда-то облаками и ловить в ладони лучики солнца. Некогда, оглядываясь на детские годы, она восклицала: «Я ли это — в белом платьице, с белым голубем в руках?»
ОН. Красивый, сильный человек, очень обаятельный, очень яркий. Какое огромное впечатление производил он везде, где только появлялся.
ЕГО полюбила ОНА — удивительная, талантливая, тонко чувствующая… Судьба даровала ей последнюю любовь…
А у меня есть любимый, любимый,
С повадкой орлиной,
С душой голубиной,
С усмешкою дерзкой,
С улыбкою детской,
На всем белом свете
Один-единый.
Он мне и воздух,
Он мне и небо,
Все без него
Бездыханно и немо…
Веро́ника Миха́йловна Тушно́ва (27 марта 1911, Казань — 7 июля 1965, Москва) — русская советская поэтесса и переводчица, писавшая в жанре любовной лирики. Член Союза писателей СССР (1946). На её стихи были написаны популярные песни: «Не отрекаются любя», «А знаешь, всё ещё будет!..», «Сто часов счастья» и другие.
Алекса́ндр Я́ковлевич Я́шин (27 марта 1913, Блудново, Никольский уезд, Вологодская губерния, Российская империя — 11 июля 1968, Москва, СССР) — русский советский прозаик, поэт, журналист и военный корреспондент. Лауреат Сталинской премии второй степени (1950). Член ВКП(б) с 1941 года. Участник Великой Отечественной войны.
С Александром Яшиным Вероника Тушнова познакомилась в 1958 году. Тушновой очень нравились его стихи, и сам Яшин понравился тоже. Захотелось подойти к нему, обнять и просто так стоять, и все равно, что будет дальше. Яшин испытал что-то похожее, да что там, он просто остолбенел !
Эта встреча с Вероникой была как гром среди ясного неба… Она была такой простой, близкой и родной. Они не могли ничего сделать с этой силой, которая притягивала их друг к другу. Эти двое как будто нашли друг в друге то, что, сами не зная, искали всю жизнь. Об этом Яшин написал: «Как солнечный свет, как живая вода, твоя любовь для меня…»
"Когда любишь того, кого любить нельзя, счастье приходится намывать по крупицам, как золотой песок...", Вероника Тушнова посвятила эти строки своему любимому- Александру Яшину. Это с ним у нее были «100 часов счастья», которые она добывала из руды трудных дней и одиноких ночей. Яшин был женат. Любить его Веронике было нельзя. И все же..
Ей всегда хотелось быть с ним рядом, видеть его, разговаривать с ним, чувствовать его присутствие. Но разрушать его семью она не хотела. Она бы никогда не смогла быть счастлива, сделав несчастными других:
«… Стоит между нами не море большое – горькое горе, сердце чужое…»
Они встречались тайно, по выходным вдвоем уезжали за город и гуляли по лесу или полевым дорогам, бродили целыми днями, ночевали в охотничьих домиках.
«…Разжигаю костры и топлю отсыревшие печи,
и любуюсь, как ты расправляешь поникшие плечи,
и слежу, как в глазах твоих льдистая корочка тает,
как душа твоя пасмурная рассветает и расцветает».
А когда возвращались на электричке в Москву, она всегда выходила на станцию раньше и ждала следующую… Иногда успевала увидеть любимого из окна: он сидел, уткнувшись в книжку, уже не ее, уже не с ней.
Сердце болело от счастья и невозможности быть вместе. Она начинала считать дни до следующей встречи, ждать когда снова увидит его, обнимет, рассмеется, поцелует в нос и забудет обо всем на свете… Разве этого мало?
Они с Вероникой изо всех сил скрывали отношения. Но сохранить отношения в тайне не получилось. Друзья осуждали его, завистники шипели по углам, в семье - постоянная трагедия. Вероника каждый день плакала от чувства вины, но ведь она любила!
Дальше так продолжаться не могло. Яшин собрался с силами и сказал Веронике, что им нужно расстаться. Разрыв с Вероникой был предопределен и неизбежен.
«Как подсудимая стою…
А ты о прошлом плачешь,
А ты за чистоту свою
Моею жизнью платишь.»
«Я не плыву,
Иду ко дну,
На три шага вперед не вижу,
Себя виню, тебя кляну, бунтую, плачу, ненавижу…
У всех бывает тяжкий час, на злые мелочи разъятый.
Прости меня на этот раз, и на другой, и на десятый, -
Ты мне такое счастье дал, его не вычтешь и не сложишь,
И сколько б ты не отнимал, ты ничего отнять не сможешь
Не слушай, что я говорю, ревнуя, мучаясь горюя…
Благодарю! Благодарю!
Вовек не отблагодарю я.»
Вслед за расставанием с любимым последовал новый удар: у Вероники обнаружили неизлечимую болезнь. Уже будучи безнадежно больной, Вероника снова писала о своей любви к Яшину. Так родилась ее последняя книга стихов «Сто часов счастья», посвященная любимому мужчине.
Последние ее дни были тяжелыми. Она страдала и от болезни, и от любви. Туда, на больничную койку, к ней принесли этот последний ее сборник стихов. Вся ее горькая любовь была в этих страницах, строчках, буковках…
Ей давали злые антибиотики, стягивающие губы, ей было больно улыбаться. Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо.
И вот пришел - ОН! Вероника скомандовала друзьям, навещавшим ее в палате, отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихо окликнула: «Мальчики!» Они обернулись и обомлели. Перед ними стояла красавица! Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица.
Яшин сел на краешек кровати. Она смотрела на него: серьезная, похудевшая, одни глаза на усталом лице. Веронике было так больно, что она изо всех сил старалась не закричать. Только смотрела, смотрела в любимые глаза и прощалась – навсегда.
Я прощаюсь с тобою
У последней черты.
С настоящей любовью,
Может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
Та, с которою - рай,
Все равно заклинаю
Вспоминай, вспоминай!
Яшин потрясенный ее смертью написал:
Думалось, все навечно,
Как воздух, вода, свет:
Веры её беспечной,
Силы её сердечной
Хватит на сотню лет.
Вот прикажу —
И явится,
Ночь или день — не в счет,
Из-под земли явится,
С горем любым справится,
Море переплывет.
Надо —
Пройдет по пояс
В звездном сухом снегу,
Через тайгу
На полюс,
В льды,
Через «не могу».
Будет дежурить,
Коль надо,
Месяц в ногах без сна,
Только бы — рядом,
Рядом,
Радуясь, что нужна.
Думалось
Да казалось...
Как ты меня подвела!
Вдруг навсегда ушла —
С властью не посчиталась,
Что мне сама дала.
С горем не в силах справиться,
В голос реву,
Зову.
Нет, ничего не поправится:
Из-под земли не явится,
Разве что не наяву.
Так и живу.
Живу?