Сниматься в кино она начала в 4 года, кинозвездой стала в 10, а телеведущей — в тридцать. В гостях у «Жизни» актриса Яна Поплавская.
— Это правда, что Вы в детстве пришили ухо живому хомяку?
— Это было в коммунальной квартире в сталинке. Соседи, дети, кошки… И вот однажды кошак откусил моему хомяку ухо, но не до конца — оно повисло на ниточке. А у моей бабулечки-врача были хирургические инструменты, и она мне подарила малый хирургический набор. Ну и, недолго думая, я пришила ухо своему хомяку. Но пришила его неправильно. Нет, все нормально срослось, просто я чуть-чуть нахлест дала. Но все равно это же какая победа была для меня!
— Вы долгое время были ведущей программы «Времечко», расскажите о самом вопиющем случае.
— В общем, я в эфире голая осталась… История трагичная, но очень смешная. Нам все время привозили костюмы и как-то привезли из какого-то шикарного бутика шелковый костюм. Это был пиджак на одной пуговице, топ и юбка. Взяли напрокат. Но в бутике, видимо, что-то пошло не так. Когда примерялся топ, оказалось, что он другого размера. И когда я его надела, он упал сразу. Мне говорят — ты, мол, не волнуйся, кто там видит под пиджаком. Мы его назад дернем — и нормально сядет. Ну, дернули, он сел, пиджаком закрепили. А режиссер говорит: «Все-таки лиф у тебя вышитый. Ян, давай снимем!» Я возмутилась: Вы с ума сошли, не буду я снимать ни за что!» А он: «Да брось ты. У тебя же лацканы от пиджака, ничего не видно. Долго они меня уговаривали и уговорили. И я пошла в эфир. Это был праздник тульского пряника, а в Туле делали пряники три поросенка. Часть текста произносил мой любимый Игорь Васильков, талантливейший ведущий. Я должна была сказать: «А Наф-Наф…». Поднимаю голову, выпрямляюсь, и в этот момент отрывается пуговица, топ на одних бретельках падает куда-то вниз, пиджак отлетает, и я в прямом эфире остаюсь перед камерой с голой грудью! Руками прикрываю грудь и, голая, читаю текст. Хорошо, что в этот момент камера не успела перейти на меня. Два моих ведущих лежат на столе, а стол трясется от смеха. Когда я дочитала текст, оператор бросился ко мне, стал натягивать на меня этот топ. Потом лег под столом и стал почему-то гладить мою ногу. От отчаяния, что ли. Когда закончился эфир, я пошла в туалет и зарыдала так, что было слышно, кажется, в коридоре. Мне было обидно, что они ржали, я потом долго с ними не разговаривала. А они пытались объяснить, что это просто у них такая защитная реакция была.
— Историю любви Ваших родителей знаете?
— Как встретились папа и мама, я знаю только по рассказам. Маленький город Черкесск. Они приехали на каникулы. Мама училась в ростовском театральном, а папа — в Москве на журналиста-международника. И встретились два Жени — Евгений и Евгения. Полюбили друг друга, переехали в Москву, и тут в маленькой комнате в коммунальной квартире появилась я. А потом появился второй папа — папа Володя. Помню, как открывается дверь коммунальной квартиры и на пороге стоит человек в длинном пальто, с бородой, в очках, а у него в руках две связки книг и маленький чемодан. И он говорит: «Женя, я приехал к тебе». А я стою возле маминой ноги. Помню себя у него на коленях. Я погладила его бороду и сказала: «Слушай, женись на моей маме!». Он обрадовался и спросил: «Ты согласна?» — «Конечно!»— «Ну, пойдем тогда спросим у мамы». И он женился на моей маме. Вот это я очень хорошо помню.
— С родным отцом Вы же тоже общались?
— Мой родной отец Евгений Васильевич с большим уважением относился к папе Володе и всегда говорил: «Володенька, спасибо тебе большое за Янку». И на моих днях рождения, и на дне моей свадьбы два моих папы сидели со мной за одним столом. Мне повезло, что мои отцы оказались образованными и достойными людьми.
— Воспитывали Вас довольно строго, насколько я поняла из Вашей книги.
— Да. У меня достаточно сложные отношения были с мамой. Скажем так: мой папа был мне и папой, и мамой. Мама — человек достаточно жесткий, она, наверное, могла бы командовать полком. Она мне говорила, что для тебя нет слов «не могу», «не хочу», для тебя есть только слово «надо». И это слово «надо» присутствовало в моей жизни больше, чем любые другие. Если я заболевала, мне должно было быть стыдно и неудобно. Как будто я совершила какое-то страшное преступление. Безусловно, такое отношение мамы ко мне, что я всегда должна твердо стоять на ногах, решать свои проблемы, сказалось и на моем характере. Поэтому я могу сказать, что, наверное, в чем-то я ей благодарна. Но я полная противоположность своей мамы, абсолютно.
— Однажды Вас оставили ночевать на лестничной площадке. Вам тогда сколько лет было?
— Это был десятый класс. «Ты должна вернуться в десять часов вечера!» Знакомо? В общем, я опоздала на десять минут. И мама не открыла мне дверь. Как ни просил ее папа, как ни уговаривали соседи… Я до утра просидела в подъезде на лестнице. Мама спрашивала: «Ты знала, что в десять часов нужно быть дома? Значит, ты должна была рассчитать время!» И я думала — боже мой, можно же было договориться, это же не дрессировка собаки. Я же личность, человек. Обстоятельства бывают разные. И то, что родители прощают себе, они не хотят простить своим детям. Это приводит только к одному — к огромной дистанции между родителем и ребенком, отношения между ними становятся очень прохладными.
— Вы в детстве были хулиганкой. С третьего этажа спрыгнули, ногу сломали. А зачем Вы тогда сиганули с такой высоты?
— Потому что мальчишки мне сказали — слабо? Ну я и спрыгнула.
— Как мама отреагировала?
— А никто не знал. Потому что Васька Арканов — с сыном Аркадия Арканова мы учились в одном классе, — довел меня до подъезда, поймал какого-то дядьку, попросил его мне помочь, «а то у нее ножка болит». То, что у меня перелом, поняли только через два часа, когда нога опухла. Я стоически молчала. Ну и попала в Филатовскую больницу. А Филатовская для меня была как дом родной, меня очень любили врачи. Они кричали: «Нашу привезли!»
— Вы часто туда попадали?
— Да я там просто жила! Перед премьерой фильма «Про Красную шапочку» меня толкнули десятиклассники на стену, а в стене гвоздь торчал и мне располосовал всю голову. И на премьере я была такая — с зашитой головой.
— Режиссер «Красной шапочки» Леонид Нечаев рассказывал, как он впервые встретил Вас. Была очень холодная зима, и к нему привели закутанного ребенка. Сначала он не увидел в нем волшебства, но потом проникся и сделал все, чтобы именно Вы стали главной героиней его фильма. А какие у Вас воспоминания от встречи с ним?
— Помню, что на мне был платок, шуба, варежки на резинках. И у меня так замерзли руки, что на мамины перчатки быстро сверху надели варежки. Когда мы пришли, там было огромное количество красивых девочек в белых платьях, с бантами. И я такая — в вязаном комбинезоне. Подвели к какому-то дядьке со шрамом на голове (потом выяснилось, что режиссер с кем-то подрался). Мать говорит, вот, мол, Леонид Алексеевич, привела дочь. Он и говорит: «Разверните!». Меня раздели-развернули, он сел на корточки и говорит: «Слушай, а ты ничего». А я у него и спрашиваю: «А что у тебя с головой, больно?» Он говорит, да, больно. И я его начинаю успокаивать, говорю: «Давай поглажу или поцелую, тогда пройдет». Он и говорит: «Рыжий, ты прекрасна!» Почему он назвал меня Рыжий, я до сих пор не знаю. Но я продолжаю разговор: «Пойдем быстренько, я тебе почитаю стихи там, где тихо. Ты на меня посмотришь. Но мне надо помогать». Нечаев удивился: «Как помогать?» - Ну ты там смейся». Пришли в бальный зал, он сел, и я стала ему читать про слона, который высиживал яички. Он смеялся. А смеялся он очень заразительно — он багровел, по щекам его катились слезы, он вскакивал, кружился. Даже если люди не понимали, над чем он смеется, все равно все начинали хохотать. И он схватил меня на руки, высоко поднял, почему-то потряс и сказал, что снимать будет только меня. Мы буквально влюбились друг в друга.
— Владимир Басов, с которым Вы снялись в фильме, был известным сердцеедом. Как Вы думаете, в чем был его секрет?
— Наверное, в какой-то абсолютной непохожести на других мужчин, которые хотят понравиться.
— А он хотел?
— Мне кажется — нет. Вот сколько в нем было недостатков, но он их никогда не скрывал, да и скрыть их было невозможно. И кажется, ведь такой некрасивый, если разглядывать, ну некрасивый. А начинаешь общаться и думаешь: «Красавец! Гений! Какие мозги!». Нереальное обаяние. Он был заколдованный мальчишка, превращенный во взрослого человека. Поэтому нам было как-то очень комфортно вместе.
— На что Вы потратили свой гонорар за «Красную шапочку»?
— Мне купили дубленку, голубое платье очень красивое, как сейчас помню — 25 рублей оно тогда стоило. И потом в школе я играла в нем Миледи.
— В 11 лет Вы становитесь звездой, мальчишки в Вас влюбляются. Как этот успех смогли пережить Ваши одноклассники?
— Одноклассники прекрасно пережили. А вот одноклассницы… Любви большой они ко мне точно не испытывали. А была девушка, Кристина, которая меня совсем не любила.
— Приведу Вашу цитату: «Я рыдала, боялась приходить в класс, все время слышала шипение вокруг». Это все Кристина делала?
— Конечно. Во-первых, она была очень красивая, ничего не скажешь. Я в этом плане объективна. Но мне, как всякой девочке, тоже хотелось, чтобы во-от такие ресницы были и волосы ниже попы. Но у меня не было таких внешних данных.
— Но Вас же считали самой красивой девочкой!
— Так я вообще этого не знала. Мне рассказывали, а я думала, что надо мной глумятся просто. Потому что дома мама мне всегда говорила: «Ты очень некрасивая девочка. Но ты невероятно обаятельная. Твои достоинства — два огромных глаза, других достоинств я не вижу!» И только папа мне говорил, что я очень красивая. Говорил, когда вырасту, мужчины будут ложиться штабелями у моих ног. И поэтому, когда появилась Кристина, которая сказала: «Знаешь, Поплавская, за что тебя снимают? За то, что ты самая страшная девочка Советского Союза!», эти слова привели меня в ужасное расстройство. Сейчас это называется буллинг. И меня перевели в другой класс. Но, знаете, жизнь расставляет все по своим местам.
Проходит время, я работаю в театре «Современник-2». Иду на встречу с друзьями в кафе. Купила с гонорара себе кашемировое пальто, в ушах шикарные длинные серьги, платок фуксия, каблуки двенадцать сантиметров. Захожу в кафе, мы сидим с друзьями, и вдруг подходит какая-то молодая женщина со стрижкой два сантиметра, и походка у нее какая-то мужеподобная. Все думают —поклонница. А она подходит и говорит: «Янка, привет, узнаешь меня!» Я не узнала, встреч-то много. «Ну, здравствуйте, — говорю, — извините ради бога, не узнаю». — «Это же я, Кристина!» У меня был такой шок. Я не могла узнать в этой женщине ту школьную красавицу, какой она была. А она и говорит: «Слушай, прости меня ради бога за то, что тогда тебя задевала».
— Ваш младший сын тоже столкнулся с буллингом. Как Вы научили его за себя постоять?
— Никита не хотел ходить в школу, и я пришла к классному руководителю. «Вы же видите, что ребенка травят? Ты толстый, ты жирный, ты такой-то», — говорю ей. На что она отвечает: «Ну, Яна Евгеньевна, давайте признаемся — он же действительно толстый!» Честно говоря, в такой момент хочется, как говорит мой старший сын, дать в репу не задумываясь. Что делать в этой ситуации? Только одно. Надо научить ребенка драться. Я написала все это в своей книге.
Вот говорят: «Надо договориться, надо уметь договариваться, ты лучше промолчи…» А знаете, к чему это приводит? Когда эти люди вырастают, они превращаются в ведомых, которые рассказывают уже своим детям, что нужно не высовываться, молчать. С моей точки зрения, это неприемлемо. Нужно действовать. И если люди не понимают слов, значит, нужно применять силу. Вспоминаю своего друга детства Юрку, который учил меня драться: «Че ты стоишь, бей первой! Бей — и тебя не будут оскорблять!». Очень помогло, правда. Я научила своего сына драться. Он в разорванной рубашке бежал из школы и кричал на всю улицу: «Мама, у меня получилось!» Мальчик был на два класса старше его, вот что важно. Пятиклассник унижал третьеклассника. А когда мой ребенок ему ответил, прибежала бабушка: «Поплавский избил моего внука!». А внук этот на полкорпуса выше моего сына. Я не стала отрицать и сказала — да, если вы еще раз это сделаете, мой сын будет продолжать в том же духе.
Продолжение следует...
А полное интервью с Яной Поплавской можно прочитать прямо сейчас на наше сайте.
Автор: Юлия Ягафарова