Интервью с бывшим сектантом культа "Подгорного батюшки"
Газета "Май", выпуск №24, 2007 год
Сектанты, называющие себя последователями Подгорного батюшки, уже давно стали частью мрачного фона Висногорска. Официально о них мало что известно – ни милиция, ни местные власти не ведут расследований, будто этой секты и вовсе не существует. Однако жители время от времени замечают странные фигуры в старомодных рясах у входов в пещеры, слышат невнятные песнопения в лесу и иногда находят брошенные предметы – свечи, старые иконы с выцарапанными ликами, куски потемневшего воска.
Официальных данных нет, но "Май" удалось поговорить с человеком, который утверждает, что раньше был частью этой общины. Он согласился дать интервью на условиях анонимности, назвав себя Сергей В.
– Как вы попали в секту?
— Я не сразу понял, что это секта. Тогда у меня было тяжёлое время, отец умер, жена ушла. Мне предложили помощь люди, которые знали, через что я прохожу. Один из них сказал, что есть место, где можно найти смысл, что есть молитвы, которые не просто слова, а ключи. Я был на дне, и мне хотелось верить.
Сначала всё казалось безобидным. Встречи, молитвы, беседы о старой вере, о том, что обычные церкви давно прогнили, что настоящая сила господа не в небесах, а в земле из которой всё растет, откуда текут все реки и куда уходят люди после смерти. Мне нравилась эта идея.
– Когда вы поняли, что что-то не так?
— Когда меня пригласили спуститься. Они снова повторяли: Настоящая вера, не наверху, а внизу, под землёй, в темноте. Там, где её когда-то нашли.
Мы пошли ночью, вшестером. Спускались долго, дальше, чем я когда-либо заходил в наших пещерах. Там стоял такой холод, будто воздух сам был мёртвым. Где-то капала вода, но мы её не видели. Огонь свечей дрожал, но не от сквозняка — будто что-то дышало рядом.
Глубже начались странности. Я слышал гул, очень низкий, почти вибрация. Казалось, он доносится из самой земли, первое время у меня от него уставала голова.
Я увидел странных крыс. Они ползли по камням, извиваясь, как черви. У них не было лапок – только гладкие, блестящие тела, и когда они передвигались, их кожа морщилась, словно плоть под ней двигалась отдельно. Они не разбегались, как обычные крысы. Иногда они просто лежали грудой, дыша в такт с шумом под землёй.
Там, внизу, я впервые увидел их алтарь. Он не был сделан из камня или дерева — это был просто кусок пола, но его очерчивали кругом свечи, а в центре лежала тёмная, почти чёрная вода. Они говорили, что это зеркало, которое смотрит не наружу, а внутрь.
Я слышал, как кто-то шепчет, хотя никто не говорил.
– Что было дальше?
— Они заставили нас смотреть в эту воду. Сказали, что если смотреть достаточно долго, можно увидеть истину. Я смотрел. Долго. И в какой-то момент понял, что вижу не своё отражение.
Там был кто-то другой. Не совсем человек. Не совсем я и не совсем кто-то другой... Мне трудно объяснить. Будто бы кривое зеркало, только вот исказилось не изображение, а сама суть...
– После этого вы ушли?
— Нет. Я остался ещё на неделю... или может быть на месяц... Там очень трудно следить за ходом времени... Каждый день нам говорили, говорили, что страх — это испытание, что сначала истина всегда пугает. Я все еще хотел верить, что всё это имеет смысл.
Но потом… потом я понял, что некоторые из нас начали исчезать. Они не просто уходили. О них переставали говорить, будто их и не было.
– Сколько людей пропало?
— (долгая пауза) Я… не знаю. Трудно вспомнить. Я знаю, что они были. Я говорил с ними, знакомился. но я не могу назвать ни одного имени и даже лица, они просто стёрлись из памяти. Я даже не уверен, сколько времени я там пробыл. Может, месяц, может, год. Но в какой-то момент я начал понимать, что в начале нас было человек двадцать, а в конце осталось не больше шести.
– Что было дальше?
— Они говорили, что внизу, глубже, чем мы когда-либо были, всё ещё находится отец Ефрем. Что он не умер в те годы, когда ушёл в пещеры, а… изменился. Что он нашёл там что-то или кто-то нашёл его.
Я никогда его не видел, но среди сектантов ходили слухи, что некоторые из нас спускались к нему...
Однажды я видел одного из них.
Это случилось на очередном ночном обряде. Одна бабушка читала молитву, мы стояли вокруг, а в тени рядом с ней стоял человек. Или что-то, что раньше было человеком.
Я не могу описать, что было с его формой... Он будто не могло удержать её. Глаза то расползались в стороны, то сходились слишком близко. Его руки иногда дрожали, очень быстро, не как у больного человека, скорей... похоже на было на эффект перематывания пленки на видеокассете. Рот двигался, но я не уверен, что он говорил – было ощущение, что он пытается стоять спокойно, но не может.
И тогда я подумал – если этот человек лишь приближённый, то каким теперь стал сам отец Ефрем?
Я сбежал в ту же ночь.
– Вас пытались найти?
— Не знаю. Иногда мне кажется, что всё это мне приснилось. Что этого просто не могло быть. Никто из них не выходил со мной на контакт, сначала я был этому рад, а потом мне стало только тревожней от полного игнорирования.
Но бывают ночи, когда я ложусь спать и слышу тот же самый гул. Тихий, глухой, почти неразличимый, но он есть.
Я встаю, смотрю в окно – тишина, ни машин, ни ветра, ничего. Но гул всё равно идёт откуда-то снизу.
— Что вы думаете о секте? Сейчас в ней много участников?
Сергей В. какое-то время молчит, будто обдумывает ответ.
— Они всё ещё есть. Думаю, стало меньше, чем тогда, когда я ушёл, но они не исчезли.
Я кое что слышал пока жил в пещерах, они не говорили этого напрямую... Но они боятся. Боятся не только того, что прячется внизу. Боятся… людей наверху.
— Сектанты чего-то боятся?
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что происходит в НИИ «Магистраль»? Да, официально он давно закрыт. Обычная советская развалина, никому не нужная. Но тогда скажите мне…
Немного поколебавшись Сергей продолжает:
— Вы не задумывались почему в этом здании расположен шиномонтаж? В таком то месте на отшибе? Он ведь никогда не работает.... Я специально следил, обычных людей он не обслуживает.... А вот когда приезжают тонированные машины без номеров - другое дело! Ха!.
Он очень взволнован и облизывает пересохшие губы.
— Они ведь туда что-то привозят. Оборудование? Зачем? В городе нет ни одного предприятия, которому мог бы принадлежать этот шиномонтаж, но он всё равно там. Днём он пуст, а ночью к нему иногда подъезжают грузовики, и никто не знает, что они везут.
Он делает паузу, снова понижая голос.
— А самое страшное, что гул… тот самый, что я слышал внизу… он ведь идёт оттуда. Из-под «Магистрали». Иногда тихий, иногда сильнее. В тихую ночь, если стоять рядом, можно почувствовать, как он вибрирует прямо под ногами.
Сергей В. крепко сжимает руки.
— Сектанты боятся пещер, но «Магистраль» — единственное место, куда они даже не пытаются лезть. Как будто там есть нечто, с чем они не хотят иметь никаких дел...
Он на мгновение замолкает, затем устало вздыхает.
— Если честно, мне всё равно. Я просто хочу жить, не оглядываясь. Но иногда… иногда я ловлю себя на мысли: а что, если я тогда всё-таки смотрел слишком долго? Знаете, я до сих пор немного боюсь зеркал, особенно в темноте.
На этом Сергей пожелал закончить интервью и ушел, оставив после себя лишь пустую кружку чая и лёгкое ощущение тревоги в редакции.