Подводя итог этой, достаточно большой работы о моих коллегах по ВИА «Весёлые ребята», я решил упомянуть тех, с кем поработать на одной сцене в этом коллективе не довелось (либо совсем мало), но, как говорится, «имею, что сказать». И на этом тему «Весёлых ребят» можно считать завершённой.
Сахаров
Володя Сахаров — отличный музыкант из Московской рок-н-ролльной тусовки. Музыкант, имевший серьезное дирижерско-хоровое образование, который заявил о себе в московской группе «Витязи» как сочиняющий вокалист, играющий на всех инструментах, которые необходимы для живой работы рок-н-ролльной команды.
О нём шла хорошая молва по московскому андеграунду, и однажды, я думаю это был 71-й год, он пришел к нам в «Мозаику» на репетицию. Практически сразу сыграл с нами, причём очень складно, на басу песню Кеслера «Лень». Это произвело на нас серьезное впечатление (у нас ушёл к тому моменту гитарист Валерий Хабазин), и мы, чувствуя дыры в нашем инструментале, хотели заменить его. Мы размечтались, что у нас будет крепкий поющий клавишник. Но Володя не позволил себя убедить поиграть с нами — он ушёл, ничего не пообещав. А вскоре мы узнали, что он служит в «Весёлых ребятах» вместе с Лерманом, Пузыревым и тем же Хабазиным. Этот период в «Весёлых» был очень творческим, но на исходе 72-го «ВР» этого созыва распались. Володя ушёл на вольные хлеба, а затем уехал открывать Америку, где и прожил отпущенные ему Господом годы.
А я, придя в «Весёлые ребята», пел партии, которые до меня пел Володя. Мне достались даже несколько сольных кусков («Песня моя песня», «День без выстрела»). Такая вот моя судьба — Слободкин услышал у меня тембральные краски Лени Бергера, а пел я в «Весёлых» высоким голосом Володи Сахарова.
Бергер
В первый раз я услышал о Леониде Бергере, вернее об «Орфеях», группе, в которой Леня был лидером в 1967 году, когда меня пригласили участвовать в группе «Ребята». Впервые мы познакомились с Бергером, Славой Антоновым, которого нынче все знают как Добрынина и Валей Витебским за кулисами телетеатра. В нём под руководством комсомольских властей проводился какой-то фестиваль популярной музыки, незнамо к чему приуроченный, куда пригласили в том числе и «Орфей» с «Ребятами».
Придя на репетицию и услышав за кулисами очень стройное трехголосное пение битловской песни «This Boy» под гитару, мы невольно зааплодировали, похвалив ребят. Представившись, Слава Добрынин потребовал с нас «ответку», и мы достаточно прилично запели «Girl». В ней солировал я, но, когда подошло время спеть группой, «Орфеи» спели эти места вместе с нами. Получилось неожиданно здорово, а третий куплет спеть попросил Слава (всё-таки Антонов).
Так мы, пожалуй, впервые, поучаствовали в своеобразном джэм-сейшене. Во всяком случае, я так это точно. Затем мы по очереди спели ещё немного фирмЫ, а под конец исполнили валовскую «Осень».
— Здорово! — сказал Леня. — На русском языке нам нечем вам ответить. А чья это песня?
— А это Юра Валов написал. Он с нами играл, а сейчас с Дюжиковым они мастерят группу «Скифы», — сказал я.
— Отлично ребята играют, — включился в разговор Витебский. — Пошли на сцену, готовиться к концерту.
И вот я с того дня стал персональным болельщиком Лёни. Я с интересом узнавал, как Бергер и «Скифы» ставили на уши продвинутую университетскую молодежь в спортлагере МГУ в Пицунде; а потом осенью 68-го мы, «Ребята» и «Скифы» с Бергером, открывали сезон московского бит-клуба в кафе «Молодежное». Бергер с Дюжиковым выглядели интереснее нас, и Лёня приобрёл неоспоримый авторитет среди музыкантов.
И в нашей музыкантской среде с интересом обсуждалось, что Лёня пришёл работать в «Весёлые ребята» и записал несколько песен на гибкую пластинку, и даже одну из них на английском языке. «Старенький автомобиль» («Drive My Car») и «Алёшкина любовь» стали практически мгновенно популярными в стране. А ещё Д. Тухманов пригласил Бергера спеть пару номеров в своих альбомах. «Танцевальный час на солнце» и «Любимая, спи» на музыкантов произвели неизгладимое впечатление, и поэтому, когда Бергер переехал в Австралию на ПМЖ, мы с него не спускали глаз.
И Леня, предварительно уволившись из Москонцерта, чтобы не портить коллегам карьеру, зацепился за австраливщину. И мы все ждали, что он и там наведёт шороху. Но, наверное, Канберра и Сидней слишком далеко на юге расположены, и не было попутного ветра. Поэтому шум австралийских рукоплесканий до нас не долетел. Но Леня стал добротным музыкантом, который многократно приезжал к нам на гастроли, имея уверенный успех.
Лёня Бергер первым из наших музыкантов андеграунда спел на сцене песни чернокожих музыкантов, таких как Рэй Чарльз, Отис Рединг, Вильсон Пикетт. А также музыку поляка Чеслава Немана, который в Польше пел практически американский соул.
А пару дней назад Бергер позвонил мне по телефону, сказав, что, преодолев трудности многочасового перелёта, он приземлился в Москве.
— Желаю откушать с вами чаю, посплетничать и даже, если будет пара-тройка пар заинтересованных ушей, попеть песен.
— Водка и огурцы — хороший гарнир к песням?
— Лучший, — ответил наш Орфей.
Петерсон
Я так много написал о Юрии Петерсоне, что мог бы, заканчивая свои заметки о «Весёлых ребятах», и не писать о нём ничего. Но Юра работал в «Весёлых ребятах», и несколько песен в его исполнении с «ВР» вышли на пластинках, и не вспомнить его в моей серии рассказов о нашем ансамбле было бы неправильно.
Но вот ведь незадача... О Петре в «Весёлых» мы практически не говорили… Да, вспоминали, что он нравился девчонкам и был ходок, а вот о его незаурядной артистической составляющей практически не вспоминали. Я задумывался над этим и вот к каким выводам пришёл… Манера пения Петра, да и репертуар, который он пел, оставлял всю нашу веселоребятовскую компанию равнодушной. Да, Паша говорил, что Юра впитал в себя творческое наследие Марка Бернеса (а в этом наш худрук, будучи аккомпаниатором Марка Наумовича, знал толк), и в этом Петерсон был лучшим в стране. Ну, и что? Где Бернес и где битлы? Короче, о работе нашего героя в «Весёлых» я знал только из его рассказов.
А он, вспоминая свой первый ВИА, рассказывал с любовью о своих коллегах: Бергере, Лермане, Фазылове. Ну, пожалуй, рассказывал, что всех научил с микрофоном петь на авансцене. Но я, поработав с Юрой бок о бок почти десять лет в «Пламени», скажу, что, будучи очень профессиональным музыкантом, он своей игрой и пением задавал очень высокий уровень, и рядом с ним петь и играть плохо было просто невозможно.
А ещё, когда в «Весёлых» узнали, что я ухожу работать в «Пламя», кто-то из старожилов сказал:
— Ты, главное, называя Петерсона по фамилии, делай ударение на первый слог, а то он обижается. Потому что он — швед, а не кто-либо ещё!
Данный текст охраняется законом РФ о защите авторских прав. Любое частичное или полное копирование и воспроизведение без разрешения автора запрещено.