Предыдущая глава
Аглая не выходила на работу уже несколько дней. Для всех она немного приболела. На самом деле она пила, много курила и не покидала квартиру. Как он узнал? Как? Этот чёртов Наиль! Она ненавидела его всей душой, всем своим существом и была бы её воля, придушила бы собственными руками эту змею.
Это было давно. Около двадцати лет назад. И звали её тогда не Аглая Кручинина. И никакая не Робертовна она была. Зинкой она была. Зинаида Степановна Курочкина, родом из захолустной деревеньки, что в Архангельской области. И уж точно она никогда не мечтала быть владелицей дома моды, создавать эскизы и чтобы по её лекалу шили модную и стильную дизайнерскую одежду. Одежду Аглаи Кручининой из дома моды "Аглая К".
Росла Зина в неблагополучной семье. Мать и отец пили по очереди. То мать запивала недели на две, то отец. Жили в бараке, в маленькой комнатушке, где Зине был отведён угол, за цветастой ширмой. Там у неё стояла железная кровать, на которую маленькая Зина ложилась и проваливалась куда-то в пол.
Поместилась и тумбочка, где стопкой лежали старенькие школьные учебники, да тетрадки. Зина училась как могла, а могла бы она намного больше и лучше, если бы не вечные пьяные посиделки в их зачуханном бараке. Ругань, драки и заезженные пластинки с зарубежной попсовой музыкой на стареньком патефоне.
Зина отчаянно мечтала вырваться из этого смрада. Мать для неё была чужим человеком, как и отец. Она не любила их, как и они не любили её. Зина с малолетства была приучена к самостоятельности и как могла следила за опрятностью своей школьной формы. Но всё было старым, ношеным и потрёпанным. Одежда с чужого плеча висела как на колу, а обувь на два размера больше, выглядела нелепо на миниатюрных худеньких ножках Зины Курочкиной.
Сколько слёз она пролила в подушку, когда мать с очередного похмелья решала вдруг проверить дневник с отметками и, увидев в нём тройки, начинала нещадно бить свою тринадцатилетнюю дочь. Останавливал её всегда отец, возвращавшийся с работы домой и приносивший желанную бутылку водки.
Они оба работали в колхозе. Всё, что зарабатывали, благополучно пропивали, зазывая в комнату своих дружков-собутыльников. Порой Зина думала, что уж лучше бы в детский дом её забрали, а потом представляла себя там, среди чужих ей людей, и отчаяние её охватывало. Слышала она, что и там не мёд. А потому какая ей разница? Что с пьющими родителями выживает, что в детском доме придётся. Уж лучше, наверное, перетерпеть. Всё равно пару лет поучится и поедет в город. В училище поступит, работать пойдёт, а в деревню свою никогда в жизни больше не вернётся.
В восемьдесят шестом году, когда Зина оканчивала десятый класс, в их бараке случился пожар. Прямо посреди ночи. От страха, охватившего её, она выпрыгнула в окно в чём была. Стояла ранняя весна, и снег почти везде растаял, обнажив влажную чёрную землю.
Зина упала на коленки, ушибив их об подмёрзшую за ночь колею, не сразу почувствовав холод. Про родителей она забыла совсем, её мысли были заняты тем, как бы самой спастись из быстро распространяющихся по всему бараку языков пламени. Старое здание, мгновенно охваченное пожаром, сложилось как карточный домик.
Народу много набежало. Поливали всем, что смогли найти. Мужики с железными вёдрами сновали до колонки и обратно, пока не примчалась пожарная машина. Только спасать уже было нечего. Барак сгорел, оставив после себя груду обугленных досок и брёвен. Все, кто в нём жил, стояли и жались друг к другу на улице, выбежав, как и Зина, в чём есть.
Среди спасшихся не было троих. Родителей Зины и пожилого деда, который дикарём жил всегда один и ни с кем особо не общался. Их обожжённые тела нашли потом, когда стали разгребать пепелище. В заключении написали, что была неисправна проводка. Пострадавших расселили по родственникам, пообещав решить вопрос с жильём.
Зину приютила одинокая учительница английского языка. Она когда-то лет семь назад приехала в их деревню по распределению, да так и осталась. Ни мужа, ни детей. Только школа и ученики, так и жила. Зина по английскому языку делала успехи, поэтому Елизавета Григорьевна всегда выделяла девочку среди других своих учеников.
"Зиночка, в жизни много чего случится может, а знания английского языка никогда не помешают тебе" - наставляла Елизавета Григорьевна, когда Зина порой психовала, что у неё не получается какой-нибудь текст перевести на русский или произношение некоторых слов хромало в сторону тройки.
Зина слушала наставления своей учительницы и продолжала корпеть над английским, не представляя себе даже, для чего он ей может пригодится. Профессию в будущем она выбрала самую приземлённую - выучиться на кондитера. В детстве ей так не хватало сладкого, что Зина мечтала, что научится печь торты и каждый день будет объедаться вкусным ванильным кремом и прочими сладостями.
Тосковала ли она по своим погибшим родителям? Нисколько. Они что были в её жизни, что их не было. Всё к одному. Зато по своей Елизавете Григорьевне она очень будет скучать, и хоть та её от души просила приезжать из города к ней на выходных, Зина делать этого не собиралась. С глаз долой - из сердца вон.
Экзамены Зина сдала на четвёрки. Могла бы на пять, но ей и этих отметок было достаточно. Не в институт поступать, в техникум. А там и четвёрки сойдут. На выпускной Зина не пошла. Все там нарядные, красивые будут, а она как белая ворона среди всей этой счастливой мишуры.
Подав документы в техникум, Зина решила остаться в городе. На лето работу нашла, а жить попросилась в техникумовское общежитие, договорилась с комендантшей. Про сгоревших родителей рассказала, поплакалась немного, её и впустили в комнату. Всё равно ведь поздно вечером приходить будет, только переночевать.
Устроилась Зина посудомойкой в ресторан. Рук не хватало, поэтому на её юный возраст не посмотрели. Хозяином был грузин по имени Нугзар. Крикливый, суетливый, но добрый. За первый рабочий день он хорошо Зине заплатил, не обидел. Так и приработалась она у него. С коллективом потихоньку обзнакомилась.
Однажды официантка Людочка у них очень серьёзно приболела. Температура, кашель. Вторая официантка не справлялась, народу в тот вечер много в зал набилось. Нугзар умоляющим тоном попросил Зину выйти в зал поработать.
-Сам за тебя посуду помою, только поработай за Людочку, прошу! Вдвойне тебе заплачу, слышишь?
Что оставалось делать Зине? Переоделась, причесалась и за работу. Лишь и успевала с подносами бегать в зал, да на кухню. Взопрела вся, не думала она, что такие подносы тяжеленные таскать ей придётся, да улыбаться к тому же вежливо. Контингент был, мягко говоря, приблатнённый. Всё норовили по мягкому месту ударить, да на коленки к себе усадить.
-Цыпа, присядь с нами. Вино, фрукты. Покушай. Не обидим, только компанию составь. Ты такая девочка красивая, мы таких ещё и не видели здесь.
Зина собирала со стола пустые тарелки, сдерживая свой порыв нагрубить. Этого ей ещё только не хватало. За столом их сидело человек пять, не считая четверых спутниц. Тот, что без пары, задумчиво затягивался сигаретой и не сводил с Зины своих пронзительных тёмно-карих глаз. Выглядел он внушительно. Широкоплечий, с зализанными назад иссиня-чёрными волосами и ястребиным профилем. Он даже мог бы сойти за красавца, если бы не его жёсткий, лишённый всяких эмоций взгляд.
-Тимур, убери лапы от девушки. Не видишь, она работает - даже голос у него стальной и, кроме мурашек по телу, ничего внутри не вызывает. Зина старалась не встречаться с ним глазами. Взволновал он её, с ней такое было впервые.
-Да я-то что, я ничего - начал оправдываться Тимур - тебе хотел как лучше ... Но если тебя всё устраивает, то пожалуйста ...
Зина, подхватив поднос, поспешила скрыться. Сердце её гулко стучало в груди, ладони вспотели.
-От Камиля подальше держись. Не связывайся с ним - шепнула официантка Юля. Они вышли с Зиной на крылечко, выходящее на задний двор. Юля чиркнула зажигалкой и прикурила, Зина же просто стояла и дышала августовским вечером.
-А кто он такой, этот Камиль? - наивно спросила девушка.
Юля окинула Зину внимательным оценивающим взглядом.
-Тебе лучше не знать. Но несколько девушек, которые с ним пробовали завязать отношения, пропали. Камиль хоть и разговаривает на чисто русском, но по происхождению он турок. Он весь город держит, с ментами в доле. Будь осторожна, когда домой возвращаешься поздно вечером.
Зина пожала плечами.
-Мне кажется, он не обратил на меня никакого внимания ...
-Вот именно, что тебе всего лишь кажется. Он обратил на тебя внимание, поверь мне. Поэтому предупреждаю тебя - будь осторожна...
Аглая выплыла из воспоминаний. День уже клонился к закату, а у неё закончилась вся выпивка. У неё впереди целая ночь. Слишком долго она держала всё в себе и не позволяла сама себе окунаться в прошлое. Время пришло заново вспомнить всё как было.