Когда Серафима переехала в старый дом своей бабушки, она знала, что этот дом – не пустой. Не в смысле мебели или вещей, оставленных прежними хозяевами, а в том, что здесь ещё кто-то есть.
Сначала это проявлялось в мелочах – зеркала в комнатах казались слишком глубокими, как будто смотрели не только назад, но и вперёд, в другое место. Затем пришли звуки – шорохи за стенами, тихие шаги, будто кто-то ходил по коридору, когда она засыпала.
Но страшнее всего было то, что по ночам Серафиме снился Виктор. Он умер год назад, разбившись на машине в дождливую ночь, оставив её вдовой в двадцать восемь лет. Она тогда просила судьбу забрать и её тоже, просила не видеть больше этот безликий мир, в котором он больше не существовал.
Но мир и силы, стоящие за ним, услышали её зов по-своему...
В ту ночь она спала неспокойно. Дом дышал – казалось, что стены пульсируют, а зеркала в коридоре незаметно меняют отражения.
Вдруг её разбудил прохладный ветерок, пробежавший по щеке. Покойный Виктор сидел на краю её кровати.
Он был таким, как прежде – худощавый, с привычной тенью улыбки на губах, с чуть взлохмаченными волосами. Только глаза у него были слишком мрачные, пустые и блестящие, как ртуть.
— Фима… — простонал он.
Она затаила дыхание.
— Это сон, — прошептала она, но не смогла отвернуться.
— Не сон, — ответил он, и его голос будто шёл издалека, как эхо забытого сна.
Она почувствовала холод – не просто страх, а ледяную пустоту, просачивающуюся из его кожи, из самого воздуха вокруг него.
— Ты пришёл за мной? — спросила она без сильного страха, но и без надежды.
Виктор не ответил, но прикоснулся к её ладони – и она почувствовала, как что-то внутри неё начинает растворяться, стекать вниз, словно вода, уходящая в землю.
Внезапно зеркало на стене дрогнуло. Оно стало жидким, как озеро, в которое кто-то бросил камень. Сквозь его серебряную гладь выглянули тени – чьи-то лица, силуэты, что-то шевелилось там, где должно было быть только отражение её комнаты.
И она поняла – Виктор не просто пришёл. Он звал её с собой туда, откуда нет обратной дороги.
Серафима сделала шаг вперёд, и тени за зеркалом раздвинулись, как занавес, пропуская её к нему. Но прежде чем она успела прикоснуться к нему, громкий стук в дверь разорвал воздух.
Она вздрогнула. Виктор дрогнул вместе с ней, его очертания стали зыбкими, как дым, а серебряное зеркало вновь стало гладким стеклом.
— Ты ещё не готова, — разнёсся эхом строгий женский голос.
Серафима словно очнулась, сделала вдох – тяжёлый, наполненный внезапным осознанием, что она ещё здесь, живая.
Стук повторился, голос бабушки звал её по имени, фокусируя все внимание женщины на себя.
Когда она обернулась, Виктора уже не было. Но на холодной поверхности зеркала остался несмываемый мутный след её ладони – как отпечаток на ледяном узоре. Отойдся от своего потрясения, Серафима стала благодарить свою покойную бабашку за спасение. Она поняла, что совершила огромную ошибку, когда в сердцах и в горе призывала свою смерть. И поняла как сильно её любила родная бабушка и даже сейчас - после смерти, продолжает её любить и оберегать.
Теперь, каждую ночь, проходя мимо этого зеркала, она видела, что оно чуть дрожит – как будто кто-то за ним всё ещё ждёт. Но женщиначувствовала себя спокойно потому что знала, что бабушка за ней приглядывает и всегда поможет, спасёт от беды.
Сергей Нуштайкин