Добрый вечер, дорогие подписчики!
Снова меня качает по волнам памяти.
Недавно писала с юмором про свою бабушку, Ираиду Семеновну Самойлову, маму мамы, которая, собственно говоря, меня и подрастила до 12 лет. Она категорически не разрешила мне жевать польскую "жувачку", я сначала обижалась, но вида не подавала, я же была послушным ребенком лет в 5, а огорчать бабушку было категорически запрещено. Причем, мне это не внушали, я, наверное, знала про это с рождения.
Я родилась 23 июля 1972 года, жить было испытанием в то лето, а рожать - отдельным подвигом, кто застал и помнит это время, подтвердит, что лето было весьма и весьма огненным. После роддома нас с мамой дедуля на своей синеокой с оленем привез в Монино, на Садовую 29. Бабушка даже не сомневалась, что в доме, несмотря на смог вокруг и дичайшую жарищу, ее единственной дочке и долгожданной единственной внучке будет гораздо лучше чем в однокомнатной квартире. Мама до сих пор вспоминает, что не видно было ни 27-го дома, ни 31-го, все было затянуто молочным смогом, в дверных проемах висели мокрые простыни, люди постоянно пили воду, а кто-то еще даже ходил на работу, например, мой папа, который обкладывал ведрами со льдом свои драгоценные "ЕС-ки" в машинном зале ЦПК им. Ю.А. Гагарина, которые могли крякнуть в любой момент. А в 1972 году космические тренировки шли очень серьезные.
Короче говоря, с этого момента, как меня привезли на Садовую, я к ней как-то прикипела, сначала, правда, брыкалась, а потом смирилась. И во всем "виновата" была моя бабушка, Ираида Семеновна, или просто Ирочка, как ее звали все родные. Я очень ее любила и старалась общаться с ней при любой возможности. Зачастую я не ждала, когда меня отвезут к дедам, садилась в электричку и добиралась до Монина сама уже в 9-10 лет.
В 12 лет я была уже вполне с соображалкой. Почему могу это утверждать, потому что в январе 1985 года, когда отмечали день рождения мамы, бабушка, отлучившись от праздничного стола, зазвала меня в дальнюю комнату и попросила закрыть дверь: "Детка, вот о чем я хочу тебя попросить." - Бабушка сделала паузу и серьезно посмотрела на меня через стекла своих очков в позолоченной оправе. - "Меня скоро не будет, я очень тебя прошу, береги маму!" - Затем она бережно провела рукой мне по волосам и мы синхронно встали и вышли к гостям. Как будто бы надо было окончательно об этом договориться, бабушке было обязательно все это озвучить. А я не стала задавать ни одного вопроса, но внутри меня всю начало колотить: мне поручена миссия, как взрослой, и я никому не имею права об этом разглашать. Я знала, что бабушка тяжело болеет, ей сделали уже две операции, родители говорили об этом вдвоем при закрытой двери, но все равно обрывки ключевых фраз долетали и до меня. Я понимала, что финал этого чудовищного челленджа не за горами, но я не думала, что эти горы уже подпирают меня, или я их.
24 марта 1985 года бабушки не стало, она месяца не дожила до 64-х лет. Часы остановили около 17.00. Был классический март, сугробы таяли от дневного солнца и становились колючими и ледяными от ночных заморозков. Но уже пахло весной, хотя весна была какой-то неправильной, лично для меня, я не принимала такой март, хотя очень любила пробуждение природы от зимней спячки. Для меня в мои неполные 13 лет 24 марта 1985 года наступил конец моему детству окончательно и бесповоротно. Это была первая тяжелая потеря в моей жизни, которую я осознала в полной мере. А сегодня я вдругорядь осознала, что уже прошло целых 40 лет, я прожила уже три своих маленьких жизни, и мне все равно не хватает моей Ирочки.
В моем нынешнем возрасте у бабушки уже была я 2-х лет, я пока не знаю, что это такое быть бабушкой. Возможно, это когда-нибудь случится, но не это важно. Самое важное - это то, что у меня была самая лучшая бабушка на свете.
Когда ее хоронили, вдоль Садовой до пересечения с Советской по обочинам, балансируя в тающих сугробах, стояли люди, это были соседи, ученики, учителя, однополчане деда, просто знакомые, просто прохожие, просто люди, которые хотя бы раз с ней поговорили. Они стояли и грустно смотрели за удаляющимся грузовиком ГАЗ-66, кто-то махал рукой, провожая прекрасного человека в Вечность. Моя бабушка обладала фантастической магией обаяния, она так умиротворяла людей своим спокойствием и теплом, что к ней возвращались снова и снова. Просто поговорить, просто что-то уточнить, чему-то научиться, просто рядом помолчать. Собственно, такие люди здесь ненадолго, они выполняют свою миссию и улетают на Небеса.
Педагогом и учителем словесности она была от Бога, полжизни отдав чужим детям в своей родной 63-й, потом 2-й, а сейчас 23-й Монинской школе в лесу, которую для нее построил ее муж. Последняя бестолочь начинала писать грамотно по инерции, она не то чтобы заставляла читать, но ее рекомендации воспринимались, как неотложные руководства к действию. И эти чужие дети в темпе становились своими, и не зарастала тропа к калитке на Садовой: праздники, дни рождения, юбилеи, сборы яблок, вскопать пашню, помочь, поддержать. Вот такие были раньше учителя! Горжусь и стараюсь хотя бы мизинцем быть на них похожей.
Всем добра, мира, счастья, помните своих родных, берегите живых, как пели одни ребята "поплачь о нем, пока он живой..."