Может ли кукла с обаятельной улыбкой, невозможными изгибами и грудью, готовой к взлету, стать феминистской иконой? Этот вопрос витает вокруг фильма Греты Гервиг «Барби», живого действия, фантазии о самой известной кукле в мире с посылом «ты сможешь!». Более полувека Барби то восхваляли как источник радости и игр для девочек, то критиковали как инструмент токсичных гендерных норм и потребительских идеалов женственности. Если Барби уже давно является горячей точкой культурной войны, то потому, что эта кукла идеально отражает меняющиеся представления о девочках и женщинах: наши Барби — это мы сами. Грета Гервиг прокладывает комедийный путь через эти репрезентативные дебри, частично опираясь на мифологию. В общих чертах, фильм предлагает умный, обновленный взгляд на греческий миф о Пигмалионе, который вдохновил множество историй о мужчинах и женщинах, которых они создают. В оригинале мужчина-скульптор создает и влюбляется в прекрасную статую; в пьесе Джорджа Бернарда Шоу «Пигмалион» и в мюзикле Лернера-Лоу «Моя прекрасная леди» она — цветочница из Кокни. В «Барби», напротив, именно воображение девочек и женщин, играющих с куклой, дает ей что-то вроде жизни, что подходит для фильма, который берет сестринство за отправную точку.
Эти воображатели включают, прежде всего, саму Гервиг. Фильм начинается с прелюдии, пародирующей сцену «рассвета человечества» из «Космической одиссеи 2001 года» (с девочками, а не с обезьянами), а затем переносит нас в Барбиленд, калейдоскопический мир чудес. Там Гервиг задает сцену и тон с Барби (Марго Робби) — которая называет себя стереотипной Барби — вскоре парящей из своего Дом мечты, как будто ее поднимает гигантская невидимая рука. Это остроумный авторский штрих. Бренд Mattel здесь занимает важное место, но Гервиг, чье режиссерское мастерство настолько уверенно, что кажется, будто она рождена для кинематографа, заявляет, что она контролирует процесс.
Написанный Гервиг и ее партнером Ноа Баумбахом, фильм представляет Барби в очередной идеальный день в Барбиленде, где куклы, которых играют люди, существуют в чем-то напоминающем закрытый поселок игрушек. Там, обрамленные нарисованным горным хребтом, Барби и разнообразная группа других Барби правят, живя в домах с почти отсутствующими внешними стенами. С их плоскими крышами, чистыми линиями и розовым декором — сферический телевизор, стол и стулья в стиле Ээро Сааринена — общий вид вызывает эпоху, когда Барби впервые появилась на рынке. Это очень Палм-Спрингс 1960-х, эстетика, которую можно назвать жевательно-резиновым модерном середины века.
Гервиг веселится в Барбиленде, и в своей роли дружелюбной подружки по играм она старается, чтобы и вам было весело. Она катает вас на неторопливом вращении, включает музыку, ставит старомодные голливудские музыкальные номера и привлекает вечных спутников — Кенов (с Райаном Гослингом, который крадет сцены, во главе). Работа художника-постановщика (Сара Гринвуд) и костюмы (Жаклин Дюрран) доставляют щекочущее удовольствие, но также подчеркивают искусственность этого места. Барби и другие принадлежат нашему миру и не принадлежат ему, существуя в пластиковом раю, который оказывается менее гостеприимным, когда у нее начинают появляться не-Барби мысли и переживания: она думает о смерти, а затем ее ступни, которые созданы для высоких каблуков, становятся плоскими.
Это изменение тела Барби обыгрывается для смеха — другие Барби в ужасе — но оно важно для сюжета и намерений Гервиг. Как только ступни Барби касаются земли, она обращается за советом к нестандартной версии куклы (неоценимая Кейт Маккиннон), которая прописывает ей Биркенштоки и поездку в реальный мир. Вскоре Барби — с Кеном на пассажирском сиденье — отправляется в нечто, напоминающее реальность; то, что они оказываются в Лос-Анджелесе, выглядит как озорная шутка. Там Барби с удивлением обнаруживает сексизм, а Кен с восторгом открывает для себя патриархат, контрапунктные откровения, которые порождают дальнейшую комедию и что-то вроде просветления.
Гервиг плавно справляется с переходом между мирами, но даже в этом бодром, счастливом фильме реальность оказывается обломом. Забавно, когда Барби указывает на рекламный щит, заполненный женщинами, принимая их за Верховный суд, потому что именно так суд выглядит в Барбиленде, только с большим количеством розового. Она узнает, насколько ошибалась, и в этом суть Гервиг. Но тяжесть нашего мира, символизируемая, по крайней мере для этого зрителя, отменой решения по делу «Роу против Уэйда» реальным Судом, оказывается невыносимо тяжелой. Как бы политически остро это ни было, шутка становится неприятным напоминанием о всех глубоко невеселых способах, которыми этот мир, с его видимыми и невидимыми руками, пытается контролировать женщин, загоняя их в маленькие коробочки.
Mattel давно пытается примирить Барби с реальным миром. Игрушка берет свое начало от Рут Хэндлер, соучредителя Mattel, которая хотела сделать куклу для девочек, таких как ее дочь Барбара. Хэндлер нашла вдохновение в Европе, где увидела взрослую немецкую куклу по имени Bild Lilli, которую Mattel переделал. Некоторые покупатели сопротивлялись: «Идея куклы с грудью была воспринята не очень хорошо», — сказала Хэндлер в интервью журналу Lilith в 1994 году.
Грудь Барби и остальные части ее тела продолжали вызывать критику, в том числе со стороны врачей, лечащих дисморфическое расстройство тела. В последние годы Mattel пытался сделать куклу более культурно значимой, добавляя карьеры и не только новый мерч в свой продуктовый портфель. «Когда девочка играет с Барби, она представляет себе все, кем она может стать», — обещала реклама Mattel в 2015 году, в период вялых продаж. Линия Fashionistas представила новые формы лица, цвета глаз и оттенки кожи, за которыми последовали миниатюрные, пышные и высокие версии, разнообразие, которое окупилось. В 2019 году Mattel объявил, что этот фильм о Барби будет снят с Робби в главной роли.
Как актриса, Робби всегда выделяется на экране, и ее роль здесь в качестве классической блондинки-бомбы, у которой есть нечто большее, чем предполагает этот сексистский стереотип, очаровательна и тонко проработана; вы можете видеть, как свет постепенно загорается в ее глазах. Как и сочувствующая сотрудница Mattel в исполнении Америки Ферреры, Робби согревает фильм, расширяя и углубляя его эмоции. Это особенно необходимо, потому что комическая тупость Кена и его арка — а также невозмутимые танцевальные движения Гослинга в стиле бой-бэнда — постоянно отвлекают внимание от актрисы и ее персонажа. Как бы ни было мотивировано это сюжетно, такое оттеснение Барби на второй план эффективно намекает, что только Кены в этом мире нуждаются в повышении сознания.
Реальный мир может поначалу озадачить Барби, но она разбирается в нем. Этого и следовало ожидать, учитывая, что Mattel сотрудничал с Warner Bros. в создании этого фильма и делает на него большую ставку. Со своей стороны, Гервиг разбирается в этом, вибрируя от радости, опираясь на ностальгию, демонстрируя свой большой актерский состав (Уилл Феррелл, Исса Рэй, Сим Лю, Дуа Липа, Хелен Миррен, Майкл Сера и др.) и, по большей части, избегая колючих противоречий и критики, которые цепляются за куклу. И хотя Гервиг вставляет несколько проблесков критики — например, когда подросток обвиняет Барби в продвижении потребительства, незадолго до того, как она подружится с нашей героиней — это больше похоже на подмигивание взрослым в зале, чем на что-то еще.
Как и «Air», фильм Бена Аффлека о том, как Nike подписал контракт с Майклом Джорданом, а также другие развлечения, привязанные к своим потребительским темам, «Барби» может зайти только так далеко. Эти фильмы не могут повредить товару, хотя я не уверен, что большинство зрителей хотели бы этого; наши бренды — это мы сами, в конце концов. Тем не менее, Гервиг делает многое в рамках изначально коммерческих параметров материала, хотя только в финале — увенчанном остроумной, философски расширенной последней строкой — вы видите «Барби», которой она могла бы быть. Таланты Гервиг — одно из удовольствий этого фильма, и я ожидаю, что они будут полностью раскрыты в ее следующей работе — я просто надеюсь, что на этот раз это будет дом ее самых смелых мечтаний.