Когда , когда это началось? Почему она превратилась в обслугу человека, которого давно не хочется называть мужем? Какой он муж?! Давно не муж! Во всех смыслах не муж. Начиная с того, что сначала перестал быть добытчиком. Опустил руки, сдулся как воздушный шарик, который плохо завязали ниткой.
Подумаешь, на работе сократили! Многих пенсионеров увольняют по возрасту. Предлагали ведь рядовым инженером остаться! Так нет же, встал в позу. Закусил удила: "Я вам не какой-нибудь!". А перед ней уже не кочевряжился. Ей высказывал все свои претензии и обиды. На нее орал, на ней срывал досаду, что не смог отстоять себя. Что позволил вышвырнуть себя с предприятия, которое создал, поднял, вывел в флагманы отрасли.
Как только она его ни успокаивала! Окружала заботой, теплом, любовью. От плиты не отходила, в двухцветный магазин бегала. Он ведь месяц на улицу носа не казал. Гулял только на балконе. И то поутру или ночами. Словно прятался от людей. А ведь и в самом деле прятался. Симку из телефона сразу выкинул. Не надеялся, стало быть, что позовут обратно. А сочувствия липового тоже не хотел. Что обсуждать, когда выперли как последнего! И ведь как обтяпали ловко! Не подкопаешься. Все по закону.
Она думала, что с ума сойдет. Домой с работы не хотелось идти. Но спешила, мчалась уже с полными сумками. Отоваривалась в перерыв. Он и с молоду такой был: злость, неприятности разжигали аппетит. Как в топку еду бросал.
Два месяца домашнего кошмара, потом месяц больничного. И всё - их нормальная семейная жизнь кончилась навсегда. Третий инфаркт сделал Федора инвалидом.
Врачи говорили, что шансы восстановиться у этого пациента есть. Ну так он ведь не хочет! Сколько денег и сил она извела на массажистов, реабилитологов, психологов! Запасы были, но ведь они не бездонны. Со временем все же пришлось отказаться от приходящей сиделки и оставить работу. Вот, вот, тогда-то и начался для нее этот кошмарный кошмар!
-Зо-ся! - орёт он из своей комнаты и днем, и ночью.
Ей кажется, что поминутно. Но ежечасно - точно. Она не рискнула отказаться от предложенной подработки. Консультирует понемногу. Деньги тают с такой скоростью, что того и гляди останешься на голой пенсии. А на лекарства уходит ого-го сколько!
Пробовала пристраиваться с ноутбуком в уголке его комнаты, чтобы не бегать туда-сюда. Снова не так.
-Изольда, изыди! Ишь, труженица! Так бы и пялилась днями в экран! Квасу мне принеси. Опять мяты в него напихала? Не надейся, не стану спокойнее.
Изольда Андреевна принесла холодный напиток в большой любимой кружке супруга. Молча поставила на прикроватный столик. Молча повернулась и вышла из комнаты. Тихо оделась в прихожей и бесшумно выскользнула за дверь. Вот пусть теперь хоть заорется! А она не придет до вечера. Будет гулять весь день. Ей все равно, что дождь накрапывает. В ближайшем киоске купит дождевик. Ничего, не промокнет. Все лучше, чем дома.
Ей, наконец, надо побыть наедине с собой. Обдумать, как быть дальше. Ведь это не жизнь - это мука! И силы ее на исходе. Надо что-то придумать. Но что? Что?
Продолжение следует
А вы как думаете? Можно ли изменить ситуацию в доме, где больной с очень тяжелым характером?