— Ты слышала, Катюш, дочка Галины уже на пятом месяце, — заметила мама, едва я переступила порог их квартиры. — Скоро будут внуки. И Галка так рада, звонит каждый день…
Я привычно улыбнулась, но внутри что-то дрогнуло. Мама снова завела разговор о детях. Раньше я просто отшучивалась: «У меня ещё вся жизнь впереди, успею». Но в тот день мне не хотелось шутить — я уже давно вынашивала мысль об усыновлении. Да и муж её поддерживал. А вот родители… я не была уверена, как они к этому отнесутся.
Папа, выглянув из гостиной, тоже спросил:
— Как у вас дела, дочка? Всё хорошо?
— Всё нормально, пап. Заехала к вам чайку попить, поболтать. Я ведь по делу пришла… — ответила я и сняла пальто.
— Ой, хорошо, что ты пришла, а то нам тут скучно, — засуетилась мама, уводя меня на кухню.
Поверхность стола была заставлена вазочками с вареньем и тарелочками с печеньем. Обычная семейная обстановка, такая привычная и уютная. Только вот разговор грозил обернуться чем-то непростым. Я посмотрела на родных: мама привычно разглаживала скатерть, папа пододвигал ко мне чашку с чаем. Чувствовалось, что они сильно соскучились — и в то же время оба ждали каких-то новостей.
— Мам, пап, нам нужно поговорить. Мы с Димой решили усыновить ребёнка, — произнесла я, глядя на свои ладони. Казалось, за окном мгновенно стихли и ветер, и звуки улицы. Мама замерла, папа чуть подался вперёд.
— Как… усыновить? — переспросила мама, словно боялась, что неправильно меня поняла.
— Да. Мы долго думали. У нас пока не получается родить самим, да и вообще мы давно к этому идём… — я старалась говорить твёрдо, но голос чуть дрожал.
Папа положил ложку на блюдце и долго смотрел на меня. Он явно переваривал новость. Мама молчала, её губы сжались в тонкую линию. В тот момент я ещё не понимала, какую бурю эмоций вызовет моё сообщение, но уже чувствовала: просто не будет.
Когда мы увиделись в следующий раз, мама начала разговор издалека. Сначала расспрашивала: как у нас на работе, не слишком ли мы устаём. Делилась своими проблемами: «Ой, знаешь, у меня давление скачет, вот думаю к врачу сходить». Я слушала, кивала, понимая, что она ходит вокруг да около главной темы. Но наконец она выпалила:
— А вы точно всё обдумали? Может, подождёте ещё годик-другой? Галина сказала, что у её знакомой тоже ничего не получалось, а потом — бац! — и она забеременела…
Я почувствовала, как в груди поднимается раздражение. Казалось, мама не слышит меня: ведь решение уже принято. Но я сдержалась:
— Мам, мы не отказываемся от того, чтобы когда-нибудь родить. Мы просто хотим дать семью ребёнку, который уже ждёт. Да и обследования показали, что нам понадобится время и лечение, а мы не хотим сидеть сложа руки.
Она зябко повела плечами, словно боялась, что всё это «неправильно» и мы можем пожалеть. Папа, наоборот, не спорил и не критиковал открыто, но всегда менял тему. «Ты уверена, дочка? Ладно-ладно, давай лучше поужинаем», — говорил он, когда я пыталась объяснить, почему мы хотим усыновить ребёнка. Я видела, что он отчаянно не хочет ссориться, но всё же беспокоится.
Через два месяца мы с мужем закончили большую часть формальностей и познакомились с мальчиком в детском доме. Его звали Саша, ему было десять лет. Мы недолго общались, но он сразу спросил: «Вы ведь не передумаете? А то ко мне уже приходили люди, смотрели и не вернулись». Эти слова глубоко тронули меня. Было видно, что он старается держаться серьёзно, но внутри очень переживает.
— Мы тебя не бросим, Саша, — тихо сказала я тогда, едва сдерживая слёзы.
Пока мы с мужем проходили дальнейшие этапы, мама с папой явно волновались. Мама каждый раз перезванивала и спрашивала: «А вы узнали, здоров ли он? А какие у него родители? А вдруг у него какие-то… особенности?» Её тон был одновременно взволнованным и чуть осуждающим. Будто она хотела перестраховаться, убедиться, что всё под контролем. Мне было непросто постоянно успокаивать её, ведь мы сами переживали, как Сашу примут в школе, как он адаптируется к новому дому.
Первое знакомство родителей с Сашей состоялось весной. Я специально пригласила маму и папу на ужин к нам домой, чтобы обстановка была спокойной. Саша сидел на диване и листал книгу с картинками — ему было неловко, и он периодически косился на входную дверь. Когда позвонили родители, я пошла открывать. Мама принесла домашние блины с творогом, папа — пакет с фруктами. Однако их улыбки казались натянутыми.
— Саша, это мои родители. А это, — я повернулась к родителям, — наш сын. Ну… наш будущий сын.
Саша встал, улыбнулся, но в его глазах было сомнение.
— Здравствуйте, — произнёс он.
— Привет, Сашенька, — мама сделала шаг вперёд и нерешительно протянула руку. — Я… бабушка, можно так сказать.
Папа тихонько кашлянул:
— А я, значит, дедушка, да?
Все неловко рассмеялись. Мы перешли в гостиную, я накрыла на стол, поставила те самые блины и фрукты. Во время ужина папа в основном молчал, слушал, как Саша отвечает на осторожные мамины вопросы: «Какие предметы тебе нравятся в школе? У тебя есть друзья?». Саша робко рассказывал об уроках, о том, как любит рисовать машинки. Мама кивала, но периодически её взгляд скользил по кухне, видимо, проверяя, всё ли в порядке.
Когда пришло время уходить, мама попыталась приобнять Сашу, но тот застыл, смутившись. Она тоже растерялась — быстро сказала: «Ну, мы ещё увидимся» — и вышла в прихожую. Вечером, когда они уехали, я долго сидела рядом с Сашей, пытаясь его успокоить. Он тихо сказал:
— Они хорошие, да? Я просто не знаю, как с ними разговаривать. Вдруг я скажу что-то не то?
Я обняла его за плечи и ответила, что всё хорошо, они просто волнуются. Но я понимала, что родителям тоже нелегко принять новую реальность.
В начале лета Саша уже официально жил с нами. Шла адаптация: он привыкал к нашим привычкам, мы — к его. Я периодически созванивалась с родителями, рассказывала, как у Саши дела в школе, как он подружился с мальчиком из параллельного класса, как ходил в секцию плавания. Мама слушала, часто переспрашивала: «А он не грубит? Точно всё в порядке?» Я чувствовала её напряжение. Папа, если брал трубку, говорил тихо: «Мы переживаем за вас, Катя. Вдруг тебе тяжело?»
А однажды в выходной они приехали без предупреждения. Мы с Сашей в тот момент мыли посуду на кухне: я мыла, он вытирал. Тут раздался звонок в дверь. Открываю — стоят родители, оба с серьёзными лицами, в руках сумки. На мгновение мне показалось, что сейчас начнётся серьёзный разговор или скандал.
— Здравствуй, дочка. Мы тут подумали, что давно вас не видели, да и… продукты привезли, — папа нерешительно повёл плечом.
Мама заглянула мимо меня в квартиру:
— Можно войти?
Я провела их на кухню. Саша сначала смутился, увидев их, но поздоровался. Родители молча достали из сумки свежие овощи, зелень, небольшой пакетик конфет. Я чувствовала, что это скорее предлог, чтобы как-то наладить контакт.
— Саш, давай мы тебе поможем? — неожиданно предложил папа, увидев тарелки в сушилке.
— Ага… — отозвался Саша, глядя то на меня, то на него.
И тут началось. Мама повязала фартук и стала хлопотать у плиты: «Сейчас что-нибудь сообразим на обед!» Папа помогал Саше складывать тарелки, рассказывал истории из своего детства. Оказывается, он тоже когда-то рос без отца — его воспитывала только бабушка. В какой-то момент папа проговорился об этом, и на кухне воцарилась тишина. Саша посмотрел на него широко раскрытыми глазами:
— Правда? И как вы… ну, справлялись?
Папа вздохнул и коротко пожал плечами:
— Всякое бывало. Но мы с бабушкой были очень дружны. Помогали друг другу.
— Теперь понятно, почему ты так осторожничал, пап, — не удержалась я. — Ты ведь знаешь, каково это: чувствовать, что чего-то не хватает.
Он кивнул и усмехнулся:
— Я просто боялся навредить. Но я понял, что отстранённость — тоже не лучший выход. Саша, ты не думай, мы не хотим тебя обидеть или обойти стороной.
Саша слушал молча, но было видно, как его бледные щёки слегка порозовели. Наконец он улыбнулся, и эта искренняя и немного растерянная улыбка растопила лёд. Мама принесла тарелки с супом и подмигнула мне: «Смотри, какой смышлёный паренёк!» Папа кивнул: «Да, сразу видно».
Так неожиданно обед превратился чуть ли не в семейный праздник. Саша рассказывал, как он хочет попробовать научиться играть на гитаре, и мама тут же вспомнила, что у них в кладовке есть старая гитара — нужно будет принести. Атмосфера изменилась: если раньше родители относились к Саше как к чужому, то теперь в их словах чувствовалась забота. В конце концов, когда они уходили, папа вдруг взял Сашу за плечи и сказал:
— Приезжай к нам как-нибудь. Я покажу тебе, как строгать дерево, сделаем скворечник. Хочешь?
— Хочу, — взгляд Саши потеплел. — Спасибо.
С тех пор всё пошло быстрее. Родители то и дело звонили: «Как там Саша, не заболел?», «Может, вам помочь, купить что-нибудь?» На следующей неделе мама принесла целую коробку с тёплыми вещами и, увидев Сашу, сказала: «Примерь, вдруг подойдёт». Папа, приехав однажды, взял Сашу к себе в гараж и показал, как чинить велосипед. Они провозились там весь день, вернулись довольные и перепачканные. Я только смеялась, глядя на их раскрасневшиеся лица.
Через несколько месяцев мы приехали в гости к родителям, и Саша впервые уверенно вошёл в их дом. Он уже не мялся на пороге, а улыбался и говорил: «Бабушка, можно я помогу?» — и отправлялся мыть овощи для салата. Я заметила, как мама смотрела на него: в её глазах светилась тихая радость. Может, не совсем такая, как у бабушки с новорождённым внуком, но, пожалуй, ничуть не меньше. А папа нашёл на антресолях старые фотографии и рассказывал Саше семейную историю, показывая дедушек в военной форме и бабушек в платочках.
Когда мы потом уехали, мама перезвонила мне и сказала:
— Знаешь, Катя, я горжусь вами. Смотрю на Сашу и думаю, как хорошо, что вы решили его усыновить. Может, поначалу мы и не понимали — всё-таки ждали от жизни другого. Но теперь я уверена, что вы поступили правильно. И мы рады, что у нас такой внук. И… прости, если мы где-то слишком давили.
Я улыбалась, прижимая телефон к уху, и чувствовала теплоту на душе. Саша обнял меня за талию и спросил: «Это бабушка звонит?» — «Да, она передаёт тебе привет», — ответила я. И подумала: возможно, внуки приходят в нашу жизнь самыми разными путями. Главное, что в итоге мы все становимся одной семьёй.