— Зачем ты рассказал Марине про море?
— А что такого? — Саша удивлённо приподнял брови.
— Мы же ещё ничего не решили! А теперь она начнёт нас теребить, чтобы мы взяли с собой её Димку!
Димка, пятилетний сын Марины, был настоящим ураганом в человеческом обличье.
Лена с тоской посмотрела на мужа, сидящего напротив за кухонным столом. Его беззаботный тон, которым он только что оправдал очередной свой проступок, звенел в ушах, как назойливая мелодия.
— Ну и зачем ты это сделал, Саш? — спросила она, стараясь сдержать раздражение.
— Да просто так, Лен. К слову пришлось. И что тут такого? Это что, какой-то секретный секрет?
Он имел в виду недавний разговор с соседкой с первого этажа, тётей Верой. Та, как обычно, любопытствовала, почему у них до сих пор нет детей. А Саша, не задумываясь, выложил: «Мы очень хотим, но Лена пока лечится». И это была правда — жестокая, голая правда, которую Лена предпочитала держать за закрытыми дверями их квартиры.
— А если я начну рассказывать правду о тебе? — тихо, но с вызовом спросила она. — Как тебе это понравится?
Саша снова выдал соседке кусочек их личной жизни. И не просто выдал — сделал это легко, между делом, будто обсуждал погоду. Лена отказывалась верить в то, что её муж оказался таким неисправимым болтуном.
Раньше она восхищалась его умением говорить. Когда они только начали встречаться, их беседы могли длиться часами — о книгах, фильмах, мечтах. Саша сыпал остроумными замечаниями, вплетал в разговор цитаты из классической литературы, и Лена думала: «Какой же он интересный собеседник!» Даже теперь, спустя годы, он не утратил этого дара. Его речь всё так же лилась плавно, украшенная яркими образами и неожиданными поворотами. Но теперь в этом потоке слов всё чаще мелькали детали, которые Лена предпочла бы оставить в тени.
Вот и сегодня он не удержался. Тётя Вера, эта вездесущая старушка с острым языком, получила ещё одну порцию их семейных тайн. И хотя Саша искренне не видел в этом ничего страшного, Лена чувствовала, как внутри неё нарастает обида. Ей вспомнилась фраза: «Тишина — золото, а слово — лишь медь». Саша же, похоже, считал слова своим богатством и разбрасывался ими без оглядки.
— Лен, ну правда, что такого? — повторил он, заметив её хмурый взгляд. — Я же не соврал. Ты действительно лечишься. Тётя Вера спросила, я ответил. Всё просто.
— Просто? — Лена сжала губы. — А если бы я рассказала ей что-нибудь про тебя? Например, про твои проблемы? Как бы ты запел?
Саша рассмеялся, отмахнувшись от её слов, как от назойливой мухи.
— Да рассказывай, если хочешь! Мне-то что?
Но Лена знала: он блефует. Саша был человеком открытым, но только до тех пор, пока речь не заходила о его собственных слабостях. Он мог часами обсуждать чужие жизни, но свои уязвимые места тщательно скрывал. И это лицемерие всё больше выводило её из себя.
Они были вместе уже пять лет. Пять лет семейной жизни, которая текла ровно и спокойно, как река в ясный день. У них была уютная квартира, стабильная работа, общие планы. Только одно омрачало их счастье — отсутствие детей. Лена проходила лечение, и врачи давали хорошие прогнозы. Но каждый раз, когда Саша выносил эту тему за пределы их дома, она чувствовала себя обнажённой перед чужими людьми.
— Саш, — начала она, стараясь говорить спокойно, — зачем ты вообще с ней заговорил об этом? Сказал бы, что мы пока не хотим детей, и всё. Зачем выворачивать всё наизнанку?
— Да потому что это правда! Я не люблю врать. И потом, тётя Вера — не чужая. Она тут всех знает, как облупленных.
— Вот именно, — процедила Лена. — И теперь она знает меня ещё лучше, чем я сама.
Саша только хмыкнул, не замечая, как его слова ранят жену. Он всегда был таким — лёгким, общительным, готовым поддержать любой разговор. Но теперь эта черта, когда-то казавшаяся достоинством, превратилась в занозу, которая с каждым днём всё глубже вонзалась в их отношения.
Лена отвернулась к окну, глядя на серый апрельский вечер. Ей вдруг вспомнилось, как в детстве она читала про великих ораторов — тех, кто одним словом мог зажечь толпу. Саша, конечно, не тянул на трибуна, но в его болтливости было что-то от тех мастеров слова. Только вместо идей он разбрасывался сплетнями, а вместо вдохновения оставлял после себя неловкость и раздражение.
«Может, он всегда был таким?» — подумала Лена, и эта мысль кольнула её сильнее, чем она ожидала. Может, она просто не замечала этого раньше, ослеплённая его обаянием? А теперь, когда пелена спала, она видела мужа таким, какой он есть — человеком, который не умеет держать язык за зубами.
Саша тем временем допил чай и поднялся из-за стола.
— Ладно, Лен, не дуйся, — сказал он примирительно. — Пойду я телевизор посмотрю. А ты подумай, может, и правда нет смысла из этого трагедию раздувать.
Он ушёл в гостиную, оставив Лену наедине с её мыслями. Она сидела, глядя на пустую кружку мужа, и чувствовала, как в груди закипает решимость. Если Саша не остановится, ей придётся что-то предпринять. Потому что терпеть это дальше она не намерена.
***
Прошёл месяц с того разговора на кухне, но напряжение между Леной и Александром только нарастало. Весна за окном расцветала, а в их доме словно поселилась холодная тень. Саша, как ни в чём не бывало, продолжал свои «разговоры по случаю», а Лена всё чаще ловила себя на мысли, что её терпение подходит к концу.
Однажды вечером, вернувшись с работы, она застала мужа за телефонным разговором. Его смех то и дело прорывался сквозь слова. Лена прислушалась, и её сердце сжалось: Саша рассказывал своей сестре Марине об их планах на лето.
— Да, на море поедем, — говорил он, лениво листая журнал на диване. — Ленка уже путёвки присматривает. Будет здорово, отдохнём наконец.
Лена замерла в дверях, чувствуя, как кровь приливает к вискам. Они действительно обсуждали поездку, но ничего ещё не решили — ни даты, ни места. А Саша уже растрезвонил об этом, будто всё было высечено в камне. Она шагнула в комнату, и муж, заметив её, приветливо махнул рукой, не прерывая разговора.
— Ну всё, Марин, пока! — наконец сказал он и положил трубку. — Ты чего такая хмурая, Лен? Устала на работе?
— Зачем ты рассказал Марине про море? — спросила она, дрожащим от нарастающего гнева голосом, игнорируя его вопрос.
— А что такого? — Саша удивлённо приподнял брови. — Просто поболтали. Она спросила, что у нас нового, я и сказал.
— Сказал? — Лена сжала кулаки. — Мы же ещё ничего не решили! А теперь она начнёт нас теребить, чтобы мы взяли с собой её Димку!
Димка, пятилетний сын Марины, был настоящим ураганом в человеческом обличье. Лена не раз видела, как он носится по квартире сестры Саши, сметая всё на своём пути. Идея тащить его с собой на отдых казалась ей кошмаром наяву.
— Ну и что? — Саша пожал плечами. — Димка весёлый пацан. Может, и правда взяли бы его, а?
— Весёлый? — Лена почти сорвалась на крик. — Это ты будешь с ним носиться по пляжу, когда он решит закопать все наши вещи в песок? Я хочу отдохнуть, а не няньчить чужого ребёнка!
Саша поморщился, будто она сказала что-то грубое.
— Лен, ну зачем так резко? Марина просто хочет, чтобы Димка тоже море увидел. А ты сразу в штыки.
— А ты сразу всем всё рассказываешь, не думая о последствиях! — выпалила она. — Сначала тётя Вера, теперь Марина. Кто следующий? Может, на работе всем объявишь, что я лечусь?
Саша хотел возразить, но Лена не дала ему и слова вставить.
— И знаешь что? — продолжила она, уже не сдерживаясь. — Мне надоело, что ты треплешься только обо мне. А про себя — ни слова! Почему ты не рассказал Марине, что у тебя спина ноет после каждой тренировки и ты ходишь как старый дед? Или что ты храпишь так, что я полночи не сплю?
— Это другое, — пробубнел себе под нос Саша, смотря в сторону. — Это мои дела. Кому какое дело до моей спины?
— А до моего лечения, значит, всем дело есть? Отличная логика, Саш. Просто блестящая.
Повисла тишина. Саша смотрел в пол, явно не зная, что ответить. Лена же чувствовала, как внутри неё зреет что-то новое — не просто обида, а желание дать отпор. Она больше не хотела быть мишенью для его болтливости.
На следующий день ситуация усугубилась. Марина позвонила Лене и битый час уговаривала её взять Димку на море. «Саша сказал, вы ещё не решили куда именно поедете, но я уверена, вы выберете отличное место!» — щебетала она, не замечая, как Лена всё больше мрачнеет. Когда разговор закончился, Лена со злостью бросила телефон на диван. Её муж снова подставил её, даже не осознавая этого.
— Почему у тебя язык как помело? — бросила она Саше, когда тот вернулся с прогулки. — Теперь Марина думает, что я злая тётка, которая не хочет брать её сына!
— Лен, ну перестань, — Саша попытался улыбнуться. — Я же не специально. Просто к слову пришлось.
— К слову пришлось, — передразнила она. — А мне теперь разгребать твои «слова»! Может, тебе рот зашить, чтобы ты хоть раз подумал, прежде чем что-то ляпнуть?
Саша нахмурился, но промолчал. Впервые за долгое время он не нашёл, что ответить. Лена же смотрела на него и понимала: так больше продолжаться не может. Его болтливость, которая когда-то казалась милой особенностью, теперь разрушала их гармонию, как трещина в фундаменте дома. И если он сам не остановится, ей придётся действовать.
Она вспомнила старую поговорку про слово и воробья. Саша, похоже, никогда не задумывался о том, куда летят его слова и что они оставляют после себя. Но Лена решила, что пора ему это показать. Не словами, а делом. Потому что иногда лучший способ объяснить человеку его ошибку — дать ему почувствовать её на собственной шкуре.
***
Лето подкралось незаметно, а с ним и тот самый момент, когда Лена решила, что пора положить конец бесконечной болтовне Саши. Она устала от его привычки разбрасываться их личными делами, как конфетти на празднике, и от того, как он оставался глух к её просьбам. Пора было действовать.
Всё началось с невинного ужина. Саша, как обычно, был в приподнятом настроении, рассказывал о том, как прошёл его день на работе, и даже не заметил, как Лена внимательно слушала, выжидая подходящий момент. Наконец он замолчал, потянулся за хлебом, и тут она заговорила.
— Знаешь, Саш, я сегодня встретила тётю Веру, — начала она с лёгкой улыбкой. — Поболтала с ней немного.
— О, и что она сказала? — Саша взглянул на неё с интересом, не подозревая подвоха.
— Да ничего особенного, — Лена пожала плечами. — Просто спросила, как дела. А я ей рассказала, что у тебя недавно спина разболелась так, что ты полночи стонал как ребёнок. И что врач посоветовал тебе меньше сидеть за компьютером, а то совсем скрючит, да и для глаз вредно.
Саша замер с куском хлеба в руке. Его лицо медленно вытянулось, а глаза округлились от удивления.
— Ты что, серьёзно? — выдавил он наконец. — Зачем ты ей это сказала?
— Да так, к слову пришлось, — Лена беззаботно махнула рукой, повторяя его любимую фразу. — И что такого? Это же правда. Разве это секретный секрет?
Саша открыл рот, чтобы возразить, но Лена не дала ему опомниться.
— А ещё я упомянула, что ты храпишь, как трактор, — продолжила она, сохраняя невозмутимый тон. — Тётя Вера даже посоветовала пару народных средств. Говорит, ей помогло, когда её муж так же тарахтел по ночам.
— Лена! — Саша хлопнул ладонью по столу. — Ты зачем это сделала? Это же мои дела!
— А мои дела, значит, не твои? — Лена прищурилась, глядя ему прямо в глаза. — Ты же спокойно рассказывал ей про моё лечение. Вот я и подумала: пусть соседка знает, что у нас всё поровну. Оба с проблемами, оба лечимся. Честно и справедливо.
Саша молчал, явно не зная, что ответить, его лицо покраснело. Лена же чувствовала странное удовлетворение. Она не любила сплетничать, и ей было неприятно говорить о муже с чужими людьми, но это был единственный способ достучаться до него.
На следующий день удар пришёл с другой стороны. Утром позвонил лучший друг Саши, Олег, и с ходу предложил ему чудо-мазь от боли в спине. «Слышал от Лены, что тебя прихватило, — бодро сказал он. — У меня жена такое же мучилась, вот, попробуй!» Саша выслушал его в гробовом молчании, а когда положил трубку, повернулся к Лене с таким видом, будто она только что предала его на поле боя.
— Ты и Олегу рассказала? — спросил он, едва сдерживая гнев.
— Ага, — кивнула Лена, спокойно помешивая кофе. — Он звонил вчера, спрашивал, как дела. Ну, я и поделилась. Это же правда, Саш. Ты сам всегда так говоришь: правда — не тайна.
Саша стиснул зубы, но ничего не сказал. Он молча ушёл в другую комнату, и Лена слышала, как он там что-то бормочет себе под нос. Ей было почти жаль его, но она знала: это необходимо. Саша должен был понять, каково это — когда твои слабости становятся темой для чужих разговоров.
Через пару дней он сам заговорил об этом. Они сидели на диване, глядя какой-то сериал, когда Саша вдруг повернулся к ней.
— Лен, — начал он тихо, — я понял. Это правда неприятно, когда кто-то лезет в твою жизнь. Я больше не буду болтать про твоё лечение. И вообще про нас. Обещаю.
Лена посмотрела на него внимательно. В его голосе не было привычной бравады, только искренность и лёгкая неловкость. Она кивнула, сдерживая улыбку.
— Хорошо, Саш. Я верю. Но если что, у меня ещё пара историй про тебя в запасе, — подмигнула она.
Саша усмехнулся, и впервые за долгое время между ними повисла лёгкая, тёплая тишина. Лена знала, что он не изменится за один день, но это был шаг вперёд. Ей не хотелось терять мужа — в остальном он был замечательным человеком, с которым она всё ещё могла говорить часами. Просто иногда людям нужно зеркало, чтобы увидеть свои ошибки. И Лена стала этим зеркалом.
— А спина-то как? — спросила она через минуту, не удержавшись.
— Да нормально, — буркнул Саша, но выглядел он так, словно пытается сдержать смех. — Только ты больше никому не рассказывай, ладно?
— Договорились, — сказала Лена, и они оба рассмеялись. И сейчас их смех звучал в унисон, без тени обиды или недосказанности.