Игорь ДЬЯКОВ
БОЛЬШОЙ БЕКАР
ВЗГЛЯД ИЗ ТЮРЬМЫ НА РОССИЮ В ХХI ВЕКЕ
BIG BEKAR
A VIEW FROM PRISON IN RUSSIA IN THE XXI CENTURY
Содержание
Глава 1. …………………………………………….За 101-м сюжетом
Глава 2. …………………………………………………..Предсмертное
Глава 3. ………………………………………Выход в «Зазеркалье»
Глава 4. ……………………………..Наказание без преступления
Глава 5. ……………………………….В лесах. На горах. На бобах.
Глава 6. ……………………………………………………Псарня Кощея
Глава 7. ………………………………..Полдня Игоря Викторовича
Глава 8. ………………………………………………Живые и мёртвые
Глава 9. …………………………………………………………….Мистика
Глава 10. ……………………………………И дольше века длится…
Глава 11. …………………………………………………………..Нервана
1.
ЗА 101-м… СЮЖЕТОМ
Антон Павлович Чехов констатировал: «умный любит учиться, а дурак – учить». Он же любил тряхнуть над головой своей записной книжкой со словами: «Сто сюжетов! Здесь сто сюжетов!»
Но и будучи признанным и популярным литератором, этот благороднейший человек счел своим долгом оставить свои литераторские подмостки и сорваться в угрюмые дали самодержавной родины, чтобы взглянуть на жизнь каторжан, аж на край света несмотря на то, что уже несколько лет как страдал кровохарканьем.
Итогом этой добровольной командировки стал монументальный очерк «Остров Сахалин».
Значит, чутьем художника Антон Павлович понял, что «ста сюжетов» о вольной жизни недостаточно, и дополнил свою записную книжку сто первым и последующими.
…На эти беглые заметки меня подвиг В. В. Жириновский. Он вообще считает, что пишущие пишут лучше, посидев, а не просто побывав в местах, не столь отдаленных.
Наверное. Ведь не только «Разбойники», но даже «Муму» была написана в застенках, точнее, на съезжей, куда почтенного И. С. Тургенева заперли на месяц за некролог памяти Гоголя.
Насилие над личностью (а заключение и даже «просто» ссылка – это оно и есть) неизбежно мобилизует внутренние ресурсы личности, в том числе духовные и творческие. Если есть личность и есть упомянутые ресурсы.
Сознавая свою малость в сравнении с великими, после некоторых колебаний всё же решился взяться за перо, пока вся эта дичь не стала страшным сном, а все детали, с нею связанные, не похоронены наглухо в саркофаге инстинкта жизнелюбия.
К тому же ощущение хоть и странной, и затянувшейся командировки уже автоматом будоражит укоренившуюся за десятилетия журналистской работы привычку «отписаться».
Может быть, зачерпнутое совковой лопатой и будет содержать хоть микроскопическое, но жемчужное зерно. А позднее, быть может, это зерно и «прорастёт» во что-то более структурированное и существенное.
Как вы, читатель, поняли, я уже извинился за неизбежную в настоящих условиях лёгкую хаотичность изложения.
Сразу же извинюсь и за сознательную категоричность некоторых суждений. Потому в названии – «бекар», - нотный знак, отменяющий полутона, «диезы» и «бемоли».
Когда не до оттенков, не до художественных изысков. Когда ситуация непредсказуема, и приходится писать «на коленке», причём без «лейки и блокнота», а чуть ли не на полях «Удмуртской правды» огрызком простого карандаша советского производства.
Конечно,
Под старость лет попасть в тюрьму –
Удел не из завидных…
Но
Зато на «вольную» херню
Плевать теперь не стыдно.
Здесь главное – сразу отсечь «интеллигентскую» опасность:
Сойти с ума – как в туалет сходить, -
Таков маршрут рефлексии постылой.
Эх, как бы исхитриться и почить…
Да, да! – «не тем холодным сном могилы»!
И уже испытываешь удовлетворение, если усилием воли и мысли приводишь себя в состояние, когда все системы организма, содрогнувшиеся было, работают нормально:
Странный ток спокойствия и неги
За барбосно крепким решетьём!..
Из каких созвездий обереги
Мы в себе безвизово несём?
Важно лелеять это состояние, беречь его, но быть всегда готовым отразить неизбежные удары из неподвластной нам тьмы. Тогда командуешь себе:
Включить загоризонтные радары!
Отчаяние накатывает вдруг!
Покорно, словно приступы подагры,
Мой разум, ожидай его, мой друг!
Готов вскипеть ты, но святой водою –
Тебя воспоминаньем окачу.
Теням любимым душу приоткрою,
Жене любимой сердце поручу!
Признаться, тайный мой ориентир – тот же… Чехов. Как только меня «закрыли», я представил себе, что это он, а не я, попал в такой переплет. Что рядом с Мелихово или с ялтинской дачей какой-то ревнивый кучер Макар Серафимыч из-за гулящей своей супружницы Марфы Изместьевны слегка порезал её любовника Неандра Капитоныча.
А последний, которого Антон Павлович недавно лечил по вызову, решил, что тот прописал ему не ту микстуру, да и вообще невзлюбил по злобности характера рафинированного барина, «который и не дохтур, и не сочинитель вальяжный, - ни то, ни сё, а ещё в пенсне ходит!» И, расковыряв ранку, «назначил» Чехова преступником.
С этой нескромной, но интимной метафорой я и вошёл в тюрьму.
2.
ПРЕДСМЕРТНОЕ
«Русскому народу место в тюрьме». Это изречение покойной Новодворской.
Сие существо я видел однажды. Оно спросило, полистав мои статьи и послушав выступление:
- Вы говорили, что снова повесили бы декабристов. А меня?
- И Вас тоже, сударыня! – учтиво ответил я, не поддавшись на кокетство.
«Россия стала страной генетического отребья. Я бы вообще запретила эту страну», - сказала пока живая, но до смерти осточертевшая т.н. Ксюша Собчак, дочь мимолетного коммуниста.
Россия – последняя надежда человечества. Его спасение.
Это признают, ночами пуская слюни животного ужаса в престижное постельное белье, даже прихвостни обнаглевшего и в конец обезумевшего мирового правительства.
Сами его члены – то ли инопланетные рептилоиды, то ли их клоны, то ли неполноценные мутанты, то ли потомки каннибалов-суперанималы, - на подобное по своей природе не способны.
Не буду задерживать внимание на конкретных источниках. Достаточно того, что меня поймут сведущие люди – носители ведических знаний, духовные потомки гиперборейцев, пра-пра-правнуки волхвов, генетические наследники русского духа и гаплогруппы R1a1, а также причастные к тайным орденам резидентов имперской России и личной разведки Сталина.
Человечество загнано в тупик властными дегенератами при помощи отрицания духовного начала жизни. Осколки авраамических религий, непрерывно дробящиеся и подверженные активной энтропии – не спасают, так как являются в лучшем случае лишь частицами искаженных знаний, сохранившихся в подсознании у различных народов в разной степени.
Русские сохранили первичность знаний о Космосе в наибольшей степени. Это и вызывает к ним безотчетную ненависть со стороны моральных уродов и недоносков. Чем больше существо урод и/или недоносок, тем «белее» его ненависть к русским, виноватым самим фактом существования.
К этому надо относиться спокойно, как к данности, к аксиоме сосуществования с нелюдями в человеческом обличье. Их надо только научиться бестрепетно распознавать. И не столько ради собственной безопасности, сколько для спасения социума, да и самой планеты Земля.
Культ гешефта (прибыли), культ лихорадочной регламентации (законотворчества как панацеи от всех бед) – это не спасение от надвигающейся катастрофы, а сама катастрофа. Тушение пожара неразбавленным спиртом.
Планета в предсмертном состоянии.
Через 30-40 лет истощатся источники питьевой воды.
Как докладывает Комитет Ста (Сетевое Экспертное Сообщество), за последние полвека люди сожгли 5% атмосферного кислорода. Его содержание снизилось с 21% до 16%. Критический уровень, уже непригодный для дыхания, - 10%.
За ХХ век площадь, занятая лесами, сократилась на 50%. Осталось только 22% реликтовых лесов.
За 40 лет, с 1970 по 2010, популяции рыб, птиц, млекопитающих, амфибий и рептилий уменьшились на 52%. Через 40 лет с животным миром на планете будет покончено.
Спасение – смена менталитета землян с антропоцентризма к гелиоцентризму - в коренных духовных составляющих русского менталитета. Тяга к Мировому Ладу доходит в нем до ноющей, почти осязаемой тоски, мобилизует инстинкт созидания, заложенный Создателем и неразменянный Русским. Возможно, только Русским.
В этом миссия русского человека. И не случайно, не имея мечты, сверхзадачи, высокой цели, именно русский человек впадает в добровольное ничтожество с какой-то отчаянной удалью: «На раздрай к цыганам – а там хоть трава не расти!»
Обо всём этом думал я в предрассветный час мартовским утром 2017 года, прикованный вместе с полусотней русских мужиков по обе стороны длинной цепи, сжимая коченеющими пальцами правой, свободной кисти «ашановскую сумку» с пожитками, превращенными в месиво предэтапным шмоном.
Мы стояли на корточках, склонив головы, в окружении конвойных с собаками, заполнив собой ступеньки моста через ж/д пути подмосковной станции «Ожерелье» и, наверное, кроме брезгливого сочувствия со стороны случайных прохожих, напоминали им древнеримскую «черепаху» из обреченных воинов-рабов.
Родные подмосковные платформы! С вами связана вся юность, проведенная в военном городке, поездки в Москву на неудавшееся поступление в «Щуку» и удавшееся – на журфак МГУ; чтение отцу, ехавшему с работы с Белорусского, статей, вышедших в «Советской России», а потом в «Молодой гвардии», в те годы, когда шла последняя драка за нашу советскую родину, за наш «Цветочный Город», который – и это уже было очевидно – обрекли на заклание.
Тогда по нашим редакциям били прямой наводкой все ставшие либеральными СМИ, направляемые бестрепетной рукой всесильного агента ЦРУ А.Н. Яковлева.
И это было нам известно, но казалось окружающим дикой параноидальной фантазией, а сами мы получили клеймо фашистов, красно-коричневых, националистов и сталинистов.
Тогда сочинилась песенка:
Как прекрасны подмосковные платформы.
Нежный свет искрит асфальта белизну.
Листья шепчут нам о чем-то потаенном.
Не растратить их зеленую казну.
Электричка Змей-Горынычем промчится.
Пьяный крик заглушит пенье соловья.
Кто-то в мрачном доме матом разразится,
Кто-то сделает удавку из белья…
Это было полжизни назад. Почти 20 лет нет отца. Ушли почти все соратники и лучшие друзья. Выросли и предали дети. А война не прекращается; а каток, давящий Россию, продолжает с остервенением сновать по ее просторам. И закономерно, что он, наконец, задел и тебя. Теперь изрядное время «будешь жить в своем народе», как писал Николай Рубцов.
Может, оно и положительно – разбавить многолетнюю «кабинетность» изысканий. Да и снабдить большей частью теоретические построения свинцовыми подробностями жизни, полюбоваться барельефом обратной стороны медали, так сказать…
И замелькали люди и судьбы. Посыпались совершенно новые впечатления. Вдруг явился выбор: или ужаснуться и сгинуть, или превратиться в «ухо Амана» и добросовестно впитывать новую реальность. Заодно испытав себя.
Мой жизнелюбивый друг, писатель Сергей Марков, которого унёс в могилу беспощадный рак, объявил когда-то ошарашенной компании студентов-практикантов:
- Мы здесь собрались, чтобы отдохнуть перед жизнью!
Это было почти сорок лет назад в особняке престижного гаванского района Мирамар. За полгода мы действительно прожили самую счастливую жизнь.
Этот подарок судьбы, помимо прочего, влил в нас и толику добавленной энергии. И вот теперь, видимо, для меня настал час этот излишек возвращать, чтобы не получилось так, что в СИЗО попал «отдохнуть после жизни». Хотя такое ощущение есть.
Но опять, как и тогда, в Гаване – «пацанская» компания, свежесть восприятия незнакомой действительности.
Как и тогда, отшелушивается всякая искусственность, наступает период «большого бекара», непредсказуемый и по-своему захватывающий, «большого бекара», который отменяет все «диезы» и «бемоли», все полутона. После чего твой язык ближе к тому, что, по Гоголю, «зернисто, крупно, как сам жемчуг».
Где еще услышишь, что человек обрел жену на зоне, увидев её, томную, из-за колючей проволоки?
Где получишь задание проявить фантазию в написании портретов дам, королей и валетов?
И разве мог ты представить себе на воле, что жизненно важная, долгожданная информация придет к тебе через «мокро», то есть унитаз, а первая передача – от братвы по самодельной и самопальной канатно-подвесной «дороге», идущей сверху, в любовно завязанном трогательным узлом старом носке, как это случилось в камере «карантина»?
Не услышишь, не получишь, не представишь…
А уж отсутствие телевизора вообще внутренне преображает. Обостряется восприятие, мозги шевелятся шибче, чувствуешь себя… свободнее!
Последние новости я посмотрел в ИВС.
Коридоры Госдумы, подбирающие солидный тембр депутаты, - все уже скрывалось в кромешном табачном дыму. А за спиною на полуоткрытой параше сидел похититель велосипеда, которому «до кучи» приписали ещё с десяток эпизодов…
Двадцать лет не писал рифмованно, а тут стало «вышагиваться»:
Если жизнь тебе наскучит,
Не боись попасть в тюрьму.
Сам не знаю почему,
Жизнь она ценить научит!
Все постыло и смурно,
Люди меркли и терялись,
Единицы оставались,
А порой – ни одного!
А в застенке побывал,
Да еще здоровым вышел, -
Да святитель Крышень-Вышень! –
Будто бы попал на бал:
Все прекрасны и добры,
Интересны и задорны.
Запасаемся поп-корном
С простодушьем детворы.
Ты готов обнять весь мир,
Социум благословляя.
Ты цветешь, как в райском мае
Свежевымытый сатир.
Но проходит дивный сон,
И сквозь краски макияжа
Проступает снова лажа
И тоска со всех сторон.
Это значит, что пора
Вам на зону возвращаться
И с друзьями повстречаться,
Вновь усердием горя
С января до января.
От кровати и до шконки
И обратно ваш маршрут,
Освящая, берегут
Путеводные иконки.
Надеюсь, читатель понимает, что такое юмор. Ведь самое страшное городское животное – это патриот без чувства юмора.
2018